Ждем-с

pogo_on_air — 15.11.2016
Даниил Хармс и Алиса Порет, 1934–1936 гг.

Частенько люди ругаются на "креативный класс", мол, предатели - только и ждут, когда НАТО их освободит. Для полноты картины следует понимать, что они (эта прослойка) были ВСЕГДА такими. Не берем либеральные времена царской России, а нырнем в настроения "честных людей с хорошими лицами" в мрачное сталинское прошлое.
Итак, творческая интеллигенция в ожидании избавления говорит фразами, которые и сейчас популярны в их круге:

Борис Садовской, русский поэт, прозаик, критик и литературовед Серебряного века. В 1941 г. вступил в тайную монархическую организацию «Престол», члены которой готовились к приходу немцев в Москву. Организация эта была создана НКВД, планировавшим использовать её в масштабной разведывательной и контрразведывательной операции «Монастырь». Не знавший о фиктивности «Престола» Садовской, тем не менее, преследованиям не подвергался и умер 5 марта 1952 года.

Крепись! Тебя враг благородный спасает.
С далекого берега сильной рукой
Он верную петлю в болото бросает
И криками будит предсмертный покой.

Учись, Быков!

Известная многим, мадам Осипова ака Олимпиада Георгиевна Полякова
«22.6.41. Сегодня сообщили по радио о нападении немцев на нас. Война, по-видимому, началась, и война настоящая.
Неужели же приближается наше освобождение? Каковы бы ни были немцы — хуже нашего не будет. Да и что нам до немцев? Жить-то будем без них."
«Этот проклятый строй украл у нас все, в том числе и чувство патриотизма»
Узнается, да?

Даниил Хармс
Хармс заранее — осенью-зимой 1939 года — «закосил» от армии, получив белый билет через четыре дня после начала финской войны. «Я совершенно здоров, и ничего со мной нет. Но я никогда на эту войну не пойду», — сказал он жене, Марине Малич.
Фраза, записанная с показаний свидетеля (много где утверждается, что это все ложь) в его деле: “Если же мне дадут мобилизационный листок, я дам в морду командиру, пусть меня расстреляют; но форму я не одену и в советских войсках служить не буду, не желаю быть таким дерьмом. Если меня заставят стрелять из пулемета с чердаков во время уличных боев с немцами, то я буду стрелять не в немцев, а в них из этого же пулемета”.

Художник Осмеркин уговаривает знакомую-еврейку — не ехать в эвакуацию, а дождаться немцев, а на напоминание о том, что у него самого жена тоже еврейка, отмахнулся — «не верю этой большевистской пропаганде, ну походят с желтыми звездами, зато в Париж можно будет ездить!»
Понимание реальности находится на обычном для деятелей культуры уровне.

Александр Введенский, писатель.
"Это не значит, что мы были противниками вооруженной интервенции или какого-либо насильственного свержения Советской власти. Напротив, мы постоянно ощущали в себе огромную близость к зарубежной белой интеллигенции, которая идеологически была близка нам и в которой мы рассчитывали найти поддержку и сочувствие нашим творческим исканиям в области заумной поэзии. Но мы подходили к войне <�…> крайне индивидуалистично. Нас пугала необходимость с оружием в руках, рискуя жизнью, защищать свои монархические идеи. Пускай — мы думали — произойдет перемена строя без нас, а уж потом мы придем со своими стихами и встретим более или менее общее сочувствие."
Классика! Нынешние такие же.:)

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив