Казанщины Ивана Грозного - 11

      Итак, накануне наш расклад был таков. В Казани сидит Кощак-оглан, который в бараний рог скрутил оппозицию и рулит направо и налево, опираясь на свою крымскую братью из бывшего двора Сафа-Гирея, благоволение «царицы» и маленького Утемиш-Гирея. «Князь» Хосров ( Ширин) вынашивает план самолично освободить Казань от крымского ига и, въехав в нее на белом коне, упразднить науки (зачеркнуто), самому занять место Кощака. Бий Юсуф готовит поход своего сына Юнуса за казанским беклербекством, рассчитывая вовлечь в это дело и Москву, которая не должна посылать свое войско, но отправить Шах-Али со свитой и двором, а остальное все сделают ногаи. Но Москва, соглашаясь для виду с предложением бия, тем временем готовит военную экспедицию, государев поход на Казань. Кто первым встанет, того и тапки?
      Хосров начал первым - он торопился, слишком велик был куш и слишком опасны были партнеры. Но, увы, сил у Сато маловато, не хотел он звать друзей, и его напрыг на Казань не задался. Попытка изгоном в’ехать в город не удалась, Кощак побил хосровцев, и наш князь со своими единомышленниками бежал сперва к ногаям, а потом оказался в Москве.
      Следующим настал черед Юнуса. Но и ему не повезло. Ногаи несколько дней скакали на волосатых мопедах (зачеркнуто) вокруг казанских стен и валов и кричали всякие слова типа «казан, сдавайся, у нас есть бешбармак, кавардак и буза с йогуртом». В ответ Кощак и Расовы дети (друзьями и соратники нашего оглана из числа всякой злой черемисы) крутили пальцы, показывали всякие жесты нехорошие и поворачивались к Юнусу, гм, теми устами, которыми они не говорили по ногайски. Да еще они и насмехались над ногаями - мол, если уж московские гяуры не взяли Казань, то куда уж вам, малахольным сыроядцам, подчинить нас?
      В общем, поскакав по кругу несколько дней, приев взятых с собой баранов и круту, Юнус и ногаи поехали домой, солнцем пальмы и ветром гонимы, жаловаться на судьбу-злодейку - второй раз страстно желаемое беклербекство выпало в осадок. Юсуф, правда, не падал духом и вынашивал новый план, не желая допускать Ивана в Казань - теперь он хотел разыграть карту Сююмбике и ее сына. Мол, Утемиш на троне, его мать рядом, они со послушны, я им скажу, они сделают все, как надо, к нашей общей радости, только не надо войско посылать на Казань . Хотя, впрочем, соглашался нехотя бий, если сестра моя все-таки не послушается моих увещеваний, то тогда и войско можно послать - доброе слово и большая дубина выглядят более доходчиво и убедительно.
      Однако у Москвы были свои виды и свои планы. То, что Хосров и Юнус потерпели незадачу, было даже здорово, а московские доброхоты в городе на Волге бомбардировали Боярскую думу посланиями - стоит, мол, русским полкам появиться пред вратами Казани, так они сразу их откроют и с радостью примут Московского царя (вот правда в Москве еще до конца не решили, кого ставить на царство - уж больно непригляден был Шах-Али, толст, аки боров, слишком розумичен, но к ратному делу не навычен и тяги не испытывает, да и на лицо преотвратен и в душе недобр. Потому одно время бояре раздумывали -может, сделать царем сына Ак-Кубека Абдуллу/Кайбулу, правнука Ахмата того самого. Кстати, сестра нашего Кайбулы была замужем за Ак-мирзой, сыном Юсуфа).
      Так и не решив до конца вопрос с царем, бояре решили - походу, тем не менее, быть. Как только замерзнет Волга и установится зимник, приступим. Сказано - сделано, по осени были разосланы мобилизационные предписания, заготовлен провиант и фураж, сани и прочий транспорт, приведен в порядок наряд и зелье для него со всем необходимым инструментарием и амуницией, собрана посошная рать тащит пушки и обоз, а также всякие саперные работы делать, митрополит прислал свое благословение православному воинству на одоление супостата - с нами Бог, и кто же на ны? В общем, готовились основательно -к этому вопросу в Москве всегда относились со звериной серьезностью и за счет этого обыгрывали на раз два своих легкомысленных противников что на западе, что на юге, что на востоке, полагавших, что война - это сабелькой махать да на коняшках скакать-красоваться.
      После всех приготовлений и игнора предложений Юсуфа (а отношения с заносчивым бием у Москвы портились пусть и не день ото дня, но уверенно и неумолимо - его претензии как минимум на равенство с царем рассматривались как, мягко говоря, неуместные, что уж там говорить за поминки, взимки и прочие огрызки былого выхода, на необходимость отправки которых бий все время говорил и прямо, и намеками) в декабре 1549 г. 2-я Казань началась.
      С самого начала поход не задался - марш к Казани проходил в условиях, когда снегов было выше крыши, а морозы трескучи, как никогда , отчего русское войско понесло большие потери обмороженным и замерзшими, а еще большие пало коней и прочей скотины. Однако государевы железные псы, привычные к тягота м государевой же службы, движимые чувством долга и надежда на добычу и государеву (опять таки!) милость и жалованье конми, доспесем, шубой с царского плеча, кафтанами, купками и банальными денгами, шли и шли вперед, пока перед ними не открылась панорама татарской столицы - заледеневшие валы, из-за которых виднелись шпили (