Кораблекрушение


Работала я, значит, на пароходе туристическом. Шмыгали мы по
Нилу, круиз длился неделю.
Поначалу я с непривычки пугалась, когда пароход вдруг застревал
посреди реки и стоял так без движения, окружённый пальмовыми
рощами. Почему вот мы стоим? А вдруг тонем?
Потом я узнала, что Нил – река очень мелкая, и утонуть там надо ещё
постараться. И крокодилов там, кстати, нет – выгнали всех, когда
Асуанскую плотину строили.
Ну и вот. Успокоилась я окончательно и уже никак не реагировала ни
на внезапные остановки посреди пальмовых зарослей, ни на те
моменты, когда мы садились на мель.
Знаете, как это происходит? Внизу что-то ужасно скрипит, пароход
дёргается и стопорится в самом нелепом положении, раскорячившись.
Другие пароходы обходят нас по широкой дуге, а мы стоим и ждём
буксир. Короче, весело. Хоть как-то разноображивает отвратительно
одинаковые круизные будни.
Но однажды мое благодушие было вдрызг разбито новым управляющим.
Новый управляющий проявлял ко мне преувеличенное внимание и все
норовил угостить алкоголем. Настоящим, заморским, а не тем
отвратительным пойлом, которое втридорога продавали туристам в
баре. Я мужественно отказывалась от элитных вискарей, но один раз
выпила с настойчивым мужчиной кофе. И он мне рассказал!
– Я, – говорит, – с самого основания компании тут работаю. И раньше
корабли тонули часто. Один раз мой утонул. И мой друг на нем погиб.
На моих глазах прямо.
– Как??? – говорю.
– Ну как, – говорит. – Оттакота наклоняется пароход и
переворачивается. И никак из-под него не выбраться.
С тех пор я в ужасе вскакивала, когда слышала знакомое скрипение по
дну, выбегала на верхнюю палубу и тревожно вглядывалась в даль в
ожидании буксира, как Ассоль какая-нибудь. Потом перестала
вглядываться. Потом перестала выбегать, а после перестала и
вздрагивать. Потому что мы так ни разу и не утонули.
Правда, один раз ЧП все-таки произошло. Но об этом я уже в
следующем посте расскажу.