
Кубинский госпиталь. Почему я упала в обморок.

Начало.
Итак, мы приехали в госпиталь и врач осмотрел ребенка.

Фото из инета.
Самый частый ответ в нашем случае был - к сожалению, придется вас госпитализировать. Потому что температура была, как правило, у ребенка очень высокая.
Попробую описать, как устроен кубинский детский госпиталь.
Палат в нашем понимании там нет. Есть одна большая палата, размером примерно с наш школьный спортивный зал или чуть больше.
Все пространство разбито на небольшие отсеки невысокими, всего в метр высотой, стенками, вдоль которых стоят кроватки.
Теперь бы это назвали опен спейс.
У кровати стоит кресло-качалка, где мать или кто-то другой из родственников может сидеть рядом с ребенком и днем и ночью. Присутствие родственников не возбраняется и от возраста ребенка не зависит.
С одной стороны палаты стоит стол медсестры. Как правило, две медсестры дежурят днем и одна ночью.
Такого, чтобы медсестра где-то спала ночью, вне зоны доступности- не видела ни разу. Она находится здесь же, в палате. Может прикорнуть, конечно, на своем кресле-качалке, но не более.
В другом конце палаты находится процедурная и туалетные комнаты.
Кабинет врача вынесен за пределы палаты, но он - врач - легко доступен все свое время работы до 17-00. Обход всегда в одно и то же время, подходит к каждому, помнит каждого, спрашивать можно все, что угодно. Будет сидеть с тобой говорить столько, сколько нужно.
Вдоль одной стены палаты идет галерея, коридор, куда могут приходить родственники, желающие проведать ребенка.
На окнах только деревянные жалюзи.
Стекол в окнах нет.
Такая планировка палаты очень удобна.
Где бы ни была медсестра, она всегда легко доступна и находится в поле видимости. Достаточно привстать со своего кресла и махнуть рукой, редко - позвать голосом, и она тут же подойдет, если не занята в данный момент другим ребенком.
Мне приходилось звать медсестру - или медбрата - часто. Слишком часто.
Тут небольшое отступление о медицинских особенностях высокой температуры в условиях влажного жаркого кубинского климата.
Когда температура тела сравнивается с температурой воздуха на уровне 38 - 39 градусов и выше, возникает опасность сворачивания белка в крови. Поэтому температуру надо как можно быстрее сбить.
Потому мы и сидели половину своей жизни на Кубе на антибиотиках, которые кололи ребенку каждые четыре часа.
Практически все наше пребывание в госпитале я сидела с градусником в руках и каждые пять минут измеряла температуру, чтобы не упустить момент, когда она начнет подниматься. После этого срочно звала медсестру, чтобы сделать очередной укол.
Но иногда все-таки могла проморгать этот момент. Температура могла прыгнуть до 40 - 40,5 градусов. А это на Кубе не переносимая температура.
В таких случаях нельзя ждать, когда подействует укол, а нужно прибегать к экстренным мерам.
Наверняка вы догадываетесь, что это за меры, но вряд ли использовали их когда-то в жизни.
Когда я в первый раз столкнулась с внезапным прыжком тепературы до 40 градусов, ребенку было 10 месяцев. Он уже ходил, но в госпитале лежал слабенький, практически не шевелился.
Это мой-то сын, который в четыре месяца смог скатится с середины двуспальной кровати и закатится под нее! И все это молча, потому что только что поел и потому находился в благоприятном настроении духа.
Представляете, я выскочила на минуточку загрузить стиральную машину, возвращаюсь в комнату - а ребенка нет! Совсем нет! Чуть нашла, правда, поседела на висках.
Так вот, я измерила сыну температуру и вижу, что у него чуть больше 40. А я уже знаю, что это недопустимо, просто недопустимо и все!
Я вскакиваю, машу руками и кричу на весь зал, что у нас высокая температура.
Тут же ко мне подбегает медбрат, хватает из кроватки ребенка и бежит с ним в ванную комнату, она же процедурная.
Я бегу следом.
Когда я добегаю, ребенок уже стоит в ванне, голенький и плачет. Медбрат, согнувшись, с чем-то возится, я не могу понять с чем, потому что у меня уже не работает голова, я близка к истерике.
И тут медбрат выпрямляется. В его руках большое эмалированное ведро с ледяной водой, в котором сверху плавает лед.
И всю эту воду он с размаха выливает на голову ребенка.
Вы даже не представляете, как он плакал. Нет, не плакал, он кричал, и это был не крик ребенка, это был крик маленького зверька, которого пронзала невыносимая боль.
В первый раз я не смогла стойко перенести процедуру и упала в обморок. Точнее хлопнулась с размаху на плитку, поранив голову, но все это, конечно, было ерундой.
Мне дали нашатырь, подняли, прислонили к стенке. Сквозь туман я наблюдала, как ребенку делают укол сильнейшего антибиотика, он бился в слезах и крике.
Я попросила накрыть его пеленкой.
Ему же холодно, сказала я.
Это очень хорошо, сказал медбрат. Возьмите ребенка, походите с ним по коридору. И не накрывайте ничем, пока не высохнет.
Я ходила с ребенком по коридору и думала о том, что больше никогда не позволю температуре так высоко прыгнуть, что буду следить день и ночь.
Но, к сожалению, не смогла сдержать слова. И несколько раз нам эту процедуру все-таки приходилось проходить. Но больше в обморок я не падала. Только с каждым разом все больше седела.

Фото из инета.
Другие посты по кубинской эпопее.
Три кубинские страсти, как следствие неправильного воспитания.
Что делать, если нет Скорой помощи.
Как мы ездили в кубинский госпиталь.