книжки. февраль

yukkale — 26.03.2025

1. «Atomic Heart. Далекое светлое будущее». Сборник рассказов по вселенной игры Atomic Heart: я в целом давно оставила увлечение компьютерными играми, но с этой игрой успела познакомиться на выставке VR-технологий и оказалась очарована эстетикой и концепцией этого мира. В ней смешивается ностальгия по советскому прошлому — не суровой советской действительности, а сладчайшему ее романтизированному образу, такому вот, где ты за руку с бабушкой и красным воздушным шариком идешь на демонстрацию, скворечники на столбах вдохновенно затягивают «Нам песня строить и жить помогает», солнышко светит, а завтра подарят велосипед! — с технологиями будущего, роботами и стремительным прогрессом. Советская наука совершила рывок! Мы обогнали весь мир! Спасибо за наше счастливое детство! Всё это так пригоже, что провести бы в том мире хоть месяцок. Но нарратив покоя не терпит, так что рай этот просто обязан треснуть — и в игре, и в книге... И вот конкретно в книге мне было любопытнее всего — как. В чем каждый из авторов найдет уязвимость среды, как раскроет ее. Вердикт прост: миром все еще заправляют любовь и смерть. Одни люди ищут в роботах будущих друзей, другие — пытаются воскресить в них бывших, третьими правит страх перед могущественным неживым. И страха — увы, все-таки больше, чем любви. Рассказы в целом неплохие, в том числе за счет отличной профессиональной подготовки аудиокниги — получился почти аудиоспектакль, с музыкой и подзвучкой, задающей атмосферу. В бумажном варианте книги — еще и клевый арт разных художников на эту тему. И все-таки обилие «восстания машин» в сюжетике сборника оставило тревожное чувство, а так хотелось бы побольше рая!

2. Э. Мун «Население: одна». Эта история полна такой потрясающей свободы! Далекая планета, земная колония; колонии объявляют, что она не выполнила своей миссии и будет эвакуирована на другой объект — а они что, люди подневольные, надо так надо. Возможно, именно изначальное рождение в колонии обременяет человека предустановленной лояльностью компании. Или человек, сохранивший способность самостоятельно перемещаться, после перехода в «возраст дожития» берет новый уровень внутренней свободы? Так или иначе, но единственная, кто не идет на поводу у компании, — 70-летняя Офелия. Она решает: к черту их всех. Не слишком любимого сына, ненавистную невестку, постылых соседей — пусть летят хоть в тартарары, а она остается здесь. Прячется в лесу во время эвакуации — и вот, совершенно иная воля. Одна — на всей планете. И можно больше не носить белье. Первые ее недели на планете настолько ценны этой долгожданной тишиной, этой вседозволенностью — я читала их и дышала глубже обычного. Так пассажиру утренней давки перед эскалатором почти невозможно представить себе быт пустынного бедуина, но если представит — то его в этой толкотне уже как будто бы и нет! Если бы вся книга была об этом — клянусь, я бы не огорчилась ни капли, продолжила б впитывать фантастический опыт сокровенного одиночества. Но не тут-то было! Вскоре к ней пришли. Впрочем, жаловаться не приходится и теперь: истории о контакте с внеземными цивилизациями, кажется, никогда еще не предполагали в качестве единственного контактера человеческую бабку.

3. «Неутомимый наш ковчег. Опыт преодоления беды». Это нехудожественная книга, сборник рассказов родителей, которых объединила одна социально-медицинская организация. У их детей — разные диагнозы, но общее последствие, психоинтеллектуальная инвалидность. Это уже достаточно взрослые люди — подростки и молодые взрослые, которые, увы, пока не могут самостоятельно заботиться о себе — и всё же каждый из них прошел определенный путь развития, и мне показалось важным то, как их родители говорят об этом пути. Здесь почти нет отчаяния, но много работы, и у всякой работы есть результат.

4. Г. Ханимен «Элеанор Олифант в полном порядке». А вот это — роман, и роман довольно странный — слушайте, а бывает такое, что ненадежный рассказчик в процессе становится надежным или наоборот? Его героиня — молодой клерк, слегка странновата, с коллективом не дружит, по выходным пьет водку, по будням делает дела, и когда на говорит об этих своих делах, она поначалу вызывает прямо максимальное отторжение: настолько она неуместна, безвкусна, социально тупа, этот испанский стыд за героиню бывает нелегко переживать. Она влюбляется в какого-то случайного музыканта из клуба и начинает его преследовать в полной уверенности, что это ее судьба. Попадает в сложную историю со спасением упавшего на улице старичка — и в ее жизни появляется сразу много новых лиц и локаций. Все это продолжает раскрывать ее как личность, и вот я уже думаю: а может ли аутистический спектр быть не врожденной особенностью, а следствием психотравмы? Потому что детство там тоже раскрывается на полную катушку, и в гробу я видал такие катушки! Очень тщательно не спойлерю, но это зажимает мне рот. В общем, я прошла полный путь: отвращение к героине, замечание, а потом и признание в ней своих черт, не так уж и сильно преувеличенных, как кажется поначалу, и наконец — сопереживание. И да, это такая база, что не надо судить человека, пока ты не надел его ботинки, — но чтобы повествование так ювелирно проволокло меня по всем порогам этого понимания, пожалуй, случилось впервые.

5. Н. Эппле «Неудобное прошлое». Я, честно, вообще не исторический человек, и политика всегда казалась мне зубодробительно скучной — пока не настал «интересный исторический момент», которого лучше б никогда не наставало. Совершенно внезапно школьный тезис «История всегда повторяется» из абстрактного суждения превратился в агрессивную надпись на тонированном стекле «Можем повторить». Исследование Эппле — о том, как трансформировать жестокий опыт прошлого в защиту от его повторения, как работать с травмой поколений так, чтобы она не рушила хотя бы будущее. «Переосмысление прошлого — деятельность политическая, а не только мемориально-просветительская. Ее задача — обеспечить гарантии невозможности возвращения к преступным практикам. Это не попытки „раскачать лодку“, но стремление вернуть ее на верный курс, вытащив железный брусок из-под компаса». В качестве примеров автор, российский филолог и переводчик, исследует сложную историю шести стран: Германии, Испании, Аргентины, Польши, ЮАР, Японии: каждая их них пережила репрессивный период, методы воздействия на граждан был самые разные, цифры жертв репрессий — зашкаливающие. Очень по-разному они и выходили из этой ситуации — создавали музеи и мемориалы, выплачивали жертвам ущерб, объявляли на государственном уровне о том, что «страница перевернута», кто старое помянет тому глаз вон... Эппле анализирует эти способы с той главной целью, чтобы помочь России переработать и собственное непростое прошлое и выйти в новую эпоху. Случится ли это на нашем веку? Ну, не оставим надежд.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив