juzci: Диагностическими мемуарами навеяло.Лет,

juzci — 17.08.2010 Диагностическими мемуарами навеяло.

Лет, помнится, в восемь я наткнулась в гостях на книжку про пиратов. То есть, пираты-то там были вполне побочным для меня эффектом: они, как положено, кого-то взяли на абордаж, разграбили и уже совсем собрались было пустить ко дну, как кто-то обнаружил ма-аленькую запертую дверцу, за которой была ма-аленькая комнатка, а в комнате проживала взаперти ослепительная красотка. Глазищи во! Косищи во-о! Ну, понятно. И совершенно эта красотка не проявляла волнения насчет пиратов, а вовсе даже ринулась с ними обниматься, пока кто-то из них не задался вопросом, с чего бы это вдруг, и не заметил, приглядевшись, на красотке проказы. Ну, тут пираты, как положено, взбодрились и побежали отмываться, а я почуяла самую интригу - упоминания о проказе уже попадались мне в скольких-то пиратских романах, но вполне проходные, а тут такое, такое! Ситуация взывала к прояснению, и за прояснением я отправилась штурмовать медицинскую энциклопедию, невесть как затесавшуюся в наш немедицинский дом.

О, о. Бессимптомно протекающий инкубационный период. А потом рраз! - и от тебя отваливаются ручки-ножки. Ну, вкратце. Что могло больше поразить воображение, уже ознакомленное с десятком пиратских романов и житиями католических святых, то и дело причиняющих благо прокаженным. Некоторое разочарование вызвал, конечно, тот факт, что с пиратских времен медицина рванула вперед и научилась проказу кое-как подлечивать, - градус драматизма это сильно снижало, - но деталями можно было и пренебречь. Книжку о запертой красотке я перечитала с новым пониманием происходящего, а потом, приглядевшись, обнаружила собственную подживающую коленку, нещадно ободранную было в очередных дворовых похождениях. Обстоятельства травмы, впрочем, мирно себе подзабылись за давностью, а коленка-то была вот она, выглядела более чем красочно, язвы в энциклопедической статье фигурировали, и, облившись холодным потом, я поняла: да, это оно. Боже мой, это совершенно точно оно. И что-то я вообще не помню, чтобы падала недавно коленкой. И пригретый при костеле полунищий садовник, которого традиционно боялись все приходские детишки, придумывая истории одна другой страшнее, что-что у него там было такое на руке? В общем, это оно, я точно знаю. И с этой-то идеей я отправилась к бабушке.

Когда трезвомыслящая бабушка отхохотала свое над развернутой на столе медицинской энциклопедией и немалым усилием взяла себя в руки, она честно попыталась объяснить, что проказа для Латвии, как минимум, маленечко не эндемична. Ну, рассудительно заметила я, мы же не знаем, где бывал садовник, и кстати, ты в курсе, что про него говорят? В общем, считаю, надо сделать анализ. Бабушка разом вообразила себе визит в детскую поликлинику с требованием сделать анализ, прокашлялась и жалобно сказала: но это же просто разбитая коленка! Проказа, сурово ответствовала я, протекает бессимптомно в инкубационном периоде! А потом рраз! - и ручки-ножки! Хорошо, вздохнула бабушка, мне нужно подумать, к кому мы можем обратиться, - подхватила злосчастную энциклопедию и удалилась в гостиную к телефону; я же завалилась в постель и начала в красках воображать себе свое беспощадное будущее.

Наверное, думала я, вспоминая рассказы о библейском Иове с катехезы, меня выгонят из города. Не, ну не, с другой стороны, просвещенные времена - закроют в инфекционную больницу. И ни-ког-да! оттуда не выпустят. Я представила себе, как жалобно выглядываю из зарешеченного окошка, такая буквально иллюстрация к сказкам какого-нибудь Андерсена, и вконец расчувствовалась. Буду лежать в больничечке, - хлюпала носом я, - вся такая одинокая и несча-астная! Бабушка оживленно бубнила что-то по телефону, из-за стенки это звучало почти угрожающе. Будут делать уколы и кормить табле-етками! Весь мой больничный опыт, умноженный на бесконечность, скалился и глумливо подмигивал. А потом отвалятся ручечки и ножечки! - самозабвенно продолжала я, терзая коленку, и тут-то - тадаам! - вместо ручечек и ножечек от коленки разом отвалилась вся поджившая красочность, оставив по себе розовое пятно новой кожицы и больше ни-че-го драматического.

Опустим, в общем, завесу жалости над моим последующим выходом к ужину, комментариями доброй бабушки и судьбами медицинской энциклопедии: во избежание дальнейших диагностических изысков ее запрятали на антресоли, до которых еще пару лет мне было не дотянуться. Романы про пиратов я скоренько разлюбила, чтоб не напоминали о позоре, взамен полюбила Лизелотту Вельскопф-Генрих и пару недель спустя, дочитав четвертый том, уже бескомпромиссно воображала себя индейцем-сиу в окружении бледнолицых шакалов - все шло своим чередом. И только шрам на коленке напоминает, если приглядеться, каких инфекционных драм мы счастливо некогда избежали.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив