К вопросу о достоверности советских и немецких боевых документов
tankoved34 — 26.01.2022Изучая историю Великой Отечественной войны, всегда сталкиваешься с разночтением в документах, с большим разнообразием версий одного и того же события. Понять, что же было в действительности, можно разве что изучив документы противоборствующих сторон и, желательно, показания ее отдельных участников. По понятным причинам это не всегда удается сделать, нужных документов просто может не быть, и тогда сталкиваешься с мучительным выбором, в пользу какой из версий стоит склониться.
Обычно я исхожу из того принципа, что штабам советских частей виднее состав своей части, действия своей части, потери своей части, а силы и потери противника обыкновенно завышены в разы. Отсюда соответствующий вывод, что состав, действия и потери немецких частей гораздо виднее их штабам, а силы и потери советских частей в их документах также завышены.
Но очень часто приходится склоняться, как ни странно, именно в пользу исключительно только немецких документов. К примеру, сравнительно недавно, просматривая протоколы допросов советских военнопленных в архиве разведотдела немецкой 2-й танковой армии (NARA, T. 313, R. 204), я случайно столкнулся с протоколом допроса стрелка 7-й роты 1185-го стрелкового полка 356-й стрелковой дивизии (61-я армия, Западный фронт) красноармейца Александра Всеволодовича Быстрова. Он попал в плен в ночь на 16 июня 1942 г. возле деревни Старые Дольцы во время вылазки немецкой ударной группы. Здесь для меня был оказался любопытный случай, ведь советская версия описываемых событий почти сплошь одна только выдумка.
В оперативной сводке штаба 356-й стрелковой дивизии о происшедшем событии описано кратко, но емко: «1185 СП… В 2.00 16.6.42 разведгруппа противника численностью до 70 человек вела разведку из Зубково на Стар. Дольцы, наткнувшись на засаду наших автоматчиков, понесла потери убитыми и ранеными до 12 человек – отошла обратно. Потери убитыми 2 человека» (ЦАМО, ф. 1676, оп. 1, д. 17, л. 27).
Здесь нет ни слова ни о каком пленении Быстрова, говорится о 2 убитых красноармейцах, о проведении немцами разведки, об организованной советской засаде и о больших потерях немцев. В именном списке безвозвратных потерь 356-й СД Быстров записан погибшим 16 июня, как и 2 других рядовых стрелка 1185-го СП – Андрей Семенович Зуев и Николай Максимович Максимов. Один из них погиб во время пленения Быстрова, другой погиб, когда «1185 СП в 2.10 подвергся сильному минометному и пулеметному обстрелу с направления Ментелево по Стар. Дольцам. В результате обстрела 1 убит и 2 ранено» (это из другой оперативной сводки штаба 356-й СД).
Однако откроем документы противостоявшей 356-й стрелковой дивизии немецкой 112-й пехотной дивизии. В ее журнале боевых действий мы видим общие потери всей 112-й дивизии за 16 июня – 2 человека убитыми, 4 ранеными (NARA, T. 315, R. 1276, F. 433). Здесь же мы встречаем сообщение: «Штурмовая группа 2-го батальона 258-го ПП доставила перед нп Новые Дольцы – роща 1 пленного (1185-й СП)» (NARA, T. 315, R. 1276, F. 432).
Открываем донесение штаба 258-го ПП за 16 июня и видим здесь следующее:
«Во время операции штурмовой группы 2-го батальона 258-го ПП перед нп Старые Дольцы – роща был приведен пленный из Mähkommando (команды косарей) русских. Он принадлежит 7-й роте 1185-го СП… Потери: 1 человек убит, 2 человека ранены… 1 пленный. Трофеи: 1 ручной пулемет» (NARA, T. 315, R. 1277, F. 440).
Как мы видим, никакой засады с советской стороны и никаких 12 убитых и раненых немцев.
Но окончательную ясность вносят показания самого Быстрова, данные им разведотделу штаба 112-й ПД в тот же день 16 июня: «В ночь на 16 июня пленный с 3 товарищами должен был под контролем вооруженного автоматом сержанта жать хлеба перед своими позициями. Обосновано это мероприятие было тем, что после жатвы должны были заложить мины. Пленный сомневался данному этим младшим сержантом обоснованию, т.к. товарищи говорили, что жатва необходима, чтобы исключить немцам возможности скрытого подхода.
Мины он не видел. Незадолго до возвращения на позиции последовал внезапно огневой налет немецкой штурмовой группы. Младший сержант и 3 рядовых бежали назад на позиции, при этом в одного из них попали. Пленный запрыгнул в укрытие и был сразу взят под руки 2 немцами и вытащен к немецким позициям» (NARA, T. 313, R. 204, F. 7467019, 7467020).
Никакой засады, вообще никакого отражения атаки немцев, и даже тот потерянный убитым немец 258-го ПП, скорее всего, погиб не во время той ночной операции, а позже, во время последовавшего затем с советской стороны обстрела немецких позиций. Товарищи Быстрова дружно бежали с поля боя и рассказали, что он погиб, хотя убитым его не видели.
Вообще, если человек числится в советском донесении о потерях погибшим, это еще не факт, что он действительно погиб. Просматривая сотни протоколов допросов военнопленных из все того же 204-го ролика и сверяя их с ОБД "Мемориал", я с удивлением для себя обнаружил, что едва ли не половина попавших в плен числится в донесениях убитыми, а не пропавшими без вести. Этим же в т.ч. объясняется тот факт, что заявления немцев о захваченных пленных большей частью превосходят численно заявления советской стороны о потерянном личном составе пропавшими без вести. Многие родственники этих попавших в плен солдат до сих пор считают их погибшими в боях и вывешивают их фотографии и биографии на акциях типа "Бессмертный полк", с чем я уже неоднократно сталкивался. В целом тема Великой Отечественной войны - это явно неиссякаемая тема для новых исследований и новых открытий. С каждым годом все больше и больше документов (советских и немецких) становится доступным для широкого круга лиц, и как следствие этому все меньше становится белых пятен в истории ВОВ.
|
</> |