Интернет как совесть человечества
Сообщество "User-Media. Пользователи всех стран, ПРИСОЕДИНЯЙТЕСЬ!" — 10.08.2011
Privacy особенно драгоценно для порока
За последние двадцать лет гласность эволюционировала настолько, что
к ней оказались не готовы даже самые отъявленные поборники прав и
свобод. Почему так набросились на Джулиана Ассанжа? Потому что
многие, как те американские дипломаты, готовы перемывать косточки
неприятным и враждебным типам келейно, в тряпочку, а потом публично
им улыбаться и жать ручки. А Ассанж взял и вывернул все на
беспощадный свет гласности и огласки. И теперь, забыв о всякой
прозрачности, респектабельные политики требуют его выдачи США и
даже надеются на смертный приговор.
Интернет — последняя ступенька гласности. Дальше лифт не идет, но
уже не отсидишься в лопухах и никакого privacy. Интернет взял на
себя обязанности Бога или коллективной совести человечества (Алесь
Адамович расшифровал слово «совесть» как «со-весть», весть или
знание о том, что хотелось бы скрыть, как фильтр, разделяющий
черное и белое, порок и добродетель). Верующий человек считает, что
бесполезно лгать на исповеди священнику: все равно Бог видит все,
от него не скроешься, он накажет. Возможности интернета и здесь
безграничны: не один раз в месяц, а каждый день, и можно не
сомневаться, что интернет накажет, выложив открытым текстом все
твои компромиссы, измены, адюльтеры. Все человечество окажется
свидетелем твоего грехопадения. Не хочешь оказаться в жалком и
смешном положении? Не ходи к Катям-Муму на конспиративные квартиры
с видеокамерами. Гласность существует не только для тиранов, но и
для оппозиции. Не только для политиков, но и для всех, кто
претендует на звание порядочного человека. Папарацци можно спустить
с лестницы, но куда спустишь интернет, этот многомиллионный суд
присяжных?
„
Privacy особенно драгоценно для порока. Всю человеческую историю
власть воюет с прессой, стреляя в журналистов и закрывая
издания
”
Интернет — великое благо и беспощадная коррекция. Вообще-то
добродетель не боится огласки, ей нечего скрывать. Понятие privacy
особенно драгоценно для порока. Всю человеческую историю власть
воюет с прессой, стреляя в журналистов и закрывая издания.
Спецдачи, Барвихи, Рублевки, Огарево, Кремли как раз высокими
заборами и обеспечивают власти нужный комфорт. ФСО и Берлинские
стены — это столпы privacy. Советские бонзы тоже очень держались за
него. По Галичу: «И дач государственных охра укроет посадских
светил, и будет мордатая вохра следить, чтоб никто не следил».
Почему Андропов прикончил-таки «Хронику текущих событий»? Там ведь
даже не было views, были одни только news об арестах, ссылках,
судах, лагерях и обысках. Но власть полагала, что эти news ее не
красят. А куда денешь выложенные в интернет Борисом Немцовым
путинские и лужковские «Итоги»? Их вместе с грузовиком не
конфискуешь, как пытались поступить с бумажными изданиями. Или как
это сделали несколько лет назад с кассетами о взрывах домов и
чекистском то ли сахаре, то ли гексогене — кассетами, привезенными
в Москву и Петербург Сергеем Юшенковым и Юлием Рыбаковым. Теперь
идите, конфисковывайте: все лежит в интернете. Кстати,
спохватившись на полдороге, кассеты и брошюры вернули. Вернули от
бессилия.
Диссиденты для себя никакой privacy не требовали. На Красную
площадь, на верный арест в 1968 году шли открыто, под
правозащитными письмами ставили не псевдонимы, а свои имена. Петр
Григорьевич Григоренко даже говорил: «В подполье можно встретить
только крыс». И пусть интернет пребудет нашим Пименом, сочиняющим
свой донос потомкам на современников не в угрюмой келье, а «всем,
всем, всем». Privacy — это безнаказанность. А девиз и у летописца,
и у интернета один: «И не уйдешь ты от суда мирского, как не уйдешь
от Божьего суда» (А. Пушкин).
|
</> |