КЛУБ

Моя новая врачиха работает по старинке: положила мне чиво-то в зуб /мышьяк, наверное/, чтобы убить нерв. По-моему, уже давно нерв удаляют сразу. Возможно, у нее не было времени: она прибежала с большим опозданием откуда-то, было без двадцати три, а еще сидел мужчина, записанный до меня ровно на два часа. Она работала с такой молниеносной быстротой, что я только смотрела с ужасом. И молила боженьку, чтобы осталась жива: анестезию без адреналина она делать отказалась, она так не работает, видите ли. Стресс плюс адреналин... Двадцать лет назад мне стало плохо, и с тех пор я отказываюсь от адреналина. А мне на двадцать лет больше. Сейчас, думаю, как сузится сосудик... И прощай! Но мне сказали, что она «супер», и мне кажется, что оно так и есть. Времени на разговоры не тратит, а, закончив, говорит: «У меня все». Мол, гуляй. Это не шикарный частный кабинет, где я в приемной, когда никого не было, лежала на белом кожаном диване в ожидании, когда подойдет моя очередь, а врач выходил и, улыбаясь, говорил, что я «дзен». Это Красный крест. Но в шикарных частных кабинетах в Париже не лечат, а стремятся заработать побольше денег.
Ничего, осталась жива. Думаю, что мне помог зверобой, который я выпила накануне – открыла капсулу, буквально три пылинки. Это наркотик, он действует на мозги, и сразу такое хорошее расслабление. Поэтому адреналин меня не укокошил, только немного сердце поболело.
Спросила ее, будет ли болеть зуб. Сказала, что нет. А во вторник утром нерв задергал. Предсмертная агония? Я вспомнила, что французы советуют класть на зуб «гвоздик» гвоздики. Положила. И, правда, через минуту прошел.
Поехала в Клуб и на всякий случай взяла с собой еще «гвоздик».
Приезжаю. Батюшки! Сидит мой любимый индус. Сто лет его не видела. Я обрадовалась, стала гладить его. А он:
– Ты любишь молодых?
А что, это заметно? Как-то зимой я, уходя из Клуба, уже в лисьем полушубке – а я в нем себе очень нравлюсь – вернулась в кафе, где он сидел, бросилась к нему и чмокнула на прощание в щеку. Он оторопел немного: «Са ва, маман?». Хорошо, еще бабушкой не назвал.
Он держался за левую щеку, ту самую, которую я целовала, – оказалось, что у него тоже болит зуб. Я дала ему «гвоздик», он спросил:
– Глотать?
– Нет, положить на зуб.
Положил и через некоторое время сказал, что прошло. Мы поговорили. У него был день рождения, тридцать четыре года. Но уже есть лишний жирок по бокам... А что будет дальше? Спросил, был ли у меня кто из Шри-Ланки или Азии. Сказала, что был пакистанец, полгода. Он задает прямые вопросы, без церемоний. На развернутые фразы нехватает знания французского.
– А сейчас?
– Сейчас француз.
– Сколько лет?
– Сорок. Но у него есть подружка.
Знал бы Роман, что я уже записала его в «дружки»!
– Любовь втроем?
– Нет. Она живет далеко, а я для Парижа.
Не уверена, что он понял ситуацию. Предложила ему по мейлу пообщаться, а он сказал, что мейла нет, забыл пароль. А я сказала, что у меня нет телефона, потому что я телефон не люблю.
– В 2023 году нет мобильника?
Да, вот такая я допотопная.
Потом подумала: надо было взять его телефон и самой позвонить. Так, иногда, под настроение. А зачем мне это нужно? Пофлиртовать в Клубе достаточно.
|
</> |