Как вы лодку назовете

==========================================
Концовку озвучивать не надо, да?

В выходные мы с Серегой друзьями и детьми ходили на выставку в интерактивный музей Ван Гога. Лабутенов на всех не нашлось, но штаны были охренительными! Мы старались.

А поскольку с нами были дети, то я решила приготовить небольшую вводную коротенечко, минут на 40 (с) о жизни и творчестве художника, об этапах становления Ван Гога как постимпрессиониста. И хотя я в детстве и историю искусств изучала, и в художку ходила, но в Википедию, все же залезла. Годы, годы...

И-таки шо мы там видим. Семья Ван Гога описывается не просто как социально благополучная, но и как ортодоксально набожная. Родня – сплошь уважаемые люди. Ни тебе алкаша в анамнезе, ни буйнопомешанного. Братья и сестры художника, если верить информации, вполне себе социализировавшиеся товарищи, в аморалке и порочащих связях незамеченные.

И только Винсент как бельмо на глазу у горисполкома. Мимо тещиного дома, как говорится. Зависимый, асоциальный, суицидник.

С чего вдруг.

А ответ, собственно, таится во первЫх строках статьи. Имя Винсент принадлежало деду Ван Гога и предназначалось для первенца. Старший брат художника не прожил и суток. И родители, не долго думая, дают его второму ребенку, как бы заместившему первого.

Тут-то жопонька и происходит. Мало того, что на замену родили и, следовательно, «вычеркнули» из системы, лишили места, так еще именем лакернули. Полный букет Молдавии.

Что имеем. Этот самый неоплаканный и исключенный брат тянет за собой того, кем его заменили. Тянет в смерть. Как умер Ван Го все помнят.

То есть: растет себе ребенок растет, а потом – фигак – понеслась душа в рай. На пустом месте. Вот реально на пустом. На первый взгляд. Потому что на второй – обязательно найдется замолчанный, а значит не оплаканный и лишенный места в семейной системе, скелет в шкафу. Такой горе-родственник, которого стыдятся. Сюда же, кстати, героев следует отнести. Тех, чьей смертью гордятся. А значит, не больно-то оплакали. При особо тесной связи потомка начинает «нести» в аккурат в том возрасте, в котором погиб предок. Такие случаи на практике, увы, не редкость. И работало это еще задолго до того, как родовые и семейные системы и взаимовлияние в них было описано Бертом Хеллингером.

Выводы из этой грустной темы – следующие:
Не «замалчивайте» «стыдных» родственников, мертворожденных и абортированных детей. Оплачьте их. Поставьте свечу в храме, угостите соседей, совершите любой ритуал в зависимости от Вашего вероисповедния. Посадите многолетник в саду.

Если умер младенец, дайте ему побыть в системе. Пусть какое-то время в доме будут находиться его фото, вещи. Он – есть. Он побудет недолго и уйдет, отпустит сам. Но «побыть» ему надо.

Несколько раз на фейсбуке натыкалась на статьи, где родители, зная о несовместимом с жизнью диагнозе ребенка, соглашались на роды, делали фотосессию, держали малыша на руках. Зная, что ребенок проживет от силы сутки. Относиться к такому подходу можно как угодно. Но то, что он имеет колоссальный терапевтический эффект и профит для потомков, отрицать нельзя.

С именами «в честь» тоже следует быть осторожными. Если так уж хочется, то необходимо убедиться, что смертью предка не гордились. Что по нему скорбели. Плакали.

Не скрывайте от детей «плохие» смерти. Дайте ребенку возможность предоставить «плохоумершему» место в своей душе, уважение. Для его же блага.

Подписаться