Косяки фильма «Вам и не снилось»

Недавно я делал два поста о героях фильма «Вам и не снилось», а также о их гипотетическом будущем. Чтобы уж закончить с этой темой и эти фильмом, сегодня делаю пост по поводу тех «косяков», которые мне бросаются в глаза. В фильмах не редко бывают «ляпы», т.е. какие-то несоответствия или несогласованности в рамках единого действия. Например, героиня сидит на лавочке, разговаривая с героем. В одном ракурсе у неё одна причёска, а при смене ракурса причёска совсем другая. Чего конечно быть не может, ведь действие по идее беспрерывное. Но в данном посте я опишу вовсе не такие ляпы (хотя и их не обойду молчанием). «Косяками» я называют то, что на мой взгляд не соответствует жизненной правде или, как говорил умный полотёр из фильма «Я шагаю по Москве» – правде характеров. Раньше фильмы снимали из расчёта, что зритель увидит их раз, другой, третий и всё. Естественно, что при этом какие-то очень мелкие детали не бросаются в глаза – зрителю просто некогда о них думать. Но с появлением технологий, позволяющих смотреть фильмы когда угодно, останавливать их в любой момент, возвращаться к предыдущим фрагментам, правила игры несколько изменились. Когда смотришь фильм уже по десятому кругу, то невольно начинаешь обращать внимание на то, что в первый раз не замечал. В итоге видишь какие-то несоответствия или что-то, что кажется недостоверным. Вот такие «косяки» этого фильма, замеченные мною, я сейчас и перечислю.



Ну понеслась. Итак, самый первый кадр сразу после начальных титров.



Рома ещё спит. А на наволочке его подушки на самом видном месте красуется пришитая метка. Что за на? В советской Москве того времени люди в самом деле подшивали специальные метки к белью, поскольку без меток бельё не принимали в прачечную. Но пришивались эти метки на незаметные места, где-нибудь внутри, на швах и т.п. А тут – словно на выставку.

Портрет Эйнштейна над письменным столом героя.



Ну я вас умоляю! В каких-нибудь 60-х такое наверное можно себе представить. Но чтобы школьник конца 70-х повесил себе такой портрет? Да, по фильму Рома – математически одарён. Но Эйнштейн не был математиком – он был физиком. А с математикой у него было как раз не очень. Логичнее было бы, если бы Рома повесил портрет какого-нибудь великого математика. Ну я не знаю, там Коши, Лагранжа ну или хотя бы Лобачевского. Но, разумеется, тогда зритель не понял бы, что там за портрет.

Ещё мой взгляд цепляется за плакат ROBOTRON, рядом с Эйнштейном. Тут претензий нет. ROBOTRON – это фирма из ГДР, которая занималась выпуском компьютеров. И, кстати, первым массовым персональным компьютером в СССР с середины 80-х стал Robotron-1715. Правда век его был не долог. Но об этом как-нибудь в другой раз.

Мать Ромы кидает мужу свежие газеты. На переднем плане – газета «Правда».



Газета «Правда» – это лютая совдеповщина. Кем работает отец Ромы неизвестно, но если он не партийный работник – а на это не похоже – вряд ли он стал бы читать «Правду».

Утренняя зарядка на балконе.



Зарядка на балконе – это гут. Но что за снаряды использует Рома? Если чугунный утюг (который перед этим разогревался на плите) ещё можно зачислить в разряд гантель, то электроутюг весил всего ничего. Что это за снаряд? Да и вообще, конечно СССР был страной вечного дефицита, но уж банальные гантели можно было бы себе купить. Вот уж с этим перебоев не было.

Какой же уважающий себя советский человек не имеет ковёр?



Но я в данном случае не про этот признак зажиточности в СССР, а про то, что висит на ковре. Нет, понятно, что мать Ромы очень любит и уважает свою мать – Ромину бабку, которая скоро сыграет такую фатальную роль в его жизни. Но вешать портрет матери – да ещё такой большой – на ковёр? Это явный перебор. Неужели Ромин отец не взбунтовался? И почему – раз уж в этой семье культ бабки – парадный портрет весит не по центру ковра, а как-то сбоку? А центр совершенно пустой.

Сцена переезда семьи Кати на новую квартиру.



Этот кадр снят на Кутузовском проспекте. Причём они едут не в сторону области, как можно было бы предположить – ведь именно на окраине Москвы строили новые дома – а почему-то из области в центр. И едут они почему-то из района Кунцево (да-да, там где самая известная Сталинская дача), т.е. с запада столицы, хотя позднее выясняется, что жили они до этого где-то в районе Останкино (на севере). А потом выяснится, что новую квартиру они получили примерно в районе Юго-Запада. Так что если бы от Останкино они и решили ехать на Юго-Запад через Кутузовский проспект (географически это возможно), то ехали бы в обратном направлении.

Для тех, кто Москву знает плохо, на карте показываю все эти точки.



1 – это примерно там, где семья Кати жила до переезда (где-то в районе Останкино; более точно она не рассказала Роме)
2 – это там, где сейчас едет машина, а стрелкой показано направление движения.
3 – это примерно то место, куда семья переезжает в новую квартиру.

Может конечно коварный водитель решил их задурить, чтобы сорвать с них лишние бабки? Скорее всего так. Вон, рожа какая бандитская.



Привёз их на какой-то ж/д переезд и начал вымогать бабки. И где же это он нашёл ж/д переезд по пути на Юго-Запад из Останкино?

Герой Филатова смотрит на афишу спектакля «Вестсайдская история».



В принципе никакого криминал тут нет. Однако настораживают даты – с 17 по 25 неизвестно какого месяца. В момент этого кадра на дворе ещё август. Но это самый конец августа, уж никак не середина – буквально на днях будет 1 сентября. А когда они приедут на вокзал, то там обнаружат труппу театра, которая только-только приехала и подружка учительницы ещё даже пригласит учительницу на следующий день на премьеру. Стало быть на фотографии герой смотрит на афишу, а на календаре 16 августа? Ну допустим.

И, кстати, попутно я только что выяснил, что это оказывается Брестский областной драмтеатр привёз в Москву «Вестсайдскую историю». Стало быть когда-то учительница жила в Бресте, может она даже родом оттуда.

Мама учительницы. У неё за спиной связка толстенных книг.



Мама приехала из другого города навестить свою дочку вот с этой кипой толстенных книг? Серьёзно? Да ещё перевязанных бечёвкой.

Вот тоже странный момент.



На переезде пересекаются пути учительницы и семьи Кати. В машине с учительницей сидит Миша – учительский как бы любовник, он видит маму Кати и тут же реагирует: «Какая женщина». Мол – шик-блеск. Ну ладно, допустим он блядун и ни одной юбки не пропускает (тогда зачем он так привязался к учительнице?) или специально демонстрирует своей пассии, что и помимо неё есть на свете женщины. Это ладно. Такое бывает. Но это бывает тет-а-тет. А в машине-то сидит мать учительницы. При матери своей женщины демонстративно восхищаться другой женщиной – как-то это западло. Но это ещё не всё.



А мать-то Кати зачем вдруг начала посылать многозначительные взгляды незнакомцу из проезжающей мимо машины? Она ведь, кажется, «молодая жена» – только что по любви бракосочеталась со своим новым мужем (теперь уже отчимом Кати). Она вроде только на него должна смотреть с обожанием. А она вон как зыркает на посторонних мужиков.

Встреча на вокзале с подругой Элкой (намёк на Элочку-людоедку?)



Спич Элки: «Школа нынче ужас. У детей ничего святого. Учителя как на подбор – недоумки». Она не в курсе, что её бывшая подруга работает учителем? И вот тут она говорит: «Жду тебя завтра на Вестсайдской обязательно». А дата премьерного спектакля, напомню, на афише указана – 17-е. Значит сегодня (сегодня фильма) – это 16 августа. Тут уже точная привязка по времени. Поехали дальше.

Пока пропустим один эпизод и продолжим тему спектакля. На следующее (или ближайшее другое) утро Рома после завтрака собирается и говорит родителям: «К ужину не ждите, идём на Вестсайдскую»



Стало быть это либо 17 августа – день премьеры (если верить афише), либо, самый крайний срок – 25 августа. Опять же, так указано на афише.

И вот вечер того же дня – то есть максимум 25 августа – уже после спектакля



Учительница жалуется своему Мише: «Спектакль был ужасный. Дети мои вели себя скверно». И чуть далее: «А урок я завтра всё равно начну с этого спектакля…»

Стоп, стоп, стоп! Какой это урок – завтра? На афише было написано, что спектакль идёт с 17 по 25-е. 25 число – самый последний спектакль. После 25-го будет 26-е. 26 августа уроки в школе ещё не начинаются. Какой же «урок завтра»?



Всё верно – завтра уже 1 сентября. 1 сентября уроки уже идут. Но тогда получается, что «Вестсайдская история», на которую пошла учительница со своими учениками, прошла 31 августа. А на афишах (см. выше) указано, что гастроли Брестского областного драмтеатра с этим спектаклем заканчиваются 25 числа. Нестыковочка.

Возвращаемся чуть назад – когда семья Кати только приезжает в свою новую квартиру (это было, как уже точно установлено – 16 августа).

Немного смущает этот одинокий рояль перед подъездом.



Все вещи новосёлы уже занесли, а рояль оставили на десерт?

Первой выдвинулась мама Кати с каким-то узлом. Немного странно.



Но это ладно. Вдруг её словно пуля прошивает крик: «Люсенька!»



Это на полусогнутых летит, сбивая тяжёлые бидоны с краской, бывший воздыхатель – Ромин папа. Нет, серьёзно – каким надо быть мудаком, чтобы прямо при жене, забыв обо всём на свете, бросаться сломя голову к предмету своей юношеской страсти.



Не замечая даже, что его Люся тоже не одна, ромин папа вцепляется в узел, предлагая помощь. На мой взгляд – это какой-то пиздец позор. Эпитет «козёл», который ромин папа спустя минуту получает от роминой мамы – вполне заслужен. Но в целом достоверность всей сцены – так себе.

Вот это кадр меня всегда несколько удивлял.



Балкон там или лоджия – но уж очень просторный, словно там ещё одна комната.

Вот тут тоже меня что смущает?



Не конкретно вот именно этот кадр. А весь эпизод квартиры, которую показывают 1 сентября. Переехали они, напомню, 16 августа. А к 1 сентября у них квартира выглядит так, словно они уже давно в ней живут. Ну ладно, пусть это я придираюсь. Пусть они две недели, не покладая рук, обживали квартиру 1 сентября. Едем дальше.

1 сентября. Класс .



Тут меня смущают два момента. Во-первых, 1 сентября всегда начиналось с торжественной линейки, после которой все расходились по своим классам вместе с учителями и сразу начинался урок. А в фильме у этих девятиклассников 1 сентября начинается как в обычный день. Они сидят и ждут начала урока и прихода учителя, как в будни.

Во-вторых – доска. Вернее не сама доска, а место над ней. Где там портрет Ленина или хотя бы Брежнева? Я не скажу, что бывал во всех школах Москвы. Но кое-где бывал. И всюду, в любой школе, в любом классе над доской висел портрет Ленина или хотя бы Брежнева. А тут – чистая стена. Что это? Учительница бросает вызов Системе? Недоумеваю. Кстати, в фильме вообще нет отсылок к компартии или хотя бы к комсомолу. Только у Кати на фартуке комсомольский значок напоминает, что дело происходит в стране, в которой правят коммунисты.

Сцена в универмаге «Лейпциг», в котором одной из достопримечательностью была навороченная железная дорога.



По фильму он был открыт 1 сентября в момент событий фильма (1980), хотя на самом деле был открыт значительно раньше. Кроме того периодически фигурирует универсам возле метро «Юго-Западная», который архитектурно в то время был полностью идентичен универсаму «Лейпциг».

Вот, например, сцена возле магазина у метро «Юго-Западная».



Хотя по фильму герои только что вышли из магазина с железной дорогой, то есть – из «Лейпцига».

Сцена в Останкино перед фонарным столбом.



Мне она всегда казалась чрезмерной, надуманной. Ну как-то сложно мне поверить в то, что школьники в 1979-м или 1980 году устроили бы такой, как сейчас сказали бы, перформанс. Несколько нарочито. Хотя идея понятна – цинизм по отношению к ценностям, навязываемым коммунистическим агитпропом.

У Кати тут глухой воротник у школьного платья.



Как-то слишком сурово для девятиклассницы. Она конечно по фильму маленькая, но неужели мама не могла для неё купить платье с отложным воротником, как носили старшеклассницы? На заглавной фотографии к этому посту за Катей сидит школьница с нормальным отложным воротником. А у Кати воротник, как у первоклассницы.

Затем резко действие переходит в зиму. Рома вечером приходит домой. Чем его кормит мать, что она ему даёт покушать?



А дала она ему полную бадью квашеной капусты с кусками яблока. Нет, безусловно, кому-то, кто сидит на диете, такая заправка пойдёт только в путь. Но молодому парню, который вечером зимой пришёл домой дать на ужин квашеную капусту с яблоком? Впрочем, рядом лежит полбатона варёной колбасы. Но Рома на неё не покушается. Может из-за чудовищных размеров отрезанного толстенного ломтя? Словно это кто-то топором от батона отрубил кусок. А ещё на столе огурцы и, то ли вафли, то ли галеты. Не удивительно, что Рома такой худой. На такой кормёжке жиром не обрастёшь.

«Вот ты и старая дама с котёнком», – сетует учительница.



Ну а что же вы, мадам, так своего Мишу в чёрном теле держите? Это, во-первых. А, во-вторых, в последующих сценах, в которых показывают квартиру учительницы, этот котёнок уже не фигурирует. Она его на мороз выкинула? Печально.

Сцена, в которой школьники приходят навестить заболевшую учительницу.



А почему у неё всё закрыто плёнкой? И я даже не говорю о том, что в 1980 году в СССР достать такие куски полиэтиленовой плёнки было не так-то уж и просто. Это ладно. Но – зачем? Когда люди уезжают из дома надолго и закрывают мебель – это понятно. Но ведь учительница сейчас находится в квартире постоянно.

9-й класс закончился. Начался июнь.



А куда это усылают пацанов? Конечно были т.н. «трудовые четверти», когда после окончания учебного года учащихся отправляли куда-нибудь, типа, пропалывать огурцы. Мы вот пропалывали. Но туда отправляли весь класс. Также бывало, что после 9 класса пацаны отдельно проходили неделю или две (сейчас не помню) нечто вроде военных сборов в какой-нибудь воинской части. Но это было без отрыва от дома – утром приходишь, вечером уходишь. Да и всё же это воинские сборы. А тут какой-то длительный трудовой десант, но почему-то только для юношей. Странно.



Ну ладно, не буду придираться к тому, что автобус уже поехал, а заднюю дверь не закрыл и в неё прыгает Рома. А вообще-то так не положено.

Вот здесь, кстати, учительница обирается к маме уезжать на длительный срок. Укрытые плёнкой шкафы выглядят уместно (хотя не знаю, кто так делал в конце 70-х).



Видимо ту сцену, когда ученики пришли к учительнице зимой, снимали в тех же самых интерьерах и ничего не меняли, не сняв даже плёнку со шкафов. Это косяк оформителей (или кто там интерьерами занимается на съёмках?), мне кажется.

Но вообще учительница капитально перед отъёздом интерьер упаковала.



В отражении в зеркале видно, что даже кровать полностью газетами застелила. У неё там соседи сверху каждый день танцы устраивают что ли и штукатурка вниз сыпется? Ну ладно, спишем на то, что у учительницы маленький бзик.

В квартире Романа.



Как-то уж очень яростно бликует дневной свет из окна на потолке. Напротив, чуть не в притык, стоит блочная многоэтажка, которая закрывает квартиру Ромы от прямого солнечного света.



Да и вообще, блики на потолке могут быть только если источник света находится ниже. А такие чётко очерченные блики – только если источник света очень яркий. Вот тут хорошо видно.



Напротив, прямо со стороны блочной многоэтажки Романа обдаёт ярчайший сноп света. Что же это может быть? Если только не прилетели инопланетяне и в этом самый момент не садятся во двор, слепя всё вокруг прожекторами своего корабля, то в жизни такого освещения быть не может. Ах да – это же съёмочные софиты подсвечивают интерьер. Тщательнее надо было свет выстраивать, тщательнее.

А вот этот кадр хороший.



Несмотря на то, что за спиной героев хорошо отражающая витрина – дом напротив как в зеркале – камеру и съёмочную группу, которая ведь расположена тоже напротив героев, рассмотреть не удаётся. Только возле входной двери кажется отражаются софиты. Но тоже не явно.

Сцена в автобусе, которую я так капитально недавно разобрал.



А что это вообще за автобус? Что за овальные окна? Ни у ЛиАЗов 677, которые составляли львиную долю столичного рейсового автопарка в конце 70-х, ни у Икарусов, которые тоже стали появляться, таких окон нет.



И уж тем более не было таких окон в верхней части салона под крышей.

Может это старый ЛАЗ-695 («Львов»)? Вот такой, как на этой украинской марке:



Верхние стеклянные окна есть. Задние окна имеют схожие овальные очертания. Но такие автобусы в качестве рейсовых никогда в Москве не использовались. Интересно, куда это едут Рома и Катя на этом автобусе? В фильме это никак не разъясняется. А я могу предположить, куда они едут. Никуда. Просто надо было снять сцену в автобусе и её сняли в автобусе съёмочной группы.

А хата у Кати и вправду модерновая.



Мало кто в 1979 году мог похвастаться вторым телевизором на кухне.

У Ромы хата не такая модерновая.



На зато – примета времени – на кухне на шкафу стоит батарея пустых импортных бутылок. Идиотская была мода, если вдуматься. Причём большая часть бутылок в таких коллекциях никогда не пилась. Хозяева их где-нибудь получали в уже пустом виде. Иногда к бутылкам добавлялись пустые банки из под импортного пива.

Кстати, о птичках. Когда Роминой бабке нужно – она легко привлекает к себе в квартиру сторонних помощников или помощниц.



Вот же, какая-то женщина устраивает ей уборку. А бабка с видом начальницы сидит на диване.

Вот ещё момент. Я сейчас точно не помню, но по моему доступ в этот парк Останкинского дворца не был свободным.



Но может я уже забыл.

Дед Ромы по материнской линии был военным моряком. Может даже капитаном первого ранга. Так что у Ромы должен был быть очень сильный волевой характер. Неправы те, кто считают его хлюпиком и слабаком.



Московский аэровокзал. Любовник учительницы Миша с «лаборанткой-семулянткой» куда-то собрались.



А куда они вообще летят? По ходу фильма действо выглядит так, словно Миша чуть ли не навсегда из Москвы уезжает и обещает учительнице всё бросить и вернуться к ней, если она поменяется.



Если он просто в отпуск полетел, зачем надо было об этом информировать учительницу? Сказал бы, что едет в командировку. Потом вернулся бы и поговорил. Какая-то надуманная сцена.

А у училки, кстати, хата не мене модерновая, чем у родителей Кати.



Красный телевизор на кухне, и вообще улёт для СССР того времени – жёлтая плитка. Дверцы шкафов стильно выкрашены в чёрный цвет (хотя видно, что это уже народное творчество, а не покупной вариант был в таком колоре). Но вообще для советских 1979/1980 годов – кухня смотрится круто. У простой учительницы. Может у неё когда-то был крутой муж? Но это никак не поясняется.

Рома пытается дозвониться до учительницы, а она думает, что это любовник Якин Миша ей звонит и не слушая почти кричит в трубку: «Никогда сюда больше не звони!»



А как она, собственно, перепутала? Рома звонил из Ленинграда, значит это междугородний вызов. А такой вызов имел другой, более частый и прерывистый звонок. Городские и международные вызовы на слух сильно отличались. Перепутать было крайне сложно. Ну ладно, будем считать, что учительница была в сильном волнении и просто перепутала.

А почему Рома звонит учительнице, а не в квартиру Кате?



Вот тут всё точно. В СССР в новых квартирах телефонов не было и ждать приходилось годами. Катя, как мы помним, вселилась всего чуть более года назад – когда только перешла в девятый класс. Прошло почти полтора года, а телефона в квартире Кати ещё нет. Вот это полная аутентичность советской реальности.

Вот ещё сцена, которая меня, мягко говоря, всегда удивляла. Ромина бабка отдала почтальонше – которую пред этим, кстати, всячески третировала («не жри много» и т.п.) – старое пальто маленького Ромы и почтальонша с радостью его взяла (в узле).



А потом бабка на дорожу ей кидает: «Яблочков возьми внучкам».



И почтальонша тут же становится гордой и холодно отвечает: «Спасибо. Есть у нас». Прямо какой-то Ипполит Матвеевич, которому товарищ Бендер предложил идти просить милостыню. Типа, взять старое пальто внукам – это не унизительно. А вот «яблочков» тем же внукам взять – это страшное унижение. Какие-то странные представления у этой почтальонши о гордости.

Учительница с Катей возле своего подъезда. На её пальто цигейковый (или типа того) воротник.



Через минуту она входит в свою квартиру и видит чемоданы своей приехавшей мамы.



А где воротник? Если учительница не имеет привычки отстёгивать свой цигейковый воротник в лифте или перед входной дверью – это классический ляп.

И ещё зонт.



Прежде чем пройти на кухню, учительница зачем-то переставила раскрытый для просушки мамин зон в другую часть комнаты и теперь за зонтом не входная группа и шкаф, а письменный стол и окно.

Мама готовит чай и бутерброды, заявляя «я привезла отличный джем смородиновый».



Куда привезла? В Москву? Из провинции? Вообще-то это как раз в Москве накануне Олимпиады стали продавать финские джемы вот в этой характерной пластиковой упаковке. Смородиновые, апельсиновые, клубничные. Так что мама скорее должна была бы из Москвы увезти «отличный джем смородиновый». А уж если что-то и привести в Москву, то наверное какое-нибудь варенье собственного производства, например смородиновое. А ещё лучше – «малинишное».

Мама сделала бутерброд с джемом и сама же села его уплетать, даже не предложив дочери.



Вот это мама. Впрочем, она же – страшно сказать – доктор медицинских наук.

Всё, Катя уже не может ждать и едет – вернее летит – в Ленинград.



А билеты? Купить билеты на самолёт в СССР было не так-то просто. Прям так, чтобы на завтра – это только при очень большой удаче. А обычно только на недели вперёд были билеты. Ну ладно, пусть в данном случае Кате повезло и она сразу купила билет «на завтра».

Вот это тоже интересный моментик.



Учительница осталась без Миши и решает сходить в кино с половозрелым десятиклассником. Не слишком раскованно она себя ведёт для советской учительницы?

Нет, бабка конечно красава – сигаретки, пивко (похоже чешское), колбаска на закуску.



Колбаса, правда, самая дешёвая – не финский сервелат. Но это детали. И вилки нет. Руками кушать колбасу – не богоугодное дело. Но бабка в молодости наверное на Красном флоте сложила, так что ей не привыкать.



Бабка, кстати, не только своей дочке приказала держать свою фотографию дома на ковре, но и у себя дома повесила свой большой портрет. Вообще это не очень характерно, чтобы старики себя так любили, чтобы всюду свои собственные портреты вешали.

Ну и ещё деталь.



Рома только что выпал из окна. Грохот наверное и крики или стоны были изрядные. А тут бабка – уже какая-то посторонняя – из окна глядит на эту картину возможно умирающего юноши, умильно так улыбается и приветливо помахивает ручкой.

Кстати, в фильме оказывается точно показано, с какого этажа выпал Рома. Я это только сейчас обнаружил. Вот окно в эркере, из которого он выпал – распахнуто и нет одной створки.



Похоже в окне даже голова бабки торчит. Под эти распахнутым окном в эркере ещё два этажа.



И под эркером ещё два этажа.



Итого, под распахнутым окном четыре этажа, то есть распахнутое окно (только из него мог выпасть Рома) расположено на пятом этаже. Учитывая высоту потолков в этих старых домах – наверное метра три минимум, да плюс высота подоконника и перекрытий, Рома рухнул в сугроб с высоты минимум 15 метров. По крайней мере, так в фильме. Но это я уже просто из любви к деталям. На этом всё.

Под занавес ещё раз подчеркну – при всём том, мне всегда нравился фильм «Вам и не снилось». Это отличная работа Ильи Фрэза. Ну а всё вышеперечисленное – это мелочи, которые не затеняют главной истории про советских Ромео и Джульетту.