Изба-читальня. Экзистенция кризиса

colonelcassad — 08.02.2020

Сегодня у нас в "Избе-читальне" материал писателя Всеволода Глуховцева "Экзистенция кризиса"

ЭКЗИСТЕНЦИЯ КРИЗИСА

То, что социум XXI века содержит в себе спящий до поры до времени вирус неблагополучия, проницательным людям ясно было и до того, как этот вирус полыхнул острой фазой в 2008 году. Дело ведь не в экономике, она лишь самая весомая и ощутимая часть нашей жизни; и в «нулевые», в эпоху процветания, беспристрастно-исследовательский взгляд на глобальные процессы приводил к выявлению симптомов близкого недуга при очевидном росте материального достатка. Симптомы эти обнаруживались в сфере мировоззренческой или, если угодно, экзистенциальной – в пространстве целей, смыслов, поисков предназначения человека и человечества.
Тогда мы с коллегами-философами обширно обсуждали это, понимая, впрочем, что особых самородков здесь не откопать: не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы увидеть и понять основу социальной политики, проводимой силами, ощутившими себя победителями в Холодной войне после распада СССР. Это, во-первых, попытка придать международным отношениям структуру некоего глобального неофеодализма, с явно выраженными государствами-сеньорами, государствами-вассалами и одним государством-императором (США, естественно); а во-вторых, стремление максимально утвердить в обществе идеологию консьюмеризма и гедонизма, то есть самого банального потребительства, провоцирования населения на гонку за товарами, услугами и комфортом.

В общем-то, нетрудно было понять, что данная стратегия осознавалась как временная самими ее идеологами и политическими лидерами, но очень уж она казалась заманчивой с точки зрения социальной стабильности. И верно, когда населению явно или неявно предлагается образ жизни типа: «сегодня надо жить комфортнее, чем вчера, а завтра комфортнее, чем сегодня», то, положа руку на сердце, придется признать, что большинство охотно включается в погоню за материальными благами. Ну, а в обществе, охваченном жаждой наживы и приобретательства, действительно гораздо меньше места остается для иных интересов, что чрезвычайно выгодно любому политическому руководству.

Что верно, то верно, дураком надо быть, чтобы не видеть кратковременность этой стратегии: нереально обеспечить бесконечный рост материального потребления, а говоря корректнее, бесконечный рост потребления человечеством энергии биосферы, являющейся ограниченным ресурсом. Это, собственно, сделалось предметом обсуждения задолго до «тучных» нулевых (Римский клуб и т.д. …), и вряд ли стоит считать власть предержащих наивными людьми, не просчитывавшими очевидных последствий. Но, видимо, слишком уж велик был соблазн со стороны власть предержащих использовать консьюмеризм как эффективную управленческую методу. И в упомянутых выше обсуждениях более чем десятилетней давности, и я сам и многие другие прогнозировали, что выходов из нее два: либо глобальная катастрофа, либо все же вынужденное, максимально смягченное снижение потребления; причем поиски психологических приемов этого смягчения усматривались нами в ряде массированных посылов, распространяемых в СМИ и пропагандирующих такие модели поведения, которые снижали бы потребление биосферных ресурсов, хотя бы теоретически.

Примеры такого «мягкого насилия», то есть искусственного создания в общественном мнении ценностей, выгодных властям, хорошо описаны в книге Эдуарда Лимонова «Дисциплинарный санаторий» - книга не новая, но известной актуальности не потеряла и по сей день, желающие могут в этом убедиться. Вот и мы в те годы отмечали умелое формирование ореола престижа вокруг поведенческих моделей, разными путями приводящими к ограничению материального потребления (популяризация стандарта внешности, достигаемого ощутимым снижением калорийности питания; достаточно навязчивая пропаганда ЛГБТ-образа жизни, предполагающего прекращение воспроизводства человеческих популяций, негласное поощрение инфантилизма в поведении…) – иначе говоря, постепенную подготовку массового сознания к самоограничению в потреблении и сокращению населения, что должно в сумме дать хотя бы какой-либо буферный эффект в ситуации реальной невозможности дальнейшего роста потребления и комфорта в массовом порядке.

Сейчас, в самом конце второго десятилетия XXI века, я берусь утверждать, что те наши прогнозы отчасти сбылись. Эпоха потребительского благоденствия себя исчерпала, и сегодня совершенно явно видно, как глобальная цивилизационная система вошла в режим максимально демпфированного, но несомненного снижения уровня материально-бытового комфорта большинства ее обитателей. В переводе на обывательский язык – этому большинству приходится свыкаться с тем, что уровень доходов либо снижается, либо для его поддержки требуется прилагать заметно больше усилий и ресурсов; а в особо неблагоприятных случаях складываются оба эти фактора: человек вынужден работать на износ при заметно снижающейся для него доступности материальных благ.

Я полагаю возможным провести аналогию между кризисом наших дней и тем, что называю «Великой катастрофой», а именно эпохой 1914-1945 годов. В 1914 году противоречия между мировыми политическими силами привели к коллапсу, причем при взгляде на те события из дня нынешнего нас не оставляет грустная мысль: лидеры великих держав тогда слабо сознавали, во что они ввязываются, на что обрекают человечество. Очень похоже, что мировоззрение этих людей жило еще XIX веком, они представить себе не могли, какой убийственной и разорительной будет война при технологиях даже 1914 года, а слабая степень развития международных организаций и информационно-коммуникационных систем не смогла обеспечить конструктивной коммуникации между лицами, принимающими решения. Тогда не было ООН, не было даже Лиги наций, технические возможности не позволяли оперативно осуществлять взаимообмен информацией… Надо признать, что урок все же пошел впрок: средства глобального регулирования за столетие с небольшим развились до такой степени, что позволяют осуществлять достаточно эффективное антикризисное управление. Если в начале XX века мир свалился в бездну, откуда сумел выбраться с гигантским трудом, пережив страшные потери, то в начале века XXI глобальные игроки, владея сложным инструментарием экономического, социального, психологического регулирования, сумели максимально смягчить последствия кризиса для огромного количества людей.

При этом нельзя не отметить исключительную важность процесса психологического воздействия на массы, приобретшего особую изощренность после массового распространения всемирных коммуникационных сетей (интернет и др.), что открыло огромные возможности для «мягкого насилия», иначе говоря, создания эффекта, при котором человек, становясь объектом утонченных манипуляций, начинает размышлять и действовать в русле, выгодном манипуляторам, которыми прежде всего выступают влиятельные политические силы; естественно, что от рядовой психологической манипуляции данный феномен отличается огромными масштабами и, очевидно, является темой для отдельного исследования.

Итак, мы можем утверждать, что глобальный социум наших дней является суперсистемой, в известной степени обладающей антикризисными защитными функциями, и способной худо ли бедно ли, но купировать последствия негативных тенденций. Однако это не отменяет кризисной ситуации как таковой и не является решением ключевой проблемы: отсутствия глобальных перспектив. Пока можно было сориентировать массы на обогащение и развлечения – по сути, на старое доброе «хлеба и зрелищ» - можно было говорить о наличии у общества пусть псевдо-цели, но все же выполнявшей функцию придания человеческому миру более или менее внятного эволюционного вектора. Сейчас этот вектор по инерции еще как-то продолжает действовать, но перспективы у него нет. Равно как нет и никакой другой. Современный мир не видит, куда и как ему развиваться, у людей, живущих в наши дни, нет объединяющей их истинной, эпической, вдохновляющей цели. Все, что удалось пока сделать – смягчить условия протекания кризиса.

Что делать в данной ситуации философу, да еще по совместительству писателю-фантасту?.. Известно, что: смотреть в будущее, вернее, усматривать в настоящем то, что может «выстрелить» спустя годы, как в позитивном, так и в негативном смысле. При этом предсказывать всякий негатив гораздо проще, хотя бы в силу наших социально-психологических установок. С позитивными прогнозами куда сложнее, со стратегическими тем более. И тем не менее, попробуем. Есть ли у современного человечества потенциал реальной эволюции?..

Мой ответ: да, есть. Но я, конечно, не был бы фантастом, если бы этот ответ был скучным, банальным, лежащим на поверхности. Нет, он таков, что у многих вызовет недоумение, а кое у кого, уверен, оторопь. Но тем интереснее будет обсудить «безумную идею» - именно от них, по словам Нильса Бора, и бывает толк. Готовы, дорогие читатели? Не сочтете меня за чокнутого?.. Тогда поехали!
Серьезный взгляд в грядущее невозможен без основательной ретроспективы. Потому сначала придется заглянуть в прошлое, лет так на четыреста. И обратившись к этому, я берусь утверждать, что современная общепринятая онтология, то есть сумма представлений среднестатистического человека об устройстве мира и о месте в нем человека, в огромной степени основаны на схеме, сформированной квартетом великих: Коперник-Галилей-Декарт-Ньютон; особенно же благодаря двум первым.

Что позволяет говорить мне так при всем том, что мы сегодня знаем о «новой физике» ХХ столетия, квантовой механике и теории относительности, при всех современных разговорах о «неклассической» и даже «постнеклассической» науке? Да то, что наш космос – это все же антропокосмос, это система, определяющая прежде всего место человека в мире, а потом уже все остальное.

Во-первых, положа руку на сердце: каким боком проблемы, обсуждаемые физиками-теоретиками, касаются жизни рядового гражданина наших дней? Квантовая гравитация, теория суперструн, темная материя, «кот Шредингера»?.. Да никаким! – вот честный ответ. Этому гражданину в его реальной жизни совершенно незачем знать, как изменяется длина объекта при движении с околосветовыми скоростями, или почему невозможно одновременно вычислить координату и импульс элементарной частицы. Зато классическая механика преследует нашего обывателя на каждом шагу! Как удобней взять в руку молоток, чтобы забить гвоздь? Почему нож должен быть острым, а топор-колун, наоборот, не слишком острым? Как соотносится тормозной путь автомобиля с его скоростью? Почему мы вынуждены менять у нашей машины «летнюю резину» на «зимнюю»? Как откачать бензин из бензобака?.. – самые что ни на есть насущные, земные вопросы, повседневные заботы нашего современника, живое пространство его бытия... Но даже и не в этом главное.

Во-вторых, и в главных: если бы даже «постнеклассическая» наука органично вошла в привычный быт большинства людей, и матрицы Гелл-Манна сделались бы столь же применимы к жизни, что и законы Архимеда и Ньютона – то все равно бы это не вызвало такого грандиозного переворота в мировоззрении, какой вызвали идеи Коперника и Галилея. Наверное, это не просто представить, но вот давайте попробуем: мы пытаемся втолковать средневековому европейцу то, что для нас само собой разумеется – что планета Земля мчится в космическом просторе вокруг Солнца по такой-то орбите… и т.д. И, разумеется, в глазах этого человека выглядим сумасшедшими – даже если не брать в расчет его религиозные взгляды. Пусть бы их и совсем не было, он все равно бы смотрел на нас, как на безумцев, несущих дикий вздор, противоречащий и повседневному опыту и здравому смыслу. Ведь и то и другое убеждает всякого нормального человека, что окружающий его мир – это нерушимая земная твердь, бескрайние просторы полей, лесов, рек, озер… и над всем этим раскинут полог неба с объектами, исполняющими служебные по отношению к человеку и Земле функции: Солнцем, Луной, звездами… Они дают нам свет, тепло, воду, урожай, а также помогают ориентироваться в пространстве – это совершенно ясно, поскольку подтверждается изо дня в день натуральной практикой, в отличие от нелепых, ни с чем не сообразных фантазий о летающей Земле, которые непонятно как могли взбрести в голову.

Сознаюсь, я сознательно обострил эту сценку, но лишь для пущей наглядности. Исторически и психологически она вполне достоверна. Я хочу, чтобы читатель как можно глубже прочувствовал, какой неимоверный душевный перелом должен был пережить наш мир, чтобы из человека XVI столетия, убежденного, что он и Земля пребывают в центре мироздания – получился человек века XVIII, знающий, что его Земля самая рядовая планета, наряду с другими кружащая вокруг Солнца! А он сам, стало быть, никакой не «столп бытия», а мелкое бренное существо в огромной Вселенной… И давайте сравним эту коллизию с ближайшей к нам: чем мы в онтологическом плане отличаемся от людей XIX столетия? Да, разумеется, между нами лежит век ХХ, эпоха катастроф и страшных человеческих бед – но общепринятое место человека осталось там же. «Безумные идеи» неклассической науки, усложнив структуру физического космоса посредством «черных дыр», темных энергий, материй и многих прочих странных вещей, никак не изменили самой сердцевины онтологии – позиции и значимости человека в мире. В этом смысле современных школьников учат ровно тому же, чему учили гимназистов сто пятьдесят лет назад: в практически бесконечном пространстве Вселенной, среди практически бесчисленного множества планет и звезд затеряна одна крохотная… да что уж там! по правде сказать, ничтожно малая – планета Земля, населенная совсем уж микроскопическими во вселенском масштабе существами, среди которых и мы с вами, люди.
На школьных уроках астрономии нет места моральным рассуждениям, но вот онтологически что есть, то есть: там, на этих уроках современные учителя разъясняют детям именно такую схему космоса – в которой наша жизнь не стоит ничего.

А потом ученики выходят из кабинета астрономии и идут на уроки литературы и обществознания, где им с пафосом рассказывают абсолютно противоположное: что человек – это звучит гордо, что жизнь человеческая – величайшая ценность, права человека священны… ну и, собственно, человек суть вершина эволюции Вселенной.
И закономерный вопрос – а как же одно согласуется с другим:
- ничтожество планеты Земля вместе со всеми населяющими ее людьми в научной картине мира…
- и человек как наивысшая ценность бытия в картине гуманитарно-социальной?..
А никак не согласуется.

По правде говоря, это должно было быть ясно с самого начала – с тех лет, когда отказ от геоцентризма и «новая физика» Галилея, отвергшая идею покоя как такового, начали делаться интеллектуальным «мейнстримом». Ведь оба этих концепта делали человеческий мир куда более шатким и тревожным по сравнению с прежним! – и я готовы разъяснить, почему так.
Если с гипотезой Коперника все как на ладони: Земля перестает быть центром мироздания, следовательно, человек автоматически «понижается в чине», то с идеями Галилея дело обстоит не столь очевидно, но тем интереснее разобраться. Я постараюсь сделать это как можно более популярно.
Представим самое наглядное физическое тело: бильярдный шар на бильярдном же столе. В каких состояниях может пребывать этот шар? Я почти уверен, что, номинально владея знанием классической механики в объеме школьного курса, наш усредненный современник обратится не к ней, а к примитивному здравому смыслу и скажет, что таких состояний может быть два: шар либо движется, либо не движется.
И этим ответом отошлет себя к Аристотелю, на ветхих умозрениях которого и покоилась «до-Галилеева» физика. Она действительно считала, что материальные тела могут находиться в двух состояниях: покоя или движения.
Галилей увидел эту проблему иначе.

Он уловил тонкость, ранее никем не замеченную: движение бывает различным. Есть движение с постоянной скоростью, а есть с переменной (с ускорением или торможением). И эти два вида движения различны принципиально: в первом случае тело будет (теоретически) двигаться сколь угодно долго с неизменной скоростью, а во втором будет ускоряться, ускоряться и ускоряться, опять же теоретически разгоняясь до немыслимо бешеной скорости – согласитесь, очень разные картины! Таким образом, привычно обозначая скорость буквой V, мы, следуя за Галилеем, принимаем, что существуют не два, а три состояния тела: неподвижность (V=0), инертное движение (V=constanta) и изменчивое движение (V=variativ).
Но дотошный флорентинец на этом не остановился.
Он задался следующим вопросом: а какая, собственно, разница между Vо и Vconst? И ответил себе: принципиально – никакой. Если мы говорим, что есть движение с постоянной скоростью, то неподвижность (покой) есть всего лишь частный случай этого состояния: движение с постоянной скоростью, равной нулю, против чего не возразишь. Вот и все! Прежний расклад: всякое тело либо покоится, либо движется – Галилей заменил аксиомой: всякое тело движется либо с постоянной скоростью, либо с переменной. Иначе говоря, если метода Аристотеля не видела разницы между Vconst и Vvar, то Галилей отменил различие между Vо и Vconst:

Надо ли долго объяснять, какой колоссальный слом в мировосприятии означал этот маленький мысленный шажок, наверняка не замеченный подавляющим большинством современников, да и после-то, как мы видим, мало кем замечаемый?! Но это был первый камешек, за которым последовали другие, вызвавшие лавину.
В сущности, данная проблема была знакома еще античной философии: Гераклит учил, что «все течет, все меняется», тогда как его оппоненты из Элейской школы находили в мире точки покоя, благодаря которым мир, который, конечно, менялся, все же имел явно выраженную структуру и иерархию, в отличие от мира Гераклита, выглядящего как аморфное текучее нечто. Собственно, Галилей и отказался от точек стабильности элеатов и отдался бесконечным своевольным вихрям Гераклита – возможно, не осознавая того. И судя по всему, именно эта «Гераклитова» интерпретация космоса, с летящей и вращающейся Землей, с бесчисленным множеством Солнц и планет, придала невиданный динамизм научной мысли: не в обиходном, но в сугубо специальном смысле, когда расплывчатое слово «наука» строго понимается как «эмпирико-логическое моделирование». Именно такая совокупность познавательных технологий: осмысленное наблюдение за событиями, абстрагирование, приводящее к построению логических (в пределе – математических) моделей, то есть разумно, прагматично упрощенных схем, описывающих те или иные процессы природы – оказалась чрезвычайно эффективной методой в деле практического освоения сил, рассеянных в природе. В сущности, человечество всегда мечтало об этом: подчинить природные силы своим интересам – посредством, например, магии. И в определенных исторических условиях «Гераклитова» космо-парадигма с ее подвижностью, изменчивостью, принципиальным отсутствием покоя оказалась превосходной базой для создания теоретических моделей, описывающих эмпирическую реальность, а те, в свою очередь привели к созданию устройств, концентрирующих энергию, прежде всего тепловую и электрическую, тем самым чрезвычайно усилив операционные возможности человека.

Нетрудно понять, что речь идет о феномене, привычно именуемом «научно-технический прогресс» - далее НТП. В чем практическая цель этого процесса? В дополнении человеческого организма искусственными энерго-концентрирующими конструктами, предназначенными максимально расширить и развить функциональное пространство организма и обеспечить ему максимальный комфорт. Опять же, давайте попробуем подойти к теме с предельной наглядностью: что представляет собой, скажем, автомобиль, увиденный с данной точки зрения? Вот мы садимся на сиденье, захлопываем дверцу, кладем руки на руль, ставим ноги на педали… то есть, собственно, прикрепляем автомобиль к своему телу, «надеваем» его на себя, как некий технокостюм, с целью быстро и комфортно перенестись из одной точки пространства в другую. А можно взглянуть и иначе: надев на себя автомобиль, мы временно превращаем себя в кентавра, увеличивая свою массу в среднем до тонны, а скорость – до 100 км/час. Ну и, сама собою напрашивающаяся аналогия: а что такое в этом случае боевой самолет?.. Да ясно, что – другое техноодеяние, облекшись в которое, пилот временно превращает себя в дракона, способного снести с лица Земли целый город.

Вряд ли мы погрешим против сути дела, если скажем так: научный и технологический динамизм делает жизнь сказкой, технокарнавалом, где люди в зависимости от обстановки наряжаются в разные технокостюмы – автомобиль, самолет, компьютер, комплекты 3D-технологий и т.д. – и все это благодаря «Гераклитовым» открытиям Коперника и Галилея, предложившим такую схему космоса, в которой человек и его планета сорваны с центральной точки мироустройства и брошены в бездонный хаос миллионов таких же планет и звезд. И следуя заветам философской диалектики, я не возьмусь утверждать, хорошо это или плохо, и что было бы, если бы. В свое время европейцы первыми ухватились за этот путь, увлекшись дивными возможностями техники, а вслед за ними устремились и прочие цивилизации, видя, какую огромную силу обретают технически развитые страны. Случилось так – значит, не могло не случиться. Мир вступил в эпоху, приобретшую устойчивое наименование «Новое время».

Всеволод Глуховцев

Окончание выйдет завтра вечером.
Как обычно, пишите - понравилось/не понравилось. Отзывы читателей всегда интересны авторам рубрики.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив