Класс писателя определяется не по его, скажем так,

chukcheev — 11.01.2024 Класс
писателя определяется не по его, скажем так, вершинным работам, но по тому, как он управляется с проходным, едва ли не бросовым материалом.
Хороший пример в этом отношении Исаак Бабель, который, если смотреть на наиболее популярные его книги, и литератором может называться с большим трудом. И действительно «Одесские рассказы» – это набор былинных историй, из которых, если отжать южный колорит, останутся только натяжки и фальшь.
Про «Конармию» и говорить не стоит: записки чушпана с претензией на эстетизм; смакование ужасов – мелкий грех на фоне неспособности совладать с фабулой: стоит лишь развернуться экспозиции, как рассказчик убегает спать, ласково ведомый зеленорукой луной и прочей красивостью пишущего на чужом языке.
И тут на Бабеле можно было бы ставить крест, но в руки попадается сценарий фильм «Китайская мельница», второе название «Пробная мобилизация», и ты понимаешь, что Исаак Эммануилович – это не только сотрудник «Красного кавалериста», которому не сообщили, что он давно демобилизован, но матёрый, буквально лютый профессионалище.
Итак, примерно в 1926 году – в период очередного российского увлечения китайской тематикой, вызванной союзом с тогда прогрессивным Гоминьданом – в газете «Комсомольская правда» выходит некий фельетон.
Текст фельетона не доступен, потому о содержании его можно предполагать обратной проекцией: где-то в глубинке местный активист подговаривает общественность выступить на помощь китайской революции, которую ещё не предал будущий генералиссимус Чан Кай Ши, а когда народ собирается для великого дела, активист тут же организует сограждан на починку мельницы.
Судя по реконструируемой фабуле, фельетон даже не был написан «на основе реальных событий», но был целиком плодом фантазии журналиста «Комсомольской правды», являя собой несмешной анекдот, единственная реакция на который «Смеяться после слова “лопата”».
Что делать с этим руинами? Забыть, как страшный сон, – решит средний литератор. Но Исаак Бабель не средний литератор, а потому из сорной запруды он строит чрезвычайно крепкий сценарий среднеметражного фильма, в котором есть динамика, политика, эротика и даже юмор, так что жанровое определение «комедия», принимая во внимание, что это боевая советская картина, будущей ленте вполне подходит.
Сценарий написан чрезвычайно эффектно и пластично, Бабель прекрасно чувствует кинематографическую специфику и посекундно облегчает работу режиссёру, которому остаётся воплотить все авторские задумки, позволяющие из локального как бы анекдота развернуть масштабную историю, за которой любопытно следить.
Да, разумеется, Бабель не может справиться со своим пороком – некрофилией – и потому увлечённо выписывает трупы животных, препятствующие работе общественной мельницы, но это простительно, ибо, в конечном итоге, работает на результат: если у вас уже стерво на фарватере, то дальше плыть некуда, комсомолец Живцов обязан обманом возбудить массы – и пробить дорогу.
Причём не важно, что поставленный по сценарию фильм не остался в истории советского кинематографа, оказавшись ещё одной проходной лентой: при таких исходных данных никаких шансов у «Китайской мельницы» остаться в памяти после нескольких недель проката в 1928 не было.
Главное, что было на руках у Бабеля перед тем, как приступить к работе – ошмётки и руины, и то, что получилось в итоге – связанный, логичный, эмоциональный сюжет, который можно переносить на экран и транслировать массовой аудитории.
Действительно большой мастер. Минимум уровня Валентина Катаева.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив