Илья Стогов наружу во всех измерениях или вновь Интеллектуалы и Кнорозов

maoist — 24.04.2020 Биография Ю.В. Кнорозова, написанная его ученицей Г.Г. Ершовой и вышедшая прошлой осенью в издательстве РГГУ, не дает покоя интеллектуалам отечественного разлива. Я бы даже сказал, что она рвет им одно место. Я уже писал, как по ее поводу сходили с ума синтетические интеллектуалы из мегажурнала "Нож" (раз и два и три). А теперь вот типа прочел книгу и решил на нее отозваться еще один культуртрегер (журналист, публицист и телеведущий) - Илья Стогов. Рецензию его опубликовал не менее интеллектуальный портал "Горький", который недавно уже отметился похвалами ("нативной рекламой") лженаучным опусам покойного Мурада Аджи.

Правда почему этот своеобразный текст назван "рецензия", совершенно непонятно. Ибо рецензия предполагает внимательное прочтение текста, чего в данном случае не наблюдается ни в малейшей степени.

Начинается все с пафосного описания переворота в Гватемале в 1954 г., который был совершен при активном участии ЦРУ. По ходу дела обвинив гватемальское правительство в действиях по указке из Москвы (это, собственно, и стало основным поводом для вмешательства), товарищ Стогов сообщает нам: "ровно через четыре месяца после вторжения газеты сообщили: в СССР расшифрованы иероглифы майя". Вообще-то газеты (и, в частности, "Нью-Йорк Таймс") сообщили об этом аж в 1952 году, за два года до гватемальских событий. Илья же Стогов повторяет распространенный среди журналистов неверный штамп, связывающий дешифровку и ее освещение с защитой Кнорозовым диссертации в 1955 г. (вспомним по этому поводу Индикатор). Но если бы он прочитал соответствующие страницы книги Ершовой, то он бы узнал, что дешифровка-то к этому времени была известна всему миру. Опять-таки о пользе чтения рецензируемых книг.

Далее Стогов переходит уже к собственно "анализу" книги Г.Г. Ершовой. Первым делом он обнаруживает такой неприятный момент, что, мол, автор познакомилась с Кнорозовым довольно поздно и о дешифровке как таковой писала не на основе собственного опыта. Ужасть какой грех, а? Как же это Г.Г. Ершова не поспешил родиться пораньше-то? Но на этом творческая мысль Ильи Стогова не останавливается. Он тут же заявляет, что "большую часть сведений Ершова полной пригоршней черпает из давно известных книг и статей" и что "ни единого нового штришка добавить к сказанному Ершова даже не пытается". Вот тут знающий читатель "рецензии" испытывает первый шок. Ибо в официальной биографии Кнорозова советских времен нет ничего про то, что он "во время войны полтора года провел на оккупированной немцами территории... Истощенный до степени дистрофии перебрался через линию фронта, вскоре немного пришел в себя и сразу поступил в МГУ... ". Эта тема была табуирована и замещена красивой легендой о молодом советском офицере, подобравшем книги на горящих руинах Берлина. И именно Г.Г. Ершова была тем человеком, который (с разрешения Кнорозова в последние годы его жизни) эту легенду разрушил и открыл правду. И то, какую роль в дальнейшей биографии Кнорозова это сыграло, тоже показала она. Поэтому все, что об этом знает И. Стогов, он знает из текстов Г.Г. Ершовой и их пересказов (как правило, малограмотных) его коллегами-журналистами. И, например, американский биограф Кнорозова, его давний друг по переписке Майкл Ко в своей книге посвященные этому страницы основывает как раз на материалах Г.Г. Ершовой. Но культуртрегер Стогов все и так знает.

Но дальше "рецензент" продолжает свой стремительный полет. Он упрекает автора в недобросовестности: "По идее, узнать подробности автор могла бы у коллег ученого. Приехать, допустим, в Ленинград, поговорить с теми, кто знал его лучше нее, провел с ним больше времени, чем она. Но этот путь автор даже и не рассматривает". Тут в очередной раз испытываешь глубокую неловкость. Дело в том, что на ленинградских материалах написана большая часть соответствующих страниц книги. Это и материалы из архива Кунсткамеры, и из архива Музея этнографии народов СССР, куда Кнорозов пришел работать после переезда из Москвы (а вовсе не сразу в Кунсткамеру, как полагает рецензент). Это и воспоминания тех, кто работал с Кнорозовым в 1960-е гг. (в частности, И.К. Федорова). Многие документы приведены в самой книге в факсимильных копиях. Но этот момент, конечно, очень важен, ибо приподнимает завесу над пафосом "рецензии" И. Стогова - "все поголовно ленинградские историки и этнографы — «периферийная интеллигенция»". Становится понятно, что рецензенту стало сильно обидно за ленинградскую интеллигенцию. Да и в целом в "рецензии" эта питерская обида просто брызжет соками из всех щелей.

После этого следует хвалебный пассаж в адрес Р.В. Кинжалова, которого Ершова, мол, обижает. Г.Г. Ершова действительно критически относится к роли Р.В. Кинжалова в биографии Кнорозова. По ее мнению, он незаслуженно занял должность начальника, которая должна была бы достаться герою ее книги. С ее точки зрения (да в общем это общепринятое мнение), заслуги Кнорозова гораздо больше, чем у Кинжалова. Что же, точка зрения со стороны пристрастного биографа вполне понятная.

Дальнейшее чтение рецензии вызывает еще большее удивление по поводу того, что же читал товарищ Стогов. "Вот, любуясь героем, автор описывает громадную номенклатурную квартиру его семьи на Смоленской набережной. Вот, несколькими страницами дальше, пишет, что жить ученому было негде и частенько он ночевал прямо под забором". Но вообще-то Смоленский бульвар и квартира на нем находятся в Москве, а жить Кнорозову по молодости было негде в Ленинграде. Что тут парадоксального остается только гадать. Это был Советский Союз, где жилищный вопрос помним что творил.

Далее вновь демонстрируются блестящее знание автором темы:

- "речь наконец заходит о главном — о самой расшифровке письменности майя. Публично об открытии было объявлено во время защиты Кнорозовым диссертации". Да ничего подобного - о дешифровке было заявлено в статье в журнале "Советская этнография" за три года до этого. К моменту защиты Кнорозов был уже известен всему миру, и про него написали чуть ли не на всех языках.

- "По идее, из этой стенограммы мы могли бы узнать ответ на главный вопрос: так как же тридцатилетнему Юрию Кнорозову удалось то, что двести лет не удавалось никому? ... Узнать ответ было бы очень интересно, но никакого ответа в книге Ершовой, увы, нет". Ну поскольку дешифровка была совершена за три года до этого, то ответа на это невозможно найти не только на данных страницах книги Ершовой она об этом пишет в другой главе), но и в стенограмме защиты в принципе. Тема диссертации Кнорозова вообще не имела отношения к дешифровке, а была посвящена "Сообщению о делах в Юкатане" Диего де Ланды и теоретическому обоснованию наличия у майя классов и государственности. Про это Г.Г. Ершова пишет в деталях, но "рецензента" подобные мелочи не интересует. "Где же дешифровка? Дай ответ! - Не дает ответа...," - восклицает он и продолжает свой странный текст.

"Еще более странным выглядит состав комиссии. Во главе стола восседает великий археолог Сергей Толстов — в сталинские времена чуть ли не наиболее влиятельный функционер от науки. Дальше идут директора академических институтов, главы кафедр, плюс (не до конца понятно, с какой стати) бывший кадровый разведчик, резидент в Египте Михаил Коростовцев. Хочется спросить, с чего бы весь этот ажиотаж, но спросить не у кого: в самый неподходящий момент прежнее многословие Ершовой иссякает". Тут иссякает практически все перед гением И. Стогова. Вообще-то С.П. Толстов был председателем данного диссовета и должен был на нем председательствовать по должности. Почему же совету был придана такая важность Г.Г. Ершова пишет прямым текстом и несколько раз: начальники Кнорозова заранее спланировали ходатайствовать о присвоении ему сразу степени доктора наук, поэтому совет должен был быть как более представительным. Это был элемент академической политики той поры. Вновь встает вопрос: а прочел ли рецензент саму книгу или ему Рабинович напел?

Далее речь переходит к столь любимому всеми пьянству Ю.В. Кнорозова. Именно этот момент привлекает и "рецензента". С моей-то точки зрения это как раз одно из главных замечаний к биографии: мне кажется, что такое внимание к этой теме совершенно излишне. Но Стогов вновь демонстрирует мастер-класс анализа: "Но все же понять, почему именно Кнорозов так целеустремленно убивал себя алкоголем из ее толстенной книжищи, никак невозможно". Опять-таки, ровно наоборот - Г.Г. Ершова пишет об этом много и подробно, разбирая и трагические моменты семейной жизни, и неудачи в карьерных баталиях... Но товарищу Стогову все равно непонятно. Я понимаю, букв было много, читать сложно (это ж не языком болтать), но называть эту реакцию "рецензией" все-таки излишне.

Подводя итоги, все "замечания" Ильи Стогова оставляют в глубоком недоумении, поскольку либо противоречат написанному в тексте, либо просто высосаны из пальца. Хотя, конечно, до высот журнала "Нож" с его обвинениями Ершовой в "стыдливом оправдании сталинизма" товарищу Стогову далеко.

Ну и напоследок не могу не добавить аргументов ad hominem. В предпоследнем абзаце Илья Стогов заявляет: "те, кто читал давний двухтомник Ершовой о доколумбовых цивилизациях, вряд ли сочтут, что [ее научные] достижения так уж велики"). Это, конечно, еще одна из вершин. Дело в том, что пресловутый двухтомник - это популярное издание для широкой публики, да еще и вышедшее в довольно оригинальном издательстве, но никогда и не претендовавшее на научный статус. Судить на его основании о чьих-то научных достижениях может только Илья Стогов, который известен своими, скажем так, специфическими отношениями с научной тематикой. Ну или прямо скажем: Илья Стогов - малограмотный фрик и абсолютно не разбирается в истории и археологии, но (как это часто происходит с такого род персонажами) имеет много что сказать. Коллеги с портала "Антропогенез" с этим уже сталкивались, а вот теперь дело дошло и до майя.  Как бы культуртрегер не одарил нас в ближайшее время своими собственными мыслями про эту древнюю цивилизацию.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив