Круговорот

arktal — 12.06.2021

— Тебя за что посадили?
— За лень. Вчера вечером анекдот рассказали в курилке. Все посмеялись и разошлись. Так я поленился в тот же день сходить доложить куда положено, подумал — пойду-ка завтра с утра, а вот Васька не поленился — сбегал. (Популярный анекдот моей юности)

 Денис Драгунский «СМЕРТЬ СОЦРЕАЛИСТА»

Дело было в конце сороковых. Народного художника РСФСР, академика живописи, лауреата Сталинской премии Бориса Ароновича Нехамкина поймал в коридоре его коллега Игорь Петрович Риттер. Он был художник по чашкам и блюдцам, а Нехамкин писал портреты вождей, но оба они состояли в правлении московского Союза, и вот там-то, после заседания правления, Риттер его и поймал.
- Простите, Борис Аронович, я понимаю, как вы заняты, но… Есть один молодой художник… мой сын… Буквально пять минут… – Риттер держал в руках папку.
В коридоре стояли пыльные бархатные кресла, сбитые по три.
- Присядем, - сказал Нехамкин.
Риттер раскрыл папку, стал доставать рисунки.

Это была странная, непривычная графика. Низколобые полуголые мужчины, обнаженные женщины в распахнутых позах, с порочными взглядами и красной подцветкой в самых непристойных местах; изломанные, множественные ракурсы, будто бы одна фигура с разных точек – взгляд Нехамкина сразу отметил это – но очень мощно, оригинально и даже мастеровито.
Нехамкин был художник с «животным талантом живописца», как он однажды подслушал о себе. Верно. Он красиво месил и мазал. Лучше всех умел написать политый дождем асфальт, запотевший графин, тусклое золото орденов на груди маршала, дымок трубки, обтекающий усы вождя. Он это знал о себе, и гордился собой, но чувствовал также, что никогда ничего не придумает в смысле композиции. Не говоря уже о замысле, о новой идее картины.
Эти рисунки его задели. Он хмыкнул. Сказал:
- Н-да. Необычно… - а потом нагнулся к Риттеру и что-то шепотом ему сказал.

Наутро Риттер отнес в МГБ заявление, в котором говорилось:
«…с целью проверки бдительности представил ему копии рисунков австрийского буржуазного упадочного художника Э.Шиле, сказав, что это рисунки моего сына. Мой сын, являясь студентом Училища имени Баумана, изготовил их по моей просьбе. Гр. Нехамкин заявил, что это необычный талант, которому не будет места в СССР, и посоветовал моему сыну совершить побег на Запад, где, по словам гр. Нехамкина, его ждут высокие заработки и признание…»

Но напрасно!
Напрасно, ибо Борис Аронович Нехамкин, приехав домой на служебной «Победе», не стал отпускать шофера, а, не снимая пальто, присел за письменный стол и написал:
«…с целью провокации представил мне копии рисунков австрийского буржуазного упадочного художника Э.Шиле, сказав, что художник – его сын. Дабы не спугнуть провокатора, я притворился, что не понял, кто автор рисунков. Но сказал, что его сын, скорее всего, страдает необычным психическим расстройством, и что в СССР места таким извращениям нет, разве что на загнивающем Западе процветают подобные, с позволения сказать, художники…»
Потом спустился вниз и велел ехать на Лубянку, в приемную МГБ.

Поэтому следователь Карасёв, вызвав к себе Риттера, долго материл его и тыкал носом в заявление Нехамкина, больно сжимая ему затылок своими крепкими пальцами. А потом поехал в мастерскую Нехамкина и сказал:
- Дорогой Борис Аронович! Риттер наш внештатный сотрудник, но, как оказалось, полный идиот. Вы уж простите нас, не говорите товарищу Абакумову, – и Карасёв кивнул на портрет генерал-полковника, стоявший на мольберте. – А с этим болваном Риттером мы уже сегодня расстались, отобрали подписочку о неразглашении.
- Ну и черт с ним! – засмеялся Нехамкин и пожал следователю руку. Он говорил «чорт», сильно ударяя на «о».

Но через пару лет следователь Карасёв подготовил дело на Нехамкина как на буржуазного космополита и агента международных сионистских кругов.
Нехамкина отовсюду выгнали, но не арестовали и не судили, потому что менять сотню лучших портретов вождя и маршалов было себе дороже. Его назначили учителем рисования в город Невьянск, Свердловской области, но до места он не доехал, заболел воспалением легких и скончался в свердловской горбольнице.
Игорь Петрович Риттер с женою Антониной Сергеевной пошли на похороны Сталина. Они жили на Сретенке, поэтому двинулись по Рождественскому бульвару к Трубной, и там их раздавила толпа.
Следователя Карасёва расстреляли вместе с Рюминым.

Остается Коля Риттер.
Перерисовка вывихнутых фигур Эгона Шиле сильно стукнула его по мозгам. Он ушел из инженеров и стал вольным художником. В оттепель общался с лианозовцами, ходил в студию Белютина. От него остался целый шкаф рисунков и целая антресоль картин, и сейчас они, представьте себе, неплохо продаются.
В общем, внучка довольна.
Хотя любой этюдик Нехамкина стоит вдесятеро дороже.

------------------------------------------------

Комментарий к рассказу Д.Драгунского

Я эту историю знаю, но дело было не совсем так.

Секретарь Союза художников Кравцова И.Е., проходя по коридору мимо беседующих о чём-то Риттера и Нехамкина успела разглядеть рисунки. И на следующий день утром у следователя Карасёва на столе лежали сообщения не от двух, а трёх осведомителей. Текст, написанный Кравцовой И.Е., в части касающейся, выглядел буквально так: 

"... вчера известные мне Нехамкин Б.А. и Риттер И.П. в вестибюле правления рассматривали, живо обсуждали и хвалили рисунки чуждого нам буржуазного модерниста Эгона Шигле..."

Следователь Карасёв, слегка ошалев от такого количества заявителей и будучи человеком в известном смысле добросовестным, решил подробней узнать, кто такой этот Эгон Шигле. Стал наводить справки, сумел достать несколько репродукций. Этим самым навлёк на себя подозрения в упадочнических настроениях, пропаганде чуждой нам культуры и образе жизни. Через какое-то время был в итоге отстранён от работы, но не расстрелян, нет, а осуждён на 5 лет. Отсидев весь срок, вышел на свободу уже после смерти Сталина (а дело на Нехамкина, кстати, клеил другой следователь, точно не знаю кто, но точно не Карасёв) . Эгон Шигле запал в Карасёва, как и в Колю Риттера. Бывший следователь увлёкся живописью, также, как и Коля пытаясь поначалу копировать модернизм, но постепенно переключился на авангардизм: он попроще будет, ясное дело. Был участником знаменитой "бульдозерной выставки" в 1974. Умер в Москве в 1986.

Картины и рисунки Г.Н. Карасёва стоят сейчас несколько дороже, чем работы Коли Риттера. Но всё же существенно дешевле, чем Нехамкина.

------------------------------------------------

— Да, все закладывали друг друга, — была первая мысль, когда я прочел эти заметки. Потом подумал, что не хорошо так обобщать. Не может быть, чтобы ВСЕ закладывали, и... вспомнил историю, которая приключилась со мной на заре моего пребывания в стране.

Дело было в конце сороковых семидесятых (или в начале 80-х). Я ещё совсем зеленый «оле хадаш» (новый репатриант)  записался на курсы любителей фотографии, организованные обществом «Охраны природы». Раз в месяц мы выезжали на природу — на одно из бесчисленных израильских живописных мест, где мы неспеша фотографировали закаты,  цветочки или остатки каких-то древних сооружений. (Это, я вам скажу, большое удовольствие, когда никто тебя не подгоняет («Ну! Сколько можно возиться!» — фотоаппарат-то был ещё советский ФЭД) и не дает ценных указаний. Потом мы сравнивали фотографии и удивлялись, как можно один и тот же объект так по-разному видеть?! )

Очень скоро мы перезнакомились и договорились кто с кем будет ездить, чтобы не гонять зря машины. Организовали, так наз., «пул». Моими спутниками оказались двое: один, насколько я помню, работник авиационной промышленности, но с ним мы вскоре потеряли  связь, второй, довольно состоятельный человек, своя вилла в Савьоне (наша «Рублевка») с бассейном и отдельной комнатой для биллиарда, что меня поразило особенно. Его интерес к фотографии был вызван тем, что он открыл магазин фотопринадлежностей в первом в Израиле торговом центре в Рамат Гане. Его фотографии я не помню, хотя мы встречались довольно часто. Запомнилось только, когда он, в первый и последний раз, поднялся к нам запыхавшись на 5-ый этаж, удивленно сказал:

— Не помню, когда я ходил пешком до 5-го этажа.

Занимался он куплей-продажей, и неплохо преуспел на этом поприще. Оба они, ещё не приевшиеся рассказами о России, задавали мне кучу вопросов, и я в меру знания иврита пытался рассказать, что даже с хорошим знанием языка не самое простое занятие. Не помню уже по какому поводу, но высказал я довольно тривиальную мысль:

— На одну зарплату прожить практически невозможно, поэтому жены почти всегда работают, но вообще, все воруют.

Вот это, последнее их очень удивило, и «мой» миллионер неожиданно спросил:

— Аркадий, а что ты воровал? 

Никто меня ни до этого, ни после ни разу не обвинял в воровстве, и я несколько обалдел. Не помню уже, что я ответил, но потом честно говорил себе: «Конечно, воровал!» Почти каждую неделю я ездил на машино-тракторные станции (МТС) или в колхозы и в тот же день возвращался, но всегда выписывал командировочные на два-три дня. А сколько раз мне привозили продукты по совершенно символическим ценам! Старшие товарищи предупредили: ничего не брать бесплатно, но то, что я платил только условно называлось ценой. Меня уважали. В точном соответствии с репризой Аркадия Райкина — я был «уважаемый человек в эпоху дефицита». От меня зависила поставка многих товаров для с/х: от оборудования животноводческих ферм до электро- и стройматериалов. 

Сохранено

</>

Круговорот

— Тебя за что посадили? — За лень. Вчера вечером анекдот рассказали в курилке. Все посмеялись и разошлись. Так я поленился в тот же день сходить доложить куда положено, подумал — ...

Читать полностью

Источник

Оставить комментарий

Популярные посты:

marcus

Знакомство с ярким миром популярных поп-исполнителей в России

alexandr_palkin

Анатолий Урсида. От нас ожидали растерянности, уныния, страха, паники...

kiki_morok

Праздник кофеманьяков

nathoncharova

Жозеф Пужоль — самый известный пердун в мире

pantv

"Краснодар" - "Зенит" ● РФПЛ 23 тур. Кто победит и как сложится матч?

jack-bird

Без названия

id77

Красота :-)

irina_co

Поездка в Китай в начале марта, Пекин ч. 2

el_tolstyh

Львиный мостик

• Ранее
• Архив