Как пожрать на халяву в аэропорту

Шоколад нельзя! – будничным голосом заявил таможенник, подцепив две плитки «Рошена». Отработанным движением отправил их в ящик стола. Мелкая, сообразив, что ее вкусняшки забрал какой-то дядя, за секунду скосила рот и заревела. Оксана смотрела на таможенника квадратными глазами, внезапно ощутив полный ступор: происходящее настолько не укладывалось в ее голове, что нужная реакция никак не приходила в голову. Надо было объяснить (как?) двухлетке, что какой-то хмырь забрал ее еду. Ее долгожданные шоколадки, которые они положили в чемодан и «сейчас нельзя, приедем, и будешь кушать». А хмырь тем временем осматривал куриный рулет…





С интересом полюбопытствовав в фольгу и чуя мясной запах, он сунул нос в содержимое и брезгливо потыкал грязным, зачерниленным пальцем перевязанный хлопковыми нитками домашний рулет.

- Что это? – с непониманием и ужасом произнес он, глядя на нечто непонятное для привыкшего к жареной пище араба.
- Колбаса, - Оксана прикрыла мелкую слингом и попыталась расслышать хоть что-нибудь сквозь рыдания о потерянной шоколадке, а заодно не допустить того, чтобы дочь спрыгнула с рук и убежала. В аэропорту только этого не хватало, ловить ее потом в толпе.
- Это не колбаса, - со знанием дела нахмурился таможенник, и повторил - Что это?
- Ну курица, рулет, - происходящее злило.

Еще раз обнюхав еду и разломив ее, таможенник убедился, что это несъедобно и отодвинул от себя. Он еще минут пять копошился в расхристанном чемодане и рассматривал привезенную с родины еду. На ломаном английском Оксана объясняла, что это для ребенка. В прошлый раз в отеле ей было нечего есть, большая часть еды жареная, Тотошка это не любит. Поэтому с собой пюрешки детские, кашки в пакетиках, вот рулетик куриный.

Пока шло объяснение по пунктам, и любопытная рожа таможенника прикидывала, что из этого можно съесть, а что не заслуживает внимания, несмотря на яркую коробочку, Оксана фиксировала краем глаза происходящее за соседним столом. Точно такой же белоформенный таможенник с голодным взглядом копался в чемодане еще одной туристки. Та же фраза – шоколад нельзя! Распробовали что ли, сукины дети?

Почему нельзя!? – возмущалась дородная матрона, которая, в отличие от Тотошки, вцепилась в свою вкусняшку и никоим образом не желала делиться с каким-то гадом, пусть и в форме. Систем? Какая систем! Покажи мне, где это написано, что шоколад нельзя! Покажи, а то я тебя здесь заставлю его сожрать!

Отвлекшись на эту перебранку, Оксана упустила момент, когда пятнадцать килограммов шилопопой двухлетки махом скользнули на пол, и пришлось разделиться надвое, одним глазом смотреть за широко распахнутым чемоданом, все содержимое которого было вывалено на общий стол, а другой глаз направить в сторону убегающей в толпу дочери.

Плюнув мысленно на чемоданные внутренности (подумаешь, одежка), Оксана побежала за Тотошкой, ринувшейся куда-то в толпу нервничающих и матерящихся туристов. На отлов и последующую войну с бушующей истерикой ушло минут десять. За это время, как ни странно, толпа несколько поредела. Оксана воспользовалась моментом, запахнула чемодан, кое-как всунув туда все, что было когда-то уложено аккуратными стопочками, и от греха подальше затащила все свое движимое имущество в туалет. Умыла мелкую, продышалась от обиды и непонимания. Выдала две знакомые с юношеских лет конструкции, от которых полыхнуло ушами изображение в зеркале. И вышла, ведя более-менее успокоившуюся дочь за руку.

За длинным рядом столов, где только что проверяли чемоданы, сгрудилась толпа работников аэропорта. Досмотрщики доставали из столов, корзин и ящиков награбленную жрачку и, переругиваясь, раздавали коллегам. В ход шли шоколадки, конфеты, водка (?), печенье – все то, что, судя по всему, египтяне считали вкусным. Все это было нельзя ввозить в Хургаду по неизведанной закону сИстем, по всей видимости, основывающейся на персональных кулинарных вкусах работников хургадинского аэропорта.

Позже Оксана узнала еще один интересный факт: огромное количество хургадинских качков после «стопорения» на таможнях контейнеров с импортным товаром осталось без спортпита. И теперь «нельзя» стало провозить какое бы то ни было спортивное питание. Об этом ей с горестью поведал выступающий бодибилдер, решивший приехать на отдых с семьей. У него конфисковали банку ценнейшего изолята. Дескать, запрещено, тюрьма-зиндан-калабуш. И только через пару дней выяснилось, что этот товар, резко ставший дефицитным и подорожавший из-за новых налогов на 600%, охотно берут местные мальчики с арбузами. На чем делается весьма успешный бизнес.
Хабибы-то импортные тащат своим масикам фирменные изоляты… И на таможне узнают, что, как и шоколад, спортпит провозить тоже нельзя. Почему нельзя, где это написано – ни один работник хургадинского аэропорта внятно объяснить не смог. Но спорить с ними на этот счет можно было до хрипоты. А в худшем случае – до разворота на 180 градусов с обратным билетом домой за свой счет… сИстем, черт ее дери за ребра.