"Инспектор Гулл" реж. Александр Прошкин, 1979

users-arlekin- — 03.07.2018 Удивительно, но мне ни разу не попадались англоязычные, британские хотя бы, не говоря уже об американских, о голливудских, экранизации сочинений Дж.Б.Пристли. О популярности Пристли у читателей в мире судить затрудняюсь, но если где-то за пределами СССР и снимали фильмы по его сочинениям, то, видимо, такие это были фильмы, что о них теперь и слуха нет. Зато советский кинематограф, вернее, телевидение, потому что большинство картин сделаны для ТВ, освоил Пристли мощно, и картины-то - одна к одной, все до сих пор на виду и крутятся регулярно: "Опасный поворот", "Время и семья Конвей", "Тридцать первое июня", "Скандальное происшествие в Брикмилле" и т.д. "Инспектор Гулл" в этом ряду - название еще не самое популярное, но тоже попадалось мне на глаза раньше, сейчас я за него зацепился больше в связи с Еленой Прокловой, которая начинала с ролей "звездных", закончила ведущей сомнительных ток-шоу, а теперь пробавляется интервью, где рассказывает, кто и как из настоящих "звезд" ее в командировках по вагонам ебал. Ну каждый выживает как умеет и не осуждать надо тетеньку, а скорее позавидовать ей можно (хоть есть что вспомнить к старости...), но отметив Проклову и Зельдина, который играет в "Инспекторе Гулле" ее папу, невзначай досмотрел фильм до конца.

"Он пришел" (1946) советские литературные критики называли лучшей пьесой Пристли, то есть ставили выше "Опасного поворота" (1932), что, по-моему, преувеличение (даже если не считать преувеличенной славу и востребованность творчества Пристли на русскоязычном пространстве в целом), но не исключено, что как раз достоинства "Опасного поворота" кажутся преувеличенными за счет блестящей трехсерийной телеэкранизации Владимира Басова (1972), с потрясающими актерами (сам Басов, Яковлев, Титова), с единственным - пускай меня поправят - в советском кино (включая экранизации иностранной литературы) недвусмысленно гомосексуальным персонажем (его играл молодой Александр Дик). Кстати, "Опасный поворот" мне довелось и на сцене увидеть (на излете своей карьеры Сергей Арцибашев в театре им. Маяковского ставил), тогда как "Он пришел" ни под каким названием не попадался мне на афишах сроду.

Двухсерийный "Инспектор Гулл" далеко на такой стильный, роли представителей английского "высшего общества" в нем отданы актерам из Прибалтики (талантливым, но очевидно подобранным по типажу, а не в силу годности на конкретный характер), не говоря уже о том, что за Пристли сценаристами дописан двойной финал, разрушающий типовую, схематичную, эксплуатируемую автором из одного опуса в другой, но нельзя не признать, стройную структуру оригинала. И все-таки, сдается мне, и сама по себе пьеса "Он пришел" переоценена. В ней представившийся инспектором мужчина два часа кряду терроризирует добропорядочной семейство Берлингов, которые вместо торжества по поводу помолвки дочери Шейлы (ее-то как раз играет нынешняя героиня бульварных хроник Проклова, дожила наконец до звездного часа) вынуждены отвечать на неприятные вопросы в связи с самоубийством некой Евы Смит. Беременная на пятом месяце девушка бросилась под поезд, и разумеется, каждый член семьи уверен, что его это не касается, а инспектор въедливо, последовательно доказывает, что касается каждого - и хотя въедливость надуманна, а последовательность предсказуема, схема в чистом виде срабатывает, следить за "разоблачениями" интересно.

Выясняется, что аж два года назад глава семейства Артур Берлинг уволил девушку с предприятия, потому что она во время забастовки своей внешностью привлекала лишнее внимание прессы; из-за дочери Шейлы ее уволили со следующего места в модном магазине, потому что богатая клиентка со зла и без повода пожаловалась на плохое обслуживание; затем она пережила бурный роман с популярным сценаристом Джеральдом Крофтом, по случайному совпадению женихом Шейлы (тот ей наврал, что занят работой, а будущая невеста до того расстроилась, что попала в психбольницу); чуть было не подавшись в проститутки, но застопорив карьеру в статусе клубной танцовщицы, покойная познакомилась с сыном Берлингов Эриком и стала его любовницей, от него забеременела, но не пошла замуж и не взяла денег, поскольку узнала, что деньги он получил за продажу коммерческих тайн отцовской фирмы; наконец этически щепетильная незамужняя беременная подалась за помощью к бабушке нерожденного ребенка, возглавляющей фонд помощи потенциальным самоубийцам, но та отказалась помочь материально, а в советах высокоморальная самоубийца не нуждалась и - постой, паровоз.

В оригинале, вообще-то, девица-фантом якобы отравилась дезинфицирующим средством, а отнюдь не брала пример с Анны Карениной, но это второстепенные подробности, коль скоро самоубийство как факт под вопросом. Важнее "моральный урок", который следует извлечь из случившегося либо не случившегося, но потенциально возможного несчастного случая, поданного автором как пусть и в переносном смысле, но "насильственная" смерть. Наивность "уроков", которые в своих пьесах (и в "Опасном повороте", и в "Семье Конвей", ну про такие опусы как "Роза и корона" я уже не говорю) дает Пристли, не смущала советских киношников и их заказчиков, поскольку умеренно-прогрессивный западный литератор, будучи художником не из великих, как-никак разоблачал капиталистический строй вкупе с буржуазным лицемерием и пережитками феодализма заодно (вообще Пристли был не очень "левым", но по пьесам это в глаза не бросается). Для пущей доходчивости в сценарии "Инспектора Гулла" - и это сильно снижает достоинства фильма Прошкина (режиссер и сейчас на склоне лет сохранил пристрастие к нравоучительным притчам, но на туземном материале, сгодится Арабов или на крайняк адаптированный Вампилов) в сравнении даже с "Временем и семьей Конвей" (в 1984 году ее экранизировал тот же Владимир Басов, но до его шедеврального "Опасного поворота" этой вещице ой как далеко...) пьеса адаптирована, характерный для Пристли "мистицизм" (ну какой уж там мистицизм, чисто формальный прием, но по стандартам соцреализма все же крамола) обрамлен сугубо совковой "объяснительной" рамкой.

Герои пьесы, осознав, что чиновник, которого они приняли за ревизора, был вовсе не ревизор, остаются (как и герои "Опасного поворота", вернувшиеся в исходную точку, как и персонажи "Семьи Конвей") перед выбором: жить, будто ничего не случилось, либо предпринять над собой некое усилие. Тем более что каждый знал, как выясняется, свою девушку - по словам инспектора, Ева Смит часто меняла имя, но коль скоро выясняется, что и инспектор липовый, в полицейском управлении никого похожего на Гулла нет, то стоит ли беспокоиться? Получалось недостаточно прогрессивно, оставляло сомнения; "кино морального беспокойства" - чужая дорога; оттого и название пьесы, в оригинале An inspector Calls, старались в кои-то веки переводить точнее, буквальнее - "Инспектор пришел", "Визит инспектора" (а то что за Он, кто таков, предъявите служебное удостоверение!); потому в СССРовском варианте фантасмагорический инспектор вместо "настоящего ревизора" оборачивался ненастоящим сумасшедшим, в фильме есть эпизод под конец, где он возвращается в клинику к лечащему врачу, а тот ему заявляет, что лже-инспектор болен не сильнее прочих, правда, тогда непонятно, зачем его держат в клинике (забавно, печально и симптоматично: как раз вопроса, зачем в психушке держать здоровых, но инакомыслящих граждан, в позднем СССР не возникало), и "объяснилово" выходит с душком, зато рациональное, а не как у Пристли... Мало того, совсем уж под титры среди прочих ужасов теленовостей капиталистического мира (терроризм, бедность, безработица - и как они только, несчастные, выжили там, пока мы тут жировали вместе с европеоидными прибалтами под общим гербом, ага...) несознательная буржуйская семейка получает вдогонку сообщение о самоубийстве Евы Смит (в оригинальной пьесе это всего лишь телефонный звонок, сообщающий о скором визите "настоящего инспектора) - и на тебе, не условная любая, а та самая, конкретная девушка погибла, которую каждый из зажравшихся лицемеров и "сгубил" сообразно своим предпочтениям и возможностям.

Пристли свои несложные схемы рисует в той же плоскости (чуть не сказал "парадигме"), что и Ивлин Во, Грэм Грин, Э.М.Форстер, с одной стороны, и Г.К.Честертон, Агата Кристи - с другой, хотя не сравниться по изобретательности фабулы с детективщиками, а по изощренности стиля с "настоящими", "большими" писателями" (отдельная читательская и литературоведческая проблема, кого считать в первую очередь "настоящим писателем" - Кристи или Форстера; ну Честертон определенно "настоящий", как ни крути). Но если взять Пристли и Кристи - при некотором сходстве методов, которыми пользуются они (не столько даже их герои, сколько сами писатели), это противоположный подход к изображению среды, с которой они работают. У Кристи всегда назван преступник - но не подвергается сомнению уклад, разве что-то походя умудренный следователь (кто бы он или она ни был) на несовершенство человеческой породы посетует. Пристли же не тычет пальцем в конкретного убийцу, у него "виноваты все", а значит - "не виноват никто". Вольно делать заключение (что предлагали советские литературные критики, а вслед за ними и кинематографисты) - виновата среда, порождающая преступления, классовое общество (в бесклассовом же преступления невозможны, так Маркс учил), мир богатых белых мужчин (третья жена Пристли сочувствовала феминисткам). Морализм пьес Пристли (прозы в меньшей степени, что не мешало его прозу в СССР любить еще сильнее, и популярность "31 июня" все же превосходит все экранизации драм Пристли вместе взятые, спасибо песням Зацепина-Дербенева, конечно, но не только) одновременно и обобщен, и абстрактен, он вроде бы направлен против основ, но так невинен, что не колеблет основы, ни даже частные их проявления всерьез не затрагивает.

Зато для советского зрителя, да и сегодня тоже, экранизации что Пристли, что Кристи (взять чуть позже снятую "Тайну черных дроздов" Вадима Дербенева, 1983 - я ее смотрел ребенком в кино!) - по факту отнюдь не инвектива и не сатира; такого плана картины предполагают не отвращение, но любование предметом изображения, "старой доброй Англией", да и вообще недоступным на тот момент западным миром. Еще и буржуи как на подбор, взять "Инспектора Гулла": жениха героини будущей старой бляди Елены Прокловой играет молодой Ивар Калныньш, красавец; брата Шейлы - Лембит Ульфсак, которого режиссер, гримеры и сам себя актер уродовали сколько можно, но все равно видно, что молодец хоть куда; да и та же Проклова, и Зельдин, и его жена по фильму Эльза Радзиня - чуть ли не уголовники и в сущности, допустим, безнравственные, но на вид такие милые, приятные в общении, ухоженные, хорошо одетые люди; а уж обстановка - вот это жизнь: какие дома, машины, мебель.. И пьют они все больше виски или коньяк, а из каких стаканов... да со льдом... - остается облизываться на этакую красоту! Инспектор Гулл, на минуточку - Юозас Будрайтис, подстать тем, кого обличает. Погибшая Ева или как ее там - Анита Грубе. А певица в клубе, где Джеральд-Калныньш "снимает девиц - 25-летняя Лайма Вайкуле! В общем, что желаете делайте, грабьте, убивайте, обманывайте, да пусть хоть мужик с мужиком спит (в "Он пришел" этого нет, есть в "Опасном повороте" только) - но не зря говорила в те же годы героиня эстрадного номера Клары Новиковой, "денек бы так пожить... не пойдем сегодня на пляж!".

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив