Как отличить друга от врага?

Некоторые пользователи Макспарка из России вскочили на беспроигрышного «конька» (или поймали своеобразную «фишку»), безбожно спекулируя на нынешней трагедии, происходящей на Украине.

При этом самих себя они записывают безоговорочно правыми, а ВСЕХ ГРАЖДАН УКРАИНЫ, вне зависимости от национальности, смешивают с дерьмом только из-за того, что они волею судьбы ВЫНУЖДЕНЫ были остаться жить на этой территории после развала Советского Союза.

Больше всего меня удивляет тот факт, что большинство россиян всех украинских граждан, НАСИЛЬНО МОБИЛИЗОВАННЫХ В АРМИЮ, называют КАРАТЕЛЯМИ (не буду конкретно указывать пальцем – они сами себя узнают)…

Хочу привести пример из истории своей собственной семьи: мой дед во время Гражданской войны ТРИЖДЫ попадал под НАСИЛЬСТВЕННУЮ МОБИЛИЗАЦИЮ – первый раз к «красным», потом к «белым» и затем вновь к «красным».
Как прикажите называть моего деда – «красным» героем или «белым» карателем? Или, может быть, «белым» героем, но «красным» карателем? Если найдётся такой умник, то разъясните мне, пожалуйста, данную ситуацию, только, пожалуйста, «на пальцах»…
Или возьмём, к примеру, моего любимого писателя Михаила Булгакова, который в своей автобиографии вынужден был написать, что проживая в Киеве во время Гражданской войны, он подвергался ЧЕТЫРНАДЦАТЬ РАЗ НАСИЛЬНОМУ ПРИЗЫВУ В АРМИЮ, каждой из враждующих сторон, захватывавших этот город. Хотелось бы услышать от макспарковских умников, кто же Булгаков – враг или друг, «красный» герой или «белый» каратель, петлюровец или «зелёный» и т.д.?

На мой взгляд, никаких ответов искать не нужно – жизнь настолько сложная и неоднозначная штука, что не понимать этого могут лишь «диванные стратеги» наблюдающие за трагедией со стороны и считающие, что подобные проблемы никогда не коснутся их самих…

Хочу Вам предложить для прочтения небольшую выдержку из  Константина Паустовского, который, как и Михаил Булгаков, волею судьбы оказался в Киеве, охваченном Гражданской войной, и несколько раз попадал под «мобилизационные волны», несмотря на то, что был гражданином РСФСР.

Отрывок главы«Гетман наш босяцкий»

...На призывном пункте пришлось стоять в очереди. Коменданты домов с толстыми домовыми книгами суетились около мобилизованных. Вид у комендантов был виноватый и заискивающий. Они усиленно угощали мобилизованных папиросами, просто навязывали им папиросы и поддакивали всем их разговорам, но ни на миг не отходили от своих подопечных.

В глубине комнаты, вонявшей кухней, сидел за столом гетманский офицер с желто-голубыми погонами. Он тряс под столом ногой.

Передо мной стоял небритый хилый юноша в очках. Он ждал, понуро и молча. Когда очередь дошла до него, то на вопрос офицера о профессии он ответил:

-- Я гидрограф.

-- Граф? -- переспросил офицер, откинулся на стуле и с нескрываемым удовольствием посмотрел на юношу.-- Редкая птица! Были у меня дворяне и даже бароны, но графов еще не было.

-- Я не граф, а гидрограф.

-- Молчать! -- спокойно сказал офицер.-- Все мы графы. Знаем мы этих графов и этих гидрографов. За глупые разговоры вы у меня попотеете в хозяйственной команде.
Юноша только пожал плечами.

-- Следующий!

Следующим был я. Я показал офицеру свои документы и твердо сказал, что я, как гражданин Российской Советской Федерации, призыву в гетманскую армию не подлежу.

-- Какой сюрприз! -- сказал офицер и, гримасничая, поднял брови.-- Я просто очарован вашими словами. Если бы я знал, что вы соблаговолите явиться, то вызвал бы военный оркестр.

-- Ваши шуточки не имеют отношения к делу.

-- А что имеет? -- зловеще спросил офицер и встал.-- Может быть, вот это?

Он сложил кукиш и поднес его к моему лицу.

-- Дулю! -- сказал он.-- Дулю с маком стоит ваше советско-еврейское подданство. Мне начхать на него с высокого дерева.

-- Вы не смеете так говорить? -- сказал я, стараясь быть спокойным.

-- Каждый тычет мне в глаза это «не смеете»,-- грустно заметил офицер и сел. -- Хватит! Из уважения к вашему лиловому подданству я назначаю вас в сердюцкий полк. В гвардию самого пана гетмана. Благодарите бога. Документы останутся у меня. Следующий!..

…Вся эта комедия, подкрепленная солдатскими штыками, была так нелепа и неправдоподобна, что горечь от нее я впервые ощутил только в холодной казарме. Я решил осмотреться и поскорей бежать.

Но балаган оказался кровавым. В тот же вечер были застрелены часовыми два парня из Предмостной слободки за то, что они вышли за ворота и не сразу остановились на окрик.

Голос канонады крепчал. Это обстоятельство успокаивало тех, кто еще не потерял способности волноваться. Канонада предвещала неизвестно какую, но близкую перемену. «пан сотник». Он не знал ни слова по-украински, кроме нескольких команд, да и те отдавал неуверенным голосом. Прежде чем скомандовать «праворуч» («направо») или «ливоруч» («налево»), он на несколько мгновений задумывался, припоминая команду, боясь ошибиться и спутать строй. я решил непременно сегодня же бежать из «Сердюцкого его светлости ясновельможного пана гетмана полка».

На поверке оказалось, что двенадцати человек уже не хватает. Летчик безнадежно махнул рукой и сказал:

-- А ну вас всех к чертовой матери! Стройся!

Мы кое-как построились.

-- Кроком руш! -- скомандовал летчик, и мы, поеживаясь, вышли из сырого и сомнительного тепла казармы в резкий воздух раннего зимнего утра…

… До сих пор я не понимаю, в силу какой тупой инерции мы все шли и шли, хотя каждый из нас, в том числе и «пан сотник», понимал, что идти на фронт бессмысленно и что мы можем сейчас же спокойно и без всяких последствий разойтись по домам…

…В рассветной мути со стороны Киева возник воющий свист снаряда. Мне показалось, что снаряд идет прямо на нас. И я не ошибся.

Снаряд ударил в бруствер, взорвался с таким звуком, будто воздух вокруг лопнул, как пустой чугунный шар. Осколки просвистели стаей стрижей…

…Второй снаряд ударил около «лисьей норы». Из блиндажа выскочил «пан сотник». Третий снаряд снова попал в бруствер.

-- Свои! -- закричал рыдающим голосом «пан сотник» и погрозил в сторону Киева.-- Свои обстреливают! Идиоты! Рвань! В кого стреляете? В своих стреляете, халявы!

«Пан сотник» повернулся к нам.

---- Отходить на Приорку. Живо! Без паники! К чертовой матери вашего гетмана.

Перебежками, ложась каждый раз, когда нарастал свист снаряда, мы спустились на Приорку. Я проходил через строй петлюровцев в своей шинели с вырванными погонами, и только два раза меня сильно ударили прикладом в спину.

Толпы «щирых» украинцев, стоявшие редкими рядами на тротуарах, кричали петлюровцам «слава», а на меня смотрели с бешеной злобой.

Но все же я дошел домой, позвонил, услышал радостный возглас Амалии, схватился за ручку дверей, опустился на стул в передней, и легкие веселые мысли закружились у меня в голове, хотя шинель очень сильно давила грудь,-- с каждой минутой все сильнее, будто она была живым существом и хотела меня задушить…

…Я застонал и все забыл. В молодости у меня изредка бывали такие короткие обмороки. Случались они от усталости…
______

Ну, и в завершение, ещё небольшой отрывок из моего рассказа«Как мой дед стал добровольцем Красной Армии»: «…В результате длительных мытарств оказался он на Туркестанском фронте. Когда их привезли на фронт, открыли вагоны и говорят: «Добро пожаловать добровольцы, прибывшие на борьбу за светлое будущее!»

Удивлённые этим люди в вагонах начали усиленно доказывать, что они не добровольцы, а насильно мобилизованные.

 Тогда «красные» проделали такую простую и хитрую штуку: установили напротив вагонов пулемёты и заявили: «Добровольцы выходите, а остальные нам не нужны. Мы их всех расстреляем!»

Вагоны мигом опустели»…