Коврики.

sashha — 05.02.2013

Осенью 1990-го у меня началась новая жизнь – женился, устроился работать дворником и получил служебную квартиру у Петровских ворот. У жены трёхкомнатное жильё неподалёку, на Цветном бульваре, но там – людно.

Диплом от МГУ («преподаватель истории со знанием иностранного языка») я положил в жестянку с прочими документами. Работать по специальности вряд ли когда-либо собирался, а в год нашего выпуска отменили систему обязательной отработки, все были вольны выбирать.

Всё было не как прежде – своя семья, большая квартира в центре (общага к тому времени надоела, жить с совершенно чужими людьми стало совсем тяжко), а главное…было ощущение, будто вышел из колеи. Чуть ли не с рождения пошёл в ясли, из яслей в следующую группу, после подготовительной – первый класс, за ним пошёл на десять лет вперёд известный счёт, год на фабрике, а после опять – первый курс, второй – и так пять лет.

И вдруг прежде разделённое на годовые курсы и классы время оказалось вполне бесформенным облаком, готовым принять всё, что в него войдёт. Утром я выходил на участок, мёл, специальной палкой со штырём накалывал бумажки, в сезон сгребал листья или снег, сыпал поверх наледи смесь соли с песком.

Однажды, с куском газеты на штыке, остановился, стал смотреть в небо – было тепло, листьев пока не много слетело, да и население участка не то чтоб чрезмерно свинячило, на всю уборку уходило часа полтора, можно было не торопиться.

Повернулся и на дороге по краю двора увидел мать (родители недавно приехали к нам погостить). Вижу – пустила слезу, «для того ли ты старался, учился…?»

Ну…да… Всё это могло их огорчать – на одном из уровней (на других – сын здоров, работает на свежэм воздухе, живёт в центре Москвы с молодою женой-москвичкой). Спросит кто-н. из знакомых в Самаре: - Саша закончил? Где он сейчас? –

Саша улицы метёт.

Среди метущих помимо потомственных дворников-татар было много всяких занятных типов. Помню, попал на тренировку по тайцзы в зале старого особняка с огромным фигурным окном на Садовое, где-то две трети практикующих – мои коллеги. В веденье ДЭЗа были нестандартные здания, некоторых дворников селили в помещеньях с лепниной и потолками метрах в пяти от пола. Мы ходили друг к дружке в гости, менялись книгами, группой человек в 10 начали заниматься айкидо.

Неожиданной для меня была сторона матерьяльная: кажется, тогда было принято постановление московского правительства о поощрении коммунальных работников, и платили мне в месяц больше пятисот рублей. Средняя зарплата служащего – 130, докторская колбаса – 2.90 за кг, всё это вскоре изменилось, но пустых прилавком мы ещё не видели, они появились году в 92-ом. Полтора года недостатка ни в чём не было.

Денег у родителей мы не брали ни рубля – нам и не нужно было, а при том, что за границу тогда ещё не ездили, по 20 пар джинсов иметь пока не приучились, мы чувствовали себя обеспеченно. Стипендию жены не получали в кассе по полгода – моей зарплаты хватало. Да и что там за стипендия? Копейки.

Заходили в кондитерский в Столешниковом, брали полкило шербета, сливочное полено, касхалву, ещё что-то. После – сыры-колбасы, мясо, прочие припасы. Жена овощи-фрукты набирала. Хорошо питались.

До обеда я управлялся с уборкой (иногда – задолго до обеда), и если не начинался снегопад, мог распоряжаться своим временем свободно. Прогуливался по центру или с книжкой лежал на тахте. После приходила жена, мы шли в кино, или к нам кто-то приходил – все друзья-однокурсники оставались в контакте, у нас - три большие комнаты у "Пушки", под столом - бутылка самарской водки "Золотое Кольцо" на литр и три четверти (регулярный подарок моего отца, он на ликёроводочном лет десять работал) . Ослабших могли спать уложить в дальней спальне.

Среди всего этого рая у меня всё ж появился позыв к какой-н. умственной работе.

На моём участке, в Первом Колобовском переулке есть отдельно стоящий дом этажа на 4, ещё не старый, но не новострой, с просторными квартирами и высокими потолками. Из подъезда выходили преуспевающие персоны. Во дворе стояла машина «Вольво», на вид примерно пятилетняя, в хорошем состоянии. Владел ею один из жильцов – добротно упитанный (не жирный) парень немногим старше меня, зимой носил кожаную дублёнку, одевался солидно, все вещи явно дорогие.

Мы пару раз с ним переговорили о чём-то, точнее не помню, но разговор был уж точно не в стиле: - А что, Михеич, будет ли к ночи буря? - - Да как знать, барин, на всё Божья воля. –

Как-то раз, слово за слово, я спросил его, нет ли у него или знакомых для меня работы. Переводы с английского, что-н. такое. Назвал оконченное заведение. Пусть что-н. небольшое дадут на пробу – посмотрим, устроит ли их качество.

- Да, что-то такое, наверное, есть. Я скажу. –

Дня через два подошёл – есть тема.

- Мне б машину нужно помыть. Только оттереть нужно хорошо. И внутри… Коврики вычистить. –

Я его нахуй не послал – просто отошёл, ничего не сказал. Больше не здоровался. Благодетель мой тоже не был травмирован: ну, нет - так нет.

Вскоре я нашёл подработку – редактировал неудачный перевод книжек Кастанеды, денег стало совсем много (ну, по нашим тогдашним понятиям), за каждый том платили по две тысячи, а тома – страниц на триста.

Не могу сказать, что тем стоическим отходом я для себя весь эпизод исчерпал. Был порыв колесо спустить или хотя бы зеркало заднего вида определить в помойку. Но это б шло как босячество, борьба классов, дворник кидает подлянку барину.

Удержался.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив