Иммигрантский дневник. Часть № 48.

pipokipp — 13.06.2016

Жара лупила асфальт. Пищали зяблики. В Прин-ам-Кимзее приехал цирк и около шапито на окраине паслось три слона. Пастбища излучали пряничную радость без кориандра и мёда. Пахло густым навозом и предстоящей грозой. Вливание в привычную обстановку шло бойким темпом. Обстукивать сельские конторы, стройки и рестораны в поисках работы - было приятнейшим занятием после попрошайничества "на телефон" в дождливом Брюсселе. Тем более, что очередное "нет" всегда звучало вежливо. Я разворачивался и щурясь на солнце, двигался к новой точке. К концу первого дня, результат был нулевым. Превратившись в выжатый лимон, я поехал в Розенхайм, чтобы сообщить о своём прибытии товарищам по азюлю.

Между вокзалом и главным универмагом города спрятался рустикальный кабачок с названием "Кёниг Людвиг". В нём часто собирались бывшие граждане СССР, чтобы потолковать о напастях и футболе. Из за обилия баварских юбок и голых женских локтей в "Кёниге" любил страдать Коммисар. Театрально закинув голову, он выпускал густой пар из ушей и опрокидывал рюмку. Закусывал солёным бубликом. Анвар совершенно не вписывался рядом с монументальным павлином. Выпученные глаза Коммисара в дальнем угле, блестели ярче бронзовых канделябров.

Поведав о своих злоключениях в Бельгии и Англии, я поинтересовался наличием вакансий. У Коммисара, на фабрике ширпотреба, мест не было. А вот Анвар обрадовал хорошим известием. Элитной богадельне, где он мыл посуду, требовалось подкрепление. Договорившись, что подъеду туда завтра, на последние четыре марки я заказал себе стакан пива.
- Что теперь с отказом делать будешь, дружище?  - спрашивали собеседники.
Я подёргивал плечами и смотря на пузырьки в стакане, отвечал.
- Ох, знал бы я ответ. Видимо, покупка фальшивого паспорта - единственный выход.
- А сколько возьмут за него ?
- За чешский - три тысячи марок.
Разговор шёл как всегда. Как будто, я и не уезжал никуда.

Ходили слухи, что чехи продавали собственные паспорта. Подделав фотографию и дорисовав печать в таком паспорте, нелегал обеспечивал себе безвизовый въезд в США или Канаду. Покупатель сразу же после сделки покидал Европу на свой страх и риск, а по истечении недели, продавец регистрировал пропажу документа в полиции. Идея казалась дикой, но жизнь не давала особого выбора.

Восхитительные облака цеплялись за скалы и, иногда, я забывался, но пламя всегда жгло изнутри. С каждым годом, груз который тащил я, становился заметно тяжелее. Иногда мне на ум приходила идея кинуть мешок с проблемой в кусты и удрать. Рывком откинуть от себя ношу не получалось уже несколько лет. Недавно появившаяся мысль о Критической массе теперь преследовала меня как бред. К сожалению, внутреняя усталось ещё не достигла предела, но я чуял приближение перемены. Так верблюд вытягивает шею в пустыне, инстинктивно ощущая близость источника с спасительной влагой.


Тёрванг, Грайнбах, Гайзенкам, Шоффау и дюжина подобных им хуторов дремлют на горном плато по соседству с австрийской границей. Спрятавшись между альпийскими вершинами, они объединились в общину, получившую название Самерберг. Взяв штурмом крутой подъём, попадаешь в особую мини-вселенную, прекрасную до безобразия. Вся фольклёрная радость Баварии лихо умещается на относительно небольшом пространстве. Шорты, колокольчики, балконы с геранями - на плато есть всё.

Тёрванг и Грайнбах смотрят друг на друга, как в зеркала. Их разделяют колышащиеся волны зелёного поля, ручеёк, роща и многовековая конкурентная борьба. Не известно когда и почему она возникла. Может быть поле не поделили когда то. Может быть, стог сена украли или телегу похитили. В эпоху микропроцессорной техники, сыны гор неистово продолжают нести традиционное бремя своих средневековых предков.

Девушки и парни из обеих деревушек до сих пор не женятся друг на друге. Самогонку соседям не продают и пишут пасквили в полицию. На въезде в первый хутор Самерберга примостилась бензоколонка. Там работал житель Тёрванга. Грайнбахские у него не заправлялись, а ездили за тридевятьземель в Нусдорф, где на нейтральной полосе шлифовалась их гордость.

Здесь искренне верят в вольпертингера - необычное существо, представляюшее из себя зайца с оленьими рогами, крыльями и утиными лапами. Его ловят при полной луне. Только молодая, красивая девушка, в сопровождении своего избранника, способна на это. Ночью, идите в лес с свечой, мешком и лопатой. Вольпертингер гнездится между корней самых старых деревъев. Увидев нору, закрепите перед ней мешок при помощи сухой ветки, зажгите свечу и ждите. Когда любопытный зверёк высунется из норы, то лопатой толкните его в мешок.

Это может показаться легендой, однако в районном музее охоты и рыболовства выставлены чучела вольпертингеров. Если же не хочется искать доказательства на районе, то уверяю, что каждый уважающий себя кабак в альпийской глухомани покажет вам сушёные останки, а завсегдатаи расскажут секреты охоты на конкретного зверя.

Люди в гетрах играют музыку гор на губном барабане - родном брате якутского варгана и исполняют медленный рок-н-ролл при помощи ложек, кнута и аккордеона. Нет-нет! Всё это происходит не потому что туристические путёвки занесли сюда голландецев и датчан. Для туристов существуют лыжные склоны. Для жителей Самерберга есть церковь и старый мир с новыми Фордами Эксплорер и Меседесами, стоящими на парковке около ограды. Внутри всё по старинке - женщины на лавках слева, мужчины справа. Диакон с кадилом проповедует мир и согласие, но баварцев не переубедить.

Богадельня ждала меня в самом дальнем закутке Самерберга - в Росхольцене. Обсудив условия труда, я прочитал контракт, протянутый мне пышной главнокомадующей, именуемой Анита. Предложенная зарплата не была большой, но предоставлялось жильё. Взвесив плюсы и минусы, я проделал в уме несложную арифметическую операцию, умножая оклад на шесть месяцев - приблизительно такой срок я планировал копить деньги. Получалось не очень много, но сумма позволяла сделать очередной рывок.

Начинать в чине "главного по лопатам и вкручиванию гаек в стены" следовало через две недели. Подписав бумагу, я облегчённо вздохнул. Практически всё потрянное после увольнения с сырного завода восстановилось в течении двух дней. На выданный мне аванс, я расчитался с Коммисаром и заправил автомобиль. Жизнь вставала на прежние рельсы.

Две недели мне довелось наслаждаться ночлегами у Саши Долганского. Гулять по берегу Кимзее и считать уток. За один день до выхода на новую работу, я погрузил скудный скарб в багажник и приехал во Фраздорф, где мне выделили комнату. Анвар уволился и моими соседями стали Бернхард и Рената - вольный стрелок и старшая медсестра. С ними я быстро сошёлся и большую часть времени мы проводили перед телевизором в гостинной. Весёлые сплетни и пиво сдружили нас. Во Фраздорфе регулярно праздновались вечеринки и внешне я ничем не выделался в появившемся окружении. Работа в богадельне не тяготила так как сырный завод. Копать канавы намного интереснее чем монотонно заниматься погрузкой бесконечных рефрижераторов. В обеденный перерыв, если была хорошая погода, то я лежал на траве под деревом и мечтал.


Сергей появился незаметно. Его поселили в центре Розенхайма, в обработанном ржавым рашпилем здании. Он страшно запил. На двери в его комнату возникла  предупреждающая надпись фломастером: "Стучать три раза!" Почти всю площадь помещения занимала гигантская чугунная кровать. Он делил ложе с телевизором, а пустые бутылки из под алкоголя небрежно ставил на пол. Стеклотара грустно толпилась вокруг постели. Над спинкой постели, Сергей нарисовал граффити - чёрный полукруг солнца над горизонтом и надпись: "Уйдите все!" Ему было плохо. Он неистово прожигал лучшую часть своей жизни без надежды на остановку.

Находясь в депрессивном состоянии, Сергей расхлобыстал парфюмерный отдел магазина Карштадт. Детективы напрыгивали на него как печенеги на былинного богатыря. Он смахивал их с широких плеч и сквозь строй ошарашенных покупателей продвигался к выходу. Завалили дебошира уже на улице. Скрутив руки, приволокли в каморку к начальнику охраны магазина, который оказался армянином. Шмыгая носом, начальник попытался прочитать Сергею лекцию о о том, "что такое хорошо и что такое плохо", но был послан трёхэтажными матюками прочь. Карштадтским охранникам не хватало куража и смелости, чтобы приструнить подопечного. Вскоре появилась полиция. Сергей смиренно сел в автомобиль и приготовился к окончательной расправе.

Он обладал редчайшим для человека свойством, находить быстрый выход из уникальнейших по сложности ситуаций. Ущерб, нанесённый Сергеем, составлял тысячи марок и, собственно, тюрьмы ему было не миновать. Полиция подготавливала расправу с немецкой тщательностью, звонила в прокуратуру, суетилась вокруг протрезвевшего азюлянта и, когда в помещении возникла секундная тишина, то из его уст послышилась еле слышная фраза:
- Извините меня пожалуйста. У меня проблемы с головой. Помогите!
Полицейские оцепенели и действие пошло в обратном направлении с убыстряющимся темпом - так назад перематывают киноплёнку. Опять начались звонки прокурору, в социальные службы и начальнику полиции. С Сергея сняли наручники и повезли в психиатрическую больницу. Там он переночевал, а собравшийся на утро консилиум мудрецов постановил, что наш былинный борец с печенегами абсолютно здоров. Он вышел на свободу как ни в чём ни бывало, отделавшись только запретом на посещение всех магазинов фирмы Карштадт в Германии.

Конечно, Сергей не следил за эмбарго по отношению к собственной персоне. Прыжки по Европе и алкоголь ввели его в состояние полной отрешённости и провоцировали хроническое непослушание законам. Через несколько месяцев он явился в тот же самый Карштадт и украл там новогодний бубенчик стимостью в полторы марки. Сцапал Сергея вышеупомянутый армянин. За кражу его судили и приговор он носил во внутреннем кармане куртки, демонстрируя его при каждом удобном случае друзьям и знакомым. В приговоре стояло следующее: "Несмотря на запрет, Вы явились в магазин Карштадт и украли там новогодний бубенчик. За это Вы подвергаетесь штрафу в размере двадцати дневных заработков. Учитывая, что в данный момент Вы являетесь безработным и не имеете никакого дохода, суд назначает Вам денежный штраф в 4 марки 50 пфеннингов". Сергей считал эти строки высшей ипостасью немецкого судопроизводства.

На свалке металлолома он раздобыл ещё действующий Форд Гранада. Из бензобака капал бензин, но машина выдавливала более двухсот километров в час на четвёртой скорости. По прежнему игнорируя закон и праведность, он разъезжал на ней в тёмное время суток по Розенхайму без регистрации, автомобильных прав и в состоянии алкогольного опъянения. Как то раз его всё же остановила полиция. Количество алкоголя в крови измеряли дважды, так как первая проверка показла четыре промилли и полицейские не верили своим глазам. Покачав головами, они сказали Сергею, чтобы он проваливал с глаз долой и больше никогда не появлялся на их пути. Так ему, в очередной раз крупно повезло.

В его День рожденья произошёл фатальный случай. Он переночевал у меня во Фраздорфе и мы направились продливать его простыню в розенхаймский отдел по делам иностранцев. Сергей не надел даже носков и был в кедах на босую ногу. Мы планировали, что быстренько закончив дело, вернёмся домой. Служащую звали госпожа Шварц - Чёрная. Узнав фамилию, Сергей ухмыльнулся и спросил её:
- Госпожа Чёрная, а Вы работаете здесь тоже по-чёрному ?
Она посмотрела исподлобья и ответила:
- Сейчас! Подождите ещё чуть-чуть.
Через минуточку дверь распахнулась и перед нами стояли два огромных жлоба. Один из них ловко надел на Сергея наручники и произнёс:
- Это всё! Вы подлежите депортации.
Мы побледнели.

На этом многолетняя Одиссея Сергея заканчивалась. Выломав дверь к нему в комнату, мне удалось передать моему другу сумку с документами и вещами. Через сутки он уже находился в Санкт Петербурге. Это произошло приблизительно через пол-года после нашего возвращения из Бельгии. Повергнув в шок обитетелей Фраздорфа и Розенхайма, я понимал, что скоро и мой черёд. Германия зажимала гайки. Случай Сергея не был единичным. Домой отправляли одного за другим. Исчез Женя Рыжий из Мюнхена, за ним в Киев отправили Генку, Анвар уже имел бумаги о высылке на руках.

В тот мартовский день у меня был выходной. Солнце било в глаза с улицы через широкие окна. Блестел ещё не расстаявший снег и благоухала открытая банка вчерашнего пива на столе в гостинной. Бухнувшись на диван, я включил телевизор и пригубил пиво. Оно было противным на вкус. С последним глотком мне в рот попала захлебнувшаяся муха. Содрогаясь от противного ощущения, я переключал программы и вдруг наткнулся на необычный репортаж в Новостях. С экрана на меня смотрел паренёк, рассказывающий о себе с сильным русским акцентом. Это был дезертир, бежавший из Советской Армии в тоже самое время как и я. До выезда из страны ему оставалось несколько часов и он говорил о своём намерении ехать в Голландию. Голос диктора был возмущён. Он явно симпатизировал этому человеку.

Смотря передачу, я ещё не до конца понимал для себя всю её важность. Днём позже от Миколы Питерского, жившего в Розенхайме, пришло письмо. В худеньком конверте находилась адрессованная мне записка следующего содержания:

Читай эту статью. Нам ничего не будет по возвращению. Действуй без промедления. Твоё дело пахнет керосином. До встречи.

К записке прилагалась вырезка из газеты "Мюнхенер Меркур" с большой статьёй, украшенной мрачным заголовком: "Германия выслает советских солдат на смерть". Текст был ужасен. Все советские дезертиры, скрывавшиеся в ФРГ подлежали немедленной высылке из страны. Не жалели даже тех, кому был вынесен смертельный приговор - их получали беглецы из высшего офицерского состава. В те годы в России уже действовал мораторий на смертную казнь и это для "счастливца" означало пожизненное заключение.

С Миколой я так и не увиделся. Это была последняя весточка от него. Он паковал чемоданы.

В начале я очень испугался и из оцепенения меня вывела вернувшаяся Рената. Приобретя возможность рассуждать, я вдруг начал осознавать позитивную вещь: если центральная пресса и телевизор заговорили о судьбах людей, сидящих со мной в одной утлой лодке, то это может значить только одно, что ещё не всё потеряно. Значит существуют организации, занимающиеся моим вопросом. Перечитав статью, в самом её конце я наткнулся на название: "Интернациональная комиссия по правам человека. Франкфурт на Майне" Найдя через справочное бюро номер телефона и перекрестившись, я сделал звонок. На другом конце провода меня приветствовал женский голос:
- Алло. С вами говорит госпожа Ваннзидлер. Вы по какому вопросу?
- Здравствуйте. Я дезертир, бежавший из армии СССР несколько лет назад. Мне хочется спросить Вас о...
Она резко перебила меня. От её слов в висках застучала кровь.
- Мы знаем о проблеме и вопрос советских солдат является приоритетным. На лицо явное нарушение прав человека на убежище в одной из западных стран - в данном случае в ФРГ. Дайте Ваш адрес. Я вышлю Вам нужные материалы и инструкцию о том, что Вам предстоит сделать.
- А что теперь со мной? Как мне поступить ?
- Ничего не бойтесь! В ближайшие дни депортация бывших военнослужащих из СССР будет остановлена.

Критическая масса была достигнута.

Позже я узнал, что рядового Никиту Залесского из Мюнхена всё же успели насильно отправить в Россию. Его арестовали в аэропорту Екатеринбурга и он сел в тюрьму на долгие годы.


Продолжение будет

Иммигрантский дневник. Часть № 48.
Иммигрантский дневник. Часть № 47.
Иммигрантский дневник. Часть № 46.
Иммигрантский дневник. Часть № 45.
Иммигрантский дневник. Часть № 44.
Иммигрантский дневник. Часть № 43.
Иммигрантский дневник. Часть № 42.
Иммигрантский дневник. Часть № 41.
Иммигрантский дневник. Часть № 40.
Иммигрантский дневник. Часть № 39.
Иммигрантский дневник. Часть № 38.
Иммигрантский дневник. Часть № 37.
Иммигрантский дневник. Часть № 36.
Иммигрантский дневник. Часть № 35.
Иммигрантский дневник. Часть № 34.
Иммигрантский дневник. Часть № 33.
Иммигрантский дневник. Часть № 32.
Иммигрантский дневник. Часть № 31.
Иммигрантский дневник. Часть № 30.
Иммигрантский дневник. Часть № 29.
Иммигрантский дневник. Часть № 28.
Иммигрантский дневник. Часть № 27.
Иммигрантский дневник. Часть № 26.
Иммигрантский дневник. Часть № 25.
Иммигрантский дневник. Часть № 24.
Иммигрантский дневник. Часть № 23.
Иммигрантский дневник. Часть № 22.
Иммигрантский дневник. Часть № 21.
Иммигрантский дневник. Часть № 20.
Иммигрантский дневник. Часть № 19.
Иммигрантский дневник. Часть № 18.
Иммигрантский дневник. Часть № 17.
Иммигрантский дневник. Часть № 16.
Иммигрантский дневник. Часть № 15.
Иммигрантский дневник. Часть № 14.
Иммигрантский дневник. Часть № 13.
Иммигрантский дневник. Часть № 12.
Иммигрантский дневник. Часть № 11.
Иммигрантский дневник. Часть № 10
Иммигрантский дневник. Часть № 9.
Иммигрантский дневник. Часть № 8.
Иммигрантский дневник. Часть № 7.
Иммигрантский дневник. Часть № 6.
Иммигрантский дневник. Часть № 5.
Иммигрантский дневник. Часть № 4.
Иммигрантский дневник. Часть № 3.
Иммигрантский дневник. Часть № 2.
Иммигрантский дневник. Часть № 1.


Фейсбук: https://www.facebook.com/nikolaj.nakropin

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив