Коротко. Большевики и оппозиция


Заметка из советской печати 1922 года. Читателям того времени было очевидно родство меньшевиков и сменовеховцев (которое может показаться неявным в наше время)
Большевиков и якобинцев нередко обвиняли в беспринципности. В действительности у них был один главный принцип, которому подчинялись все остальные. И он гласил: благо революции — высший закон. Отсюда вытекало и отношение большевиков к оппозиции. Если для блага революции надо было легализовать ту или иную оппозицию — так и делали. Если для того же блага надо было лишить её легальности — поступали соответственно. Поэтому в конце 1919 года Ленин прямо пылинки сдувал с меньшевиков, сажал их на Всероссийском съезде Советов в царскую ложу в Большом театре, предоставлял слово Юлию Мартову. А в 1922 году не только лишил их легальности, но и грозил расстрелом (!) за "публичное оказательство меньшевизма". Потому что в 1919 году меньшевики, левые термидорианцы, были не особенно опасны, а в 1922 году, с началом нэпа, они стали смертельно опасны для пролетарской диктатуры. А с другой стороны, в том же 1922 году в РСФСР были легализованы сменовеховцы, то есть слегка преобразованные кадеты, правые термидорианцы. Они стали легально распространять свою ежедневную газету "Накануне", открыли в Москве контору редакции.
Парадокс, абсурд: левых термидорианцев под запрет, а правых легализовали! Но никакого абсурда на самом деле не было: реакция не могла сразу перескочить от пролетарских якобинцев (большевиков) к правым термидорианцам, а мостик к ним в виде левых термидорианцев, меньшевиков, был предусмотрительно убран. Так что они до поры до времени были не особенно опасны.
Вот так и развивается революция, от парадокса к парадоксу, а предписывать ей заранее условия, кого придётся запрещать, а кого никогда нельзя (да и вообще любые принципы и правила, кроме указанного выше), и невозможно, и вредно, и может быть опасно для её выживания.
|
</> |