изодыбр

На следующем этаже располагалась выставка Эрнста Людвига Кирхнера. Тут знаток искусств может гневно вопросить: как можно ставить рядом Райнера и классика Кирхнера?! Хорошо, исправляюсь: этажом выше располагалась выставка Эрнста Людвига Кирхнера. Вот скупые строки биографии: знаменитый экспрессионист, родился в 1880 г, учился в Дрездене, там же начал рисовать, вошел в знаменитую группу Br?cke (Мост), позже переехал в Берлин, после первой мировой в Давос. Кирхнер, кстати, тоже был не дурак порисовать голых женщин (а порой даже выездные заседания клуба нудистов им. Николая II), а тот зал, в котором собраны сделанные им фотографии натурщиц, практически перебрасывает Br?cke к Райнеру. Кончил Кирхнер плохо. В 1937 г. более 600 его работ были изьяты из немецких музеев, а 32 из них стали экспонатами печально известной выставки "Дегенеративное искусство" ("Entartete Kunst"). У художника началась мания преследования, пристрастие к морфию, от которого он безуспешно пытался избавиться, лишь усугубляло ситуацию. В июне 1938г. Кирхнер застрелился.
Мне очень понравились его пейзажи, особенно зимние швейцарские, нарисованные свежими яркими красками (например). Кстати, в предыдущем предложении нет иронии: действительно понравились (Надо ввести специальный знак, обозначающий отсутствие иронии:
Наконец, была еще комната, закрытая тяжелой портьерой, возле которой стояла табличка "Эти произведения искусства могут оскорбить ваши чувства! Родители отвечают за детей!" Там располагались гравюры и рисунки фон Байроса, это такой австрийский Бердслей, перед первой мировой живший в Мюнхене и доведший своими эротическими рисунками (например) баварских цензоров до того, что они выдвинули лозунг "Чемодан, вокзал, Вена!". Я, правда, не понял, что в этой комнате такого оскорбляющего чувства, чего бы не было у Райнера или Кирхнера. Разве, что тот рисунок, где собака... Впрочем, ладно.
Подводя итог, должен признать, что раньше я был чудовищно несправедлив к современному искусству, даже писал письма в Спортлото. Теперь я осознал, что если оно решительно повернется от черных квадратов к голым женщинам, как показывает визионерский пример зальцбургского музея, оно еще способно будить сильные чувства, вызывать неподдельный интерес и привлекать молодое поколение (особенно школьников)