Интересное от Чадаева

kukmor — 03.04.2024 "На прошедших выходных я ходил в новгородский Юрьев монастырь посмотреть на могилу архимандрита Фотия — того самого, который, по Пушкину «поменьше б пастырей таких, полу-благих, полу-святых» и «а грешной плотию — архимандриту Фотию». Он как раз и закончил свои дни настоятелем того самого Юрьева, умерев в 1838-м, на следующий год после гибели нашего всё.

Там есть интересная фабула. Всякий учебник истории расскажет, что в свои поздние годы Александр I впал в некий «мистицизм», который активно поддерживался кружком сподвижников — министром Голицыным и ещё неким масоном Кошелевым, которого император даже поселил в Зимнем в непонятном качестве. И что у Александра под их влиянием развились какие-то странные идеи замены православия некой универсальной новой религией, которая бы сплотила на новых основаниях созданный им Священный Союз. Но именно Фотий и стоявшая за ним группа влиятельных «мракобесов», включая синодальных митрополитов и Аракчеева, поломала эту малину — причём именно неистовый архимандрит послужил остриём клинка, прорвавшись однажды к императору и добившись запрета тайных обществ, увольнения Голицына и введения духовной цензуры. Собственно, именно поэтому будущие «декабристы», над которыми сгустились тучи, решились после внезапной смерти царя на попытку дворцового переворота.

Это как бы поверхностный слой истории. Но если покопать чуть глубже, получается очень интересная реконструкция.

Вот смотрите. У «первой» и «второй» Отечественных войн много параллелей и сходств — но есть одно разительное отличие. Если за взятием Берлина в 1945-м последовал Нюрнбергский процесс, то за взятием Парижа в 1814-м последовал разве что Венский конгресс — в сущности, заурядная геополитическая расторговка. Никакого «идейного» разбора и осуждения ни идеологем ВФР, ни собственно бонапартизма не произошло. Русское же офицерство, выращенное чуть не поголовно французскими гувернёрами, пусть сколь угодно эмигрантами, но всё же французами из поколения 1789-го, по большому счёту так и не сумело интеллектуально «переварить» внезапную победу своей «отсталой» страны над тем, в ком лучшие мыслители своего времени видели едва ли не живое воплощение Цайтгайста. Да и сам царь, напомню, начинал когда-то как чуть ли не «якобинец на троне».

Именно эта ситуация и запустила у целого «поколения победителей» мощнейший процесс поиска концептуальных и моральных оснований права на де-факто случившийся перехват «европейского лидерства». И обратило их взгляды в первую очередь внутрь своей страны — на то, что они считали основными признаками «отсталости» и «непросвещённости» у себя. Более-менее смог это выразить уже после всего Чаадаев в «философических письмах», но так думали примерно они все — начиная, повторю, с царя. И именно это обсуждали во всех этих «союзах спасения» и «союзах благоденствия», писали проекты конституций и программы переустройства страны — на самых «прогрессивных» (как они это понимали) основаниях. Ну и уж точно на что им было плевать — так это на своих «мракобесов», в особенности в рясах, и любые мнения по вопросу «тёмного народа».

Если совсем упрощая, они (дворянская аристократия) победили «Францию» на поле боя, но «Франция» победила их в умах. А вот остальное русское общество, да и государство, проявило в моменте недюжинный инстинкт самозащиты. Его хватило ещё на целый век; но это время так и не было использовано для того, чтобы выработать полноценный «цивилизационный ответ» на программу ВФР. Кончилось тем, что именно её — на свой симбирский лад — выпало воплощать в жизнь провинциальному образованцу Ленину, числившему себя наследником и декабристов, и Чаадаева, и Герцена, и народовольцев, и всей «революционной традиции», прямо проистекающей… из того самого марша русских войск по покорённому Парижу в 1814-м.

А Фотий, как и, к примеру, Распутин веком позже — это просто «крик боли» презренной русской «неэлиты», во втором случае — практически предсмертный."

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив