Как побеждают терроризм

borisakunin — 10.01.2015 В истории всё уже было: и кровавые триумфы «идейных» убийц, и растерянность испуганного общества, и победа разума над безумием. Надо только не забывать тех уроков.
     Самая опасная, самая подлая разновидность терроризма – когда  целью террора является собственно terror, то есть ужас. К сожалению, нам эта агрессия против случайных людей – взрывы жилых домов, теракты на транспорте, захват школ и больниц - знакома слишком хорошо.
     С безадресным, массовым терроризмом справиться вообще очень трудно: невидимый враг может нанести удар когда угодно и где угодно. Я, разумеется, не специалист в этом вопросе, но мне приходилось много читать как о террористах, так  и о борцах с терроризмом. И неважно, что читал я о преступлениях из далекого или не очень далекого прошлого. Изменились технические средства, методы, реалии, но сущностно всё осталось прежним: группа людей, руководствующаяся некими дикими с общепринятой точки зрения взглядами, сеет бессистемный и потому особенно острый ужас; спецслужбы умело или бездарно пытаются выявить и обезвредить преступников; общество либо активно участвует в этой борьбе – либо бездействует (а бывает, что и отчасти сочувствует террористам, как это было в России сто лет назад или в Западной Европе в 1970-е годы).
     Хочу привести из истории два очень разных примера того, как удалось победить чрезвычайно опасные террористические эпидемии.

     Начну с относительно недавних событий.
     30 августа 1974 годах в токийском офисе компании «Мицубиси» сработало мощное взрывное устройство. 



     Восемь служащих были убиты, триста с лишним человек получили ранения. Жертвы были случайными. Никаких заявлений сделано не было, никаких требований не поступило, ответственность никто на себя не взял. Зачем убили людей, осталось непонятно.
     В течение следующих месяцев прогремело еще девять похожих взрывов, по всей стране. А потом террористы были арестованы и предъявлены обществу. Они оказались молодыми леваками, которые создали подпольную организацию «Вооружённый антияпонский фронт Восточной Азии»: объявили всю Японию преступным империалистическим синдикатом, а всех, кто работает на государство и крупные корпорации, - солдатами вражеской армии. По замыслу заговорщиков, японское общество, разбуженное от спячки трагическими событиями, должно было отказаться об бренного консьюмеризма и устроить в стране революцию. Идея, понятно, бредовая, но не ждете же вы от организаторов массового террора чего-то разумного?


     «Вооруженный фронт» удалось обезвредить благодаря высокому профессионализму следователей. Не буду вдаваться в детали, скажу лишь, что после самого первого взрыва специалисты проанализировали сорок тонн обломков и в конце концов нашли микрофрагменты часового механизма, а оттуда уже потянулась ниточка.
     Надо сказать, что для успешной борьбы с небольшой группой фанатиков, у которых нет реальной общественной базы, хорошей работы спецслужб в принципе достаточно. Такой терроризм подобен ядовитому сорняку, не имеющему корневой системы – выдернул, и кончено.

      Второй исторический пример - противоположного свойства: у террористов была широкая общественная поддержка, а полиция поработала паршиво.
     Британская империя, 1880-е годы. Ирландцы добиваются независимости или хотя бы автономии – и утыкаются в глухую стену. Как обычно в подобных случаях, находятся фанатики, которые хотят стену взорвать. В буквальном смысле.
     Это сейчас мы привыкли ко всякому, а по тем временам такой террор был чем-то неслыханным: как это - взять и объявить войну городу Лондону,  «вражеской» столице? Главное – никто не понимал, как с этой напастью бороться и как от нее защищаться, ведь весь Лондон под охрану не поставишь. Очевидно, чтобы подчеркнуть новаторство своей методы, неведомые злодеи   выбрали для первой акции лондонское метро, сверхсовременный вид транспорта, о котором очень любила писать тогдашняя пресса.


     30 октября 1883 года под землей почти одновременно грянули два взрыва. Более 60 пассажиров получили ранения. А всего в течение полутора лет в Лондоне было тринадцать динамитных атак.
     Правительство сначала рассудило, что, раз террористы хотят публичности, не следует им потакать: чем меньше шума, тем лучше. Поэтому новости о сенсационных взрывах на газетных полосах подавались очень сдержанно  – мол, ничего особенного не случилось.


     Даже в девятнадцатом веке, при отсутствии интернета, подобная стратегия, конечно, не сработала. Когда нет достоверной информации, возникают чудовищные слухи и распространяются со скоростью степного пожара. Если люди чувствуют, что от них скрывают правду, паника многократно усиливается.
     Разумеется, были приняты меры. Столицу наводнили полицейскими, установили жесткий контроль над продажей взрывчатых веществ и так далее, и так далее. Но решили сложную задачу не полицейские, а представители того самого общества, от которого проблему пытались утаить. «Динамитная война» закончилась, когда члены парламента стали активно добиваться для Ирландии гомруля, то есть автономии. И ирландцы поняли, что не все англичане их враги. Террористы лишились общественной базы, у них произошел раскол, и волна террора сошла на нет.

     Во французской трагедии, свидетелями которой мы только что были, спецслужбы показали себя, прямо скажем, средне (что и неудивительно – ведь таких чудовищных терактов здесь давным-давно не было). Зато французское общество оказалось на высоте, оно проявило солидарность, способность к мобилизации и объединению. Преступникам не удалось скрыться в первую очередь из-за бдительности обычных людей.
     Я соболезную французам из-за жертв, я рад, что они так быстро обезвредили фанатиков. Но думаю при этом не про Францию, а про Россию. И тревожно.
     У нас другая страна. Совсем. Если говорить о борьбе с терроризмом, то главная опасность заключается в том, что общество не доверяет спецслужбам, а спецслужбы – обществу.
     Вот скажите: если поведение какого-то человека покажется вам несколько подозрительным, вы сообщите в ФСБ или нет?
     Слово несколько здесь ключевое. Понятно, что при явной подозрительности сомнений ни у кого не возникнет. Однако общество успешно справляется с терроризмом, когда все настороже и когда поступает множество сигналов обо всем мало-мальски подозрительном. Из тысячи обращений одно окажется верным - и теракт не состоится.
     Давайте я отвечу за себя. Если подозрение мало-мальское – нет, не позвоню. (Повторю: речь не идет о том, что я увидел, как кто-то в метро поправляет пояс шахида).
     У наших спецслужб, увы, скверная репутация. И если я ошибусь, то могу впутать ни в чем не повинного человека в очень тяжелую историю. Особенно, если он приезжий да не дай бог брюнет.
     И таких, как я, очень много. Мы не верим тем, кто по долгу службы обязан нас защищать. Потому что знаем: они служат не нам, они безнаказанны и внезаконны; они существуют по каким-то своим правилам; мы, общество, их никак не контролируем.
     Нет доверия ни в чем. Когда нам говорят, что поймали террориста, всегда остается сомнение: а не врут ли? Что, если они, спеша отрапортовать начальству, укатали-умучили невиновного, а истинный виновник разгуливает на свободе? Ну а еще у нас есть огромное управление по борьбе с экстремизмом, однако его силы тратятся на чепуху вроде слежки за оппозиционерами, которые ни к экстремизму, ни тем более к терроризму никакого отношения не имеют.
     Для победы над терроризмом нужна консолидация общества. Нужно доверие государственным институтам. Без нашей помощи они не справятся.
     А для того чтоб появилось доверие, необходимы настоящие депутаты, способные проводить парламентские расследования работы спецслужб; необходимы средства массовой информации, не боящиеся начальства; необходимы суды, которые не штампуют приговоры под диктовку прокуратуры.
     Нормальная демократия необходима, вот что. Для победы над терроризмом – особенно.


 

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив