Комплементарная панархия

Разделение государств по территориальному принципу есть не что иное, как политическая сегрегация. Выбираете другое общественно-политическое устройство - живите в другом месте. А тут живут только выбравшие вот это устройство. Мы не можем жить рядом.

Порочность такой сегрегации поняли сегодня многие после выборов в мировом государстве (к которым почему-то допущены только жители определённой территории, что само по себе вызывает недоумение). Не понравился демократический выбор - надо уезжать в другую страну. “Трап не наш президент” - придётся жить в Канаде. От мирового государства, однако, никуда не уедешь.

Всё это происходит потому, что даже демократия при территориальном устройстве есть навязывание выбора одних другим. Вам нравилось когда “правильные” люди навязывают свою волю “неправильным”, а теперь случилось обратное.

Между тем, при панархическом устройстве люди совершенно разного выбора могут свободно и мирно жить бок о бок. У вас один президент, у нас другой. У вас президент, у нас парламент. У вас парламент, у нас монарх. У вас ступенчатые выборы, у нас прямые. У вас представительная демократия, у нас прямая. У вас мультикультурная власть меньшинств, у нас этническое государство. У вас государство, у нас самоуправляемое анархическое общество. У вас капитализм, у нас социализм. Хотите - вы к нам. Нам разонравится наше - перейдём к вам или к кому-нибудь ещё.

Напомню, что такая свобода социально-политического выбора делает даже проблему коррупции несущественной. Я могу терпеть коррупцию в каком-либо устройстве, если там есть какие-то более важные преимущества. Если нет, я просто выбираю другое устройство. Конкуренция устройств заставляет правителей выбирать оптимальную стратегию поведения. Будешь слишком много воровать и слишком злоупотреблять властью - потеряешь всех подвластных.

Но каким же образом могут уживаться рядом, на одной и той же территории разные государства и общины? Например, исламское государство и еврейское государство или СССР и США или Золотая Орда и Римская империя.

Вопрос этот может быть решён только одним способом: допущенные для выбора общественно-политические устройства должны быть комплементарны, то есть принципиально совместимы. Все остальные устройства просто не допускаются.

Критерий совместимости очень прост, он состоит из двух моментов.

Первый: должен быть один и тот же общий для всех состав преступлений против личности. Второй: за одни и те же преступления в разных устройствах должны быть соизмеримые наказания.

Мы не можем жить рядом, если для нас бить человека на улице нельзя, а для вас можно, если у нас за воровство отсекают руку, а у вас журят. Каждая персональная юрисдикция может решать свои внутренние вопросы как угодно, но минимальные правила общежития должны быть одни и те же для всех. Мы живём рядом, поэтому убивать, калечить, бить, отнимать имущество, мошенничать и проч. и проч. нельзя. Если у вас принято, например, многожёнство, а у нас нет, то никаких взаимных претензий: вы женитесь много раз, мы нет. Мы не требуем наказывать вас, вы не требуете у нас поменять наши обычаи. То же касается однополых браков и многого другого. Это вопросы внутренней жизни отдельных общин.

При общих запретах могут быть разные наказания, но они должны быть равны по воздействию. Если у вас за какое-то преступление порка, а у нас вообще нет телесных наказаний, то лишение свободы или штраф за это же преступление должны быть адекватны, то есть вызывать такое же нежелание преступать соответствующий запрет. Если у вас есть смертная казнь, то у нас пожизненная каторга, а у них просто лишение свободы на 50 лет. Как пересчитывать наказания с одной системы в другую? Этот вопрос надо исследовать и об этом можно договориться.

А если какая-либо община вообще не хочет никого наказывать (такая у них государственная или безгосударственая идея), то может быть предусмотрена экстрадиция. Был ты, например, толстовец, но совершил гнусное злодеяние. Мы, толстовцы, тебя наказать можем только одним способом - изгнать из своих рядов, но не на все четыре стороны, а адресно - в какую-нибудь относительно мягкую, гуманную общину, где нет смертной казни и телесных наказаний, но где тебя изолируют от всех остальных достаточно надолго. То есть экскоммуникация будет тождественна экстрадиции и преданию в руки более суровых властей.

Таким образом, между разными общинами и устройствами может быть разделение труда и система многообразных симбиотических связей. Плохо себя ведёшь среди хиппи - отправим на перевоспитание к троцкистам либо во внетерриториальную Спарту. Или наоборот.

Может быть даже динамика движения людей среди общин в зависимости от личной ситуации. Кому-то важнее свобода, кому-то стабильность. Кому-то налоговые поблажки, кому-то пенсии. Кому-то культурная жизнь, кому-то материальное богатство. Разумеется, межобщинная мобильность будет ограничена правилами выхода из общин и приёма в них. Например, если ты получил бесплатное образование в одной общине, то едва ли будет справедливо, когда ты перейдёшь в другую, где оно платное. Либо ты сам вернёшь свой долг, либо это сделает принимающая сторона, если она так в тебе заинтересована. Если же новая община даёт более широкие возможности, то и она может потребовать плату за вход. Конечно, условия выхода должны быть приняты человеком добровольно при входе. Если же он родился в общине, то принимает или не принимает их при вступлении в межобщинное совершеннолетие, когда каждый может сделать свой свободный и мирный выбор того, при каком общественно-политическом устройстве он хочет жить.