Из сети

irin_v — 05.08.2025 The Гращенков

Гордость, надежда и безразличие. Посмотрел интересный соцопрос Левада-центра* (признан Минюстом РФ иностранным агентом) за июнь, какие чувства растут и снижаются у россиян в последнее время. Интересно, что при восприятии окружающих, в топ-3 входит не только традиционная гордость (33%) и надежда (26%), но и новое чувство – усталости и безразличия (20%). Хотя у себя люди такового чувства не находят (лишь 13%), давая более социально одобряемый ответ – уверенность в завтрашнем дне (18%). И все же негативные чувства продолжают расти: страх (14%), растерянность, озлобленность и агрессивность (12%), отчаяние (8%), зависть (7%), а также одиночество, стыд и обида – демонстрируют рост.

Юрий Долгорукий

Хочу добавить несколько слов к посту уважаемого Иль Гращенкова по части понятия “гордости”, что во многом объясняет то, в каком необычном комбо с “безразличием” и “усталостью” оно представлено.

Дело в том, что национальная гордость у нас существует в довольно интересном состоянии - не статическом, а реактивном. Россиянам незнакомо чувство спокойной уверенной удовлетворенности жизнью в собственной стране, переходящей в более ярком окрашенное ощущение радости от того, что выпало родиться именно здесь. Более того, если взять подавляющую часть “застольных” либо “вагонных” разговоров (которые отлично репрезентуют состояние ума “глубинного народа”), то там самый интересный поворот начинается, когда-то кто-то называет повод для гордости, а все остальные тут же считают своим долгом его переубедить. Да и вообще, в сознании среднестатического россиянина понятие “гордость за страну” покоится на таких столпах как “ВОВ”, “Гагарин”, “автомат Калашникова”, “самая большая в мире” - что выдает понимание гордости как повод радоваться тому, что мы делаем лучше всех остальных (хотя для национальной гордости теоретически вовсе не требуется быть “быстрее-выше, сильнее”). Причем большая часть предметов этой гордости относится к советскому периоду, да еще, изредка, в случае спортивных побед в основном, к постсоветскому. Надо сказать, что историю досоветскую более менее хорошо знают лишь единицы, а остальные вообще затруднятся с ответом на вопрос, что там было и как мы ко всему этому относимся. Вот и получается, что в статичном состоянии вообще сложно говорить о наличии/отсутствии какой-либо гордости: чем вообще гордиться, когда мусорные контейнеры неделю стоят полные, а цены в магазинах вы вообще видели?

Совсем другой коленкор начинается, если кто-то за пределами нации пробует поставить под сомнение ее значимость и ценность. Вот тогда нация встает на дыбы, вот тогда она тут же вспоминает о своем величии и готова разнести любого, кто посмеет в нем усомниться. Собственно, феномен потрясающего сплочения сразу после начала СВО был основан именно на этом. когда внешний мир попытался отменить русских, то русские (читай шире, россияне) прекратили анализировать происходящее рационально и эмоционально образовали непробиваемую броню. И она остается крепкой до сих пор, несмотря на известную меру недовольства нынешним условиями жизни внутри. Вот поэтому “усталость” и “безразличие” из упомянутого соцопроса и соседствуют так органично с “гордостью” - поскольку это просто два модуса, внутренний и внешний.

И это очень важно принимать во внимание, когда речь заходит о том, что в преддверии избирательного цикла “партиям придется как-то работать с тем электоратом, кто еще имеет в себе жизненные силы”, то к “гордости” партийным стратегам лучше не взывать. Потому что им доступен только внутренний модус, а он конфликтный по умолчанию. Мы может отражать нападки всего коллективного Запада, но как только какой-то собственный идеолог предпримет попытку надавить на чувство “национальной гордости”, то рискует получить гиперреакцию с совсем противоположным знаком. И поделом.

Ваш Юрий Долгорукий

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив