Крылья

seva_riga — 14.02.2016

Едва после утомительного дня голова склоняется к подушке, как непобедимые длани Морфея приоткрывают под твоими ресницами целую радугу иных миров, облачённых в причудливые цветные сновидения. Другие образы, люди, ощущения предстают в поразительных формах, страстях и временах.

Три сотни воинов в сандалиях, туниках и шлемах направляются извивающейся тропой к далёкому ущелью, где им предстоит неравный бой с превосходящим по численности противником, пытающимся поставить на колени их маленькую гордую родину.

Сам ты в этот момент – огромная сильная птица, летящая так низко, что тень от крыльев освежает опалённые солнцем и перегретые головы идущих внизу солдат. Понимаешь, что пока паришь над ними, эти сильные ребята из Спарты непобедимы; и они знают это, поднимая вверх молодые лица и улыбаясь тебе потрескавшимися от солёного пота и жары губами. Отряд заворачивает за скалу, а ты неожиданно переносишься и в другие места, и в другие эпохи, почему-то тревожно оглядываясь назад…

Оруженосец-адъютант с важным донесением спешит к своему командиру – капитану тяжёлого дредноута, стоящего в водах южного колониального острова. Необходимо передать, что всего через несколько часов вражеская эскадра перекроет узкую бухту, и тогда ни твоему кораблю, ни команде не спастись. Капитан же, как назло, сегодня в гостях у вице-губернатора, в крепости (которая когда-то была придумана от пиратов), что окружена глубоким рвом, а обходить его – это потерянное драгоценное время.

Надо отважиться и прыгнуть через ров, и, разбежавшись, он прыгает почти в смерть, но и здесь, взметнувшиеся в стороны руки, как крылья, переносят моряка, словно птицу, на территорию, где беззаботно пьёт из хрустального фужера вино ни о чём не подозревающий капитан…

Перипетии следующих видений, как спутанные кинокадры, опускают тебя в круг сосредоточенных бритых наголо людей в широкополых старинных китайских одеждах, что молча и внимательно слушают своего учителя, который говорит: нет в мире борьбы Зла и Добра, а есть только постоянная разрушительная война между одним злом и другим, искусно упрятанным под маской Хорошего. А настоящее Добро – оно светло, оно никогда ни с кем не борется, это противно самой природе его существования. И вы, мои ученики и братья, прежде, чем подставить на чью-то сторону свои знания и силу, свои железные кулаки и посохи, всегда сначала подумайте об этом…

Средние века, странный храм и, говорят, невольница, заключённая в нём какими-то тёмными силами. Естественно, надо лететь и спасать! Сложив свои вечновсегда-переносящие крылья, ты рискованно-сильно заходишь в слабоосвещённый зал и видишь целую стену чёрных капюшонов, стоящих к тебе спиной у какого-то непонятного алтаря.

И тут вдруг вздрагиваешь от резкого звука захлопнувшейся за тобой двери; капюшоны разворачиваются к тебе лицами, за которыми ничего нет; а в пламени свечей, выложенных тремя большими шестёрками, показывается распятие Спасителя с перевёрнутой вниз головой. Понимая, что попал в капкан, в приготовленную для тебя западню, пытаешься вылететь из этого мракобесия на волю, но небольшие окна оказываются только на втором этаже; и, вышибая одно из толстых стёкол и поранив крыло, ты видишь за ним кованую решётку, настолько крепкую, что не проломить. Чувствуешь у себя за спиной зловонно-звериное дыхание и понимаешь, что попал в плен Абсолютного Зла. В последние секунды мерещатся китайцы, спартанцы и отважный адъютант с дредноута…

Хитросплетения снов переносят от одного к другому, каждый последующий шаг может быть связан с предыдущим; и даже взаимоисключающим, как краски, наложенные на холст первоначально и не отображающие полной законченности картины.

Чего ты ждёшь от каждого последующего сладко-горького забытья, какую любовь и поступки пытаешься сохранить или просеять – те ли, что настигают тебя из предыдущих кармических жизней, или те, что проживаешь теперь?

Её, самое красивое на свете лицо, лучшие во Вселенной глаза наливаются непереносимой обидой, и даже в этой обиде она становится ещё желанней; и ты хочешь ей это сказать, сознаться, что был самым большим в мире дураком, и никто кроме неё никогда, нигде и ни за что тебе не нужен! Но в лёгкой полудымке-полуфлере она уходит от тебя к другим, с ней – во сне всегда молодой – почему-то уходят и твои повзрослевшие дети; а у тебя от невозможности что-то изменить становятся медленными и ватными и ноги, и крылья, и от горя просто останавливается сердце.

С этим остановившимся и застрявшим в горле сердцем ты просыпаешься рядом с той, с которой делишь и подушку, и ложе уже почти тридцать лет; и как будто по-новому находя и целуя любимые губы и глаза, искренне не понимаешь – как она могла так поступить с тобой всего лишь какие-то несколько минут назад?

Игорь Бородулин

Оставить комментарий

Популярные посты:

mesian

Цель МСКТ брахиоцефальных артерий

balanchelix

«Весёлый Роджер» США открывают эру пиратства?

yuritikhonravov

Академические будни, или Я и масонство

glukovarenik

Казарма Кронпринц

juve99

когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет и выйдет из него не

kladovayasolnca

А мне ещё и петь охота...

staryiy

«Не более двух SIM-карт на мигранта!» — заявила партия Новые Люди

shi_ra

Как я провела выходные

katia_lexx

Обложки журнала «The New Yorker» 1931 года

• Ранее
• Архив