Как вы относитесь к новой концепции учебника истории?

Авторам новой концепции не позавидуешь. Ученым нужно совместить воспитание патриотизма у школьников с объективным освещением исторических событий и принятым в научном сообществе уважительным отношением к другим точкам зрения. От того, какая линия — объективистская или государственно-патриотическая — возьмет верх, зависит преподавание истории в школе. Авторы назвали будущий комплект учебников навигатором в растущем информационном пространстве.

Насколько проект соответствует названию? Ученые не обходят острые проблемы истории, стремятся показать ее не только как развитие государства и экономики, но и через изменения условий жизни разных сословий и групп общества. Они сошлись во мнении о деспотическом правлении Ивана Грозного и его отрицательных результатах. Признано также, что поражение в Крымской войне 1853-1856 гг. и отставание в развитии было вызвано архаичной политической системой, частью которой была триада«православие, самодержавие, народность».

Более эклектичной и противоречивой представляется подача советского периода: авторы попытались совместить высокую оценку сталинских достижений и указание на их цену. В концепции говорится, что коллективизация — это трагедия крестьянства и народа в целом, но количественные данные о жертвах голода и коллективизации занижены. Удивительно читать, что именно в 1930-е гг. были созданы отечественные самолетостроение, автомобильная и химическая промышленность. Но дело не только в этом. Авторы утверждают, что сталинская индустриализация заложила основы советского ВПК и победы в войне, и, возможно сами того не желая, называют жертвы крестьянства издержками сталинской модернизации.

Великая Отечественная война — особый разговор. Мало кто из серьезных исследователей оспаривает решающую роль СССР в победе над нацизмом. Странно, однако, что в соответствующих главах мало говорится о роли военно-технической и продовольственной помощи союзников, обеспечивших Красную армию снаряжением, в котором она остро нуждалась.

В главе, посвященной послевоенному СССР, историки не удержались от прозрачных ассоциаций с нынешней ситуацией: