Коллаборационизм 1812 г.

ibiros — 29.05.2025 Коллаборационистов в 1812 году обнаружилось множество во всех сословиях и профессиях. И, конечно, не обошлось без попов: Святейший Синод был вынужден констатировать, например, что «две трети духовенства по могилевской епархии учинили присягу на верность врагу»

(Акты, документы и материалы для политической и бытовой истории 1812 г. Под ред. К.А. Военского. Т.3, СПб., 1912, с. 236).

Архиепископ Витебский и Могилевский Варлаам повелел всей епархии под названием «впредь... в благодарственных молебствах вместо Александра французского императора и итальянских королей великого Наполеона» (Там же, с. 170)

Православные священники Смоленски встретились с Наполеоном со всякими знаками рабства; в Минске епископ отслужил торжественную обедню. Могилевская епархия не была исключением. В Смоленске духовные отцы города встречали Наполеона с крестом в знаке рабства, в Минске епископ служил торжественную обедню в честь завоевателя, а в Подолии и на Волыни русские попы раздали прихожанам листки с текстом «Отче нашего», где «вместо имени бога вставлено имя императора французов» (Там же, т.1, с. 361; т.3, с. XV — XVI; Андреев) П.Г. Смоленская губерния в Отечественной войне 1812 г. Смоленск, 1959, с. 57 — 58).

Итак, некоторые попы двинулись в свое предательство родины дальше остальных сословий — они не просто перешли на сторону Наполеона, но и заставили молиться за него, а то и объявили Бонапарта своим богом! Бывают и исключения (особенно в регионах, за пределами этих действий), но исключения, как известно науке, лишь подтверждают правило

Известны случаи, когда дворянство в интересах сохранения своих классовых привилегий становилось на путь измены родине, обращаясь нередко за содействием к неприятелю. Так поступили, например, дворяне Витебской губернии. Испугавшись бунтующих крестьян, они обратились за военной помощью к французскому губернатору в Витебске генералу Шарпантье. И наполеоновский наместник послал по деревням карательные отряды французских войск, которые беспощадно расправлялись с русскими крестьянами, восстанавливая привилегии помещиков.

То же самое происходило и на Смоленщине. В октябре 1812 г. в Смоленске по приказу Наполеона из французских солдат гарнизона была сформирована подвижная колонна в составе 200 человек. При этом карательном отряде находился военно-полевой суд. Расправляться с русскими крестьянами французским оккупантам помогали смоленские помещики. Французская военная администрация призывала крестьян по-прежнему работать на своих господ.

В подмосковном имении князя Юсупова, в селе Архангельском, возмутившиеся крестьяне разрушили роскошный господский парк. В этом восстании участвовало до 3 тыс. человек. Народные волнения в Московской губернии приняли настолько широкий размах, что губернатор Ростопчин вынужден был обратиться с воззванием к населению всей губернии, в котором призывал его к спокойствию перед лицом неприятельской угрозы, одновременно угрожая вооруженной расправой.

Дворянство, дав обещание выставить из числа крепостных крестьян в ополчение 10 тыс. воинов, неохотно выполняло его. Оно либо тормозило формирование дружин, либо стремилось взвалить это на другие слои населения, например на горожан и ремесленников. Это вызывало возмущение городского населения Новгорода, чуть не вылившееся в восстание.


Почему в 1812 году православные помещики старались сдавать в ополчение только немощных и калеченых крестьян? В сделанных за колоссальные деньги из вашего кармана агитках на центральных телеканалах не сообщают, что «народное ополчение» царь созвал не в 1812 году, а еще в 1806, чтобы идти интервенцией во Францию! И тогда православный царь обманул дворян: после войны (в 1807 году) им их собственность (рабов) не вернули, а заковали в рекруты (на 25 лет)!
<...>

Замечательным документальным свидетельством против официозных сказок о разыгравшемся патриотизме являются те ходатайства, которые православные московские жители стали направлять православному правительству сразу после войны. Среди них и претензии знатнейших фамилий: графа А. Г. Головина (на 229 000 руб.), графа И. А. Толстого (200 000 руб.), князя А. И. Трубецкого и других. Они были «патриотами» даже в мелочах. Например, в реестре князя (!) Засекина среди прочего перечисляются (с требованием к государству Российскому, к Руси матушке это компенсировать): 4 кувшина для сливок, 2 «масляницы», чашка для бульона. Дочь бравого бригадира Артамонова пошла дальше: требовала «новые чулки и шемизетки». Количество требований было столь огромным, что государство вскоре прекратило их принимать, тем более что часто следствием выяснялось: вещи не погибли в пожаре и не были вывезены французами, а расхищены самими московскими жителями и православными подмосковными крестьянами.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив