Книги, 10-2023

nur_so — 30.10.2023



Maggie Nelson “Die roten Stellen“ / Мэгги Нельсон «Красные части»

Дополнительная часть названия – автобиография одного суда.
Речь о возобновленном в 2004-м году процессе по делу тёти писательницы, Джейн Миксер. Несмотря на то, что убийство произошло за несколько лет до рождения Мэгги (в 1969-м), это событие повлияло на жизнь всех членов семьи. До того, как возобновили процесс, Мэгги написала книгу «Джейн», изучив и дневники тёти, и пообщавшись с несостоявшимся мужем Джейн.

Книга начинается с упоминания романа Петера Хандке «Нет желаний – нет счастья» о суициде его матери. Мэгги говорит, что описанные Петером чувства после известия о суициде хотя бы отдаленно напоминают ей её чувства, когда она узнала о возобновлении процесса, а именно:
Надо начинать писать, пока тупое безмолвие полностью не заменило это желание..Я становлюсь машиной воспоминаний и формулировок.

Позже Мэгги упоминает Джеймса Эллрой «Рыжеволосая» - автофикшн об убийстве его матери.
Истории семейные чередуются с описаниями фотографий с места убийства Джейн, тёти Мэгги, с общением со следователем, с отношением к процессу и подозреваемому.

Ein Plötzlicher Tod ist eine Art – ich vermute, eine schreckliche Art -, die Details eines Lebens einzufrieren. / Внезапная смерть это своего рода метод, предполагаю, ужасный метод, запечатлеть детали жизни одного человека.

Красные части – это из совета бывшей преподавательницы Мэгги. Это то, что было видимым, а потом это видимое становится невидимым для большинства. Если об этом не написать.

Пиши, что ты увидела, и что там есть, и что должно случится после.

Мэгги пишет и про другие смерти и около-смерти, происходившие с близкими в её жизни: случайную смерть отца, по всей видимости от инфаркта, случайное убийство члена какой-то группировки, почти смерть своего бывшего друга-наркомана.

Несколько странная, но тем не менее задевающая, трогающая, неотпускающая книга. Мэгги умелая рассказчица. Даже если не интересен, а кому-то противен, тру-крайм, то здесь есть и история трудного подростка, и становление легкого подростка. Роль матери, роль семьи и как залечить совместными усилиями незаживающую рану.

Мэгги Нельсон, будучи школьницей, выиграла конкурс на лучший текст, объявленный группой The Cure.


Arno Strobel “Das Wesen”

И ещё один крими-триллер Штробеля, которым я пока заканчиваю знакомство с этим писателем.

Здесь преступления два, в 1994-м и 2009-м годах. Во втором преступлении подозревается тот же самый человек, который как раз отсидел за первое преступление и освободился. Речь идёт о похищении и убийстве маленьких девочек.

Преступник – успешный врач-психиатр, который до обвинения жил с очаровательной женщиной Николь. Оказалось, что их связывают не только романтические отношения, он является её лечащим врачом.

А дела ведут те же самые криминалисты-полицейские. И у одного из них особое отношение к преступнику и его спутнице.
Штробелю однозначно лучше даются современные романы. Но повторюсь, его романы незамысловатые, лаконичный язык, замысел угадывается на половине книги. Мне такое подходит для пробежек или в дороге, когда не надо сильно следить за сюжетом.


Regina Schlehek “True Crime: Der Kirmesmörder – Kriminalgeschichte um Jürgen Bartsch“ / на русский язык не переведена

Как ясно из названия – тру крайм про Юргена Барча, немецкого серийного убийцу-педофила середины 60-х. Убивать он начал ещё будучи подростокм. На его счету пять жертв. Последнему мальчику удалось сбежать.

В книге помимо Барча и несчастных мальчиков ещё несколько персонажей: приёмные родители, соседские дети, медсестры, одна из которых нянчилась с будущим убийцей в младенчестве и детстве, а другая медсестра стала его женой.

Жизнь у приемных родителей была неоднозначной. Его приемная мать страдала манией чистоты и Юргена мыла сама даже в его 19 лет. Когда ему было 10 лет, его отдали в католический интернат, где он подвергался сексуальному насилию со стороны патера. После первого побега приёмные родители вернули его назад. По словам психиатров, которые изучали Барча и его дело, именно в подростковые годы в интернате у Барча развилась склонность к садизму и педофилии. Он таким образом защищал себя (пока внутри) от внешнего насилия, отделяясь от роли мальчика-жертвы.

Юргена Барча прозвали убийцей с ярмарки. Именно на ярмарках он непринужденно заговаривал со своими жертвами, предлагая им прокатиться вместе на аттракционах. Барчу было тогда 20+, а его жертвам на 10-15 лет меньше. И наверняка мальчишке льстило внимание взрослого парня. И он доверчиво покупался на предложение.

Последней жертве, Петеру, удалось бежать, несмотря на перерезанное сухожилие. Юрген спешил домой на ужин (он всё ещё подчинялся маме), и оставил свечку. Петеру удалось освободиться от веревок с помощью свечки и выбраться из бункера – места издевательств и убийств Барча.
Барча быстро наши, осудили и посадили, потом перевели в психиатрическую клинику. Он даже женился, дабы смягчить пожизненный срок и в конце концов, согласился на кастрацию. Во время операции по кастрации он умер. Ему ввели десятикратную дозу анестезии.

Отличная книга, несмотря на страшную тему. Кроме истории Барча там много чего о послевоенной Германии, высказывания народа по поводу американизации, советской армии, гастарбайтеров, да и внутрисемейных отношений. В этом плане намного лучше художественной литературы о том же периоде.


Фрэнк Герберт «Муравейник Хеллстрома»

Противостояние двух обществ: привычное нам, называемое в романе Внешним, и общество под названием Муравейник, мощная организация с ярко выраженным кастовым строем по подобию муравейника или пчелиного улья. Там есть стерилизованные работники, есть постоянно сношающиеся пары, и есть исследователи-физики. И есть Котел, своеобразный центр переработки биологического материала.

Помимо огромной черепной коробки, генная ветвь, к которой они принадлежали, отличалась особенностями, неразделимыми с искомой специализацией и ещё больше отличавшими их от исходной дикой формы. Вместо ног у них были отставшие в росте обрубки, и каждого специалиста сопровождал бледный мускулистый, химически нейтрализованный и сговорчивый работник.

В Муравейнике была Праматерь, оставившая после себя целый свод заветов/правил:
Лучшие должны спариваться с лучшими. Так мы произвели лучших работников для решения тех задач, с которыми может столкнуться Муравейник.

Осторожность – залог успеха:
Вселенная имеет тенденцию пресдставляться не тем, что она есть на самом деле...Осторожность – это опора на нашу коллективную энергию.

Потомок Праматери – Нильс Хеллстром, глава Муравейника, мозг, организатор, генерал и твёрдая рука для всей колонии.

Из руководства Муравейника:
Что есть у насекомых и что мы копируем, так это общество, где работники упорно работают вместе над созданием Утопии – совершенного общества.

Наиболее сильной коллективизирующей силой во Вселенной является взаимная зависимость.

Мы, в Муравейнике, освобождаем наших работников от концепции любви.. Акт воспроизводства должен происходить так же просто, естественно и беззаботно, как и приём пищи.

Для внешнего мира Хеллстром – богач с причудами, со связями с влиятельными людьми, владелец поместья и исследователь насекомых, который финансирует и снимает фильмы. Его поместье пользуется дурной славой, иногда там пропадают люди. Внешний мир, вернее секретные службы, посылает своих агентов на его территорию для расследования, но и они пропадают. Секретная служба не отступает, ситуация накаляется, подключается ФБР. Но Хеллстром с Муравейником не так-то просты.

Про Внешних (то бишь нас):
Дикие Внешние были очень странными. Они были склонны НЕ верить в насилие, пока оно не применялось в отношении них. Возможно, это неизбежно в мире, в котором общества основаны на угрозе, насилии и иллюзиях абсолютной власти.

Отличная книга, мое первое знакомство с творчеством Герберта, которое обязательно продолжится. Графический роман по Дюне у меня давно в вишлисте, возможно получу в подарок на Новый Год.


Максим Горький «За бортом. Элегия»

Короткий рассказ, о котором хочется много писать и говорить. И перечитывать опять и опять.

Главный герой – человек в возрасте, на которого «из всех углов его комнаты смотрят тёмные глаза одиночества». Человек понимает, что это осознанный выбор. Его не любят в обществе за его отстраненность. И он никого не винит, что «остался за бортом жизни».

Иметь в себе что-либо прочное – вот гарантия от нищеты духа, и нет ничего прочнее страдания.

Он пошёл бы к людям, но ему претят сборища пустословных бесед. Убеждения и взгляды, которыми люди запасаются в юности и живут с ними часто всю жизнь, не обновляя их, отчего большинство человеческих взглядов так потрёпано и ветхо, так пошло и изношено...
Их надо проветривать и очищать от плесени времени щёткой скептицизма, чтобы убеждения не превратились в предрассудки. Не нужно забывать, что каждый предрассудок – обломок старой истины, но следут помнить, что чем свободней ум, тем богаче человек.

Очень мне близко то, о чем так гениально пишет Горький: о несложившихся отношениях с обществом, об осознанном выбрасывании себя за борт, о нужности жизни каждого человека, о смысле жизни и об ожидании смерти.

И вода, стекающая с крыш, звучит как реквием...


Роберт Колкер «Исчезнувшие девушки»

Не очень удачная попытка журналистского расследования об убийствах в Лонг-Айленде. Всего до сих пор нашли 10 трупов, в основном это девушки, торгующие собой через интереет платформу Крэйглист. Трупы начали находить случайно, при поиске исчезнувшей Шаннон Гилберт. А вот её тело нашли много позже.

Всех девушек из Крейглиста объединяло несчастливое детство, будь то родители-алкаши, или изнасилование в детском возрасте. Кто-то сбегал и пытался жить самостоятельно, но социальная система помогла дойти до ручки, то бишь до крайнего – проституция.

На весь Нью-Йорк есть всего 250 мест в социальных приютах. А несовершеннолетних бездомных примерно четыре тысячи.

Искать исчезнувшую Шэннон получалось с трудом. Да и в общем серийного убийцу других девушек полицейские не особо старались найти. Напомнило мне расследование в Японии. Только тут всё это происходит буквально в наше время в Нью-Йорке.

Лично я нахожу ужасным такого отношение полиции (да и общества в целом) к проституткам.

Про книгу: очень не люблю стиль Колкера (или как его переводят). Хаотичный рассказ, с бестолковым описанием героинь. Я пол-книги разбиралсь кто есть кто и кому приходится. Ну и некое количество одинаковых для меня имен: Морин, Мисси, Шерри, Стиви, Шэннон и так далее.
Посмотрела одноименный фильм, тоже не произвел впечатления. Безлико всё.

Про Шэннон:
Избранное ею поприще НИКАК не умаляет того, кем она была для своих близких.

Разговоры полицейских об истерическом состоянии Шэннон были не только невразумительным объяснением, это было свидетельством ханжеских представлений о проститутках – можно было подумать, что Шэннан умерла от огорчения, ужаса и тоски. Полицейские как бы говорили, что она умерла, потому что ее душа была истерзана жизнью на панели.


Бросила:

Edward Bullmore “Die entzündete Seele“ / Эдвард Буллмор «Воспаленный разум»

Научпоп из области иммунопсихиатрии от профессора Кембриджа Эдварда Буллмора. Меня хватило ровно на половину книги. В общем, всё неплохо, но нудно и далеко не всё по делу. И умозаключения размыты. Главная идея – депрессия возникает на фоне воспаления. В пример он приводит (ахтунг!) лечение зуба у стоматолога, после чего автору было грустновато. Ну тут даже комментировать нечего.

Понравилось, что автор за то, что психика и соматика взаимосвязаны и что надо наконец уходить от Декартового дуализма.

Забавно, что Inflamed Mind немцы перевели как «Воспалённая душа», ну а русские как «Воспаленный разум».


Maggie Nelson “Argonauten”
Продолжила знакомство. И оказалось зря, пкм на данном этапе моего возраста.
Мне слишком много было автора и её интимной жизни.


Что читаете?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив