Игры с Тенью

evo_lutio — 23.02.2015 Что я вам могу сказать про фильм «50 оттенков серого»?

Могу сказать, например, почему эта история стала бестселлером, несмотря на очень плохое… на очень плохое все.

Плохо в этой истории все, кроме одного момента. Правда момент довольно важный. Главное правило драматургии любовных историй было выполнено.

В идеальной лавстори герои должны любить друг друга очень сильно, то есть без страха и упрека, но при этом их должна разделять какая-то преграда, от них не зависящая. Он и она любят друг друга, но их семьи враждуют, классика. Он и она любят друг друга, но она замужем, а на дворе 19 век, классика тоже. Он и она любят друг друга, но он – вампир, не классика, но как посмотреть. Он и она любят друг друга, но она – не она, а тоже он, или он не он, а тоже она, острая социальная тематика. И так далее. Чем более искренне и даже безумно герои любят друг друга и чем более убедительная преграда разделяет их, тем лучше, потому что зрители в этом случае могут от всей души попереживать, а кино кормится эмоциями зрителей.

Чем больше кино может съесть эмоций, тем оно толще сильней. Но чтобы зрители были согласны кормить кино эмоциями, а не перегорели слишком быстро, убедительная преграда должна быть обязательно преодолима. Обязательно, но в меру. Если она легко преодолима, эмоций мало, если она принципиально непреодолима, эмоции мало тоже. Выжимать из зрителя эмоции – это особе мастерство, где важна мера. Если преграда такова, что виноват в ней один из влюбленных, с эмоциями опять не очень. В этом случае преграда уменьшает достоверность любовного чувства. Например, если герой женат, и век уже не 19-ый, зрительница не поверит в силу чувств при такой преграде. Любил бы, пошел бы и развелся, точка. Безумная любовь должна такую преграду сносить на раз, иначе эта любовь не безумна. Другое дело, если герой – вампир, тут уж ничего не поделать, преграда так преграда, смотреть и плакать. И не виноват ни в чем герой, уродился таким, и любит сильно, ни разу ведь не укусил, вот же какая драма, любовь как она есть. Одно плохо, сказка. А раз сказка, значит нежизненно.

Куда более жизненно выглядит история, где влюбленный - миллиардер, но извращенец. Извращенцев, в отличие от вампиров, в жизни немало, и среднестатистическая зрительница об этом знает. И, конечно, некоторые из извращенцев - миллиардеры. Точнее не так. Миллиардеров мало, но все они, конечно, извращенцы. Потому что нормальные люди миллиардерами не становятся. То есть зрительница женского пола находит такой сюжет очень жизненным и щипательным за душу. Миллиардер влюбляется в простую девушку, но увы, он - садист. Это, кстати, вполне объясняет, почему он до сих пор одинок. Извращенец ведь, с кем бы он мог быть в паре? Пока не встретилась ему чистая девушка и не смогла пробить броню его цинизма, быть в паре он определенно ни с кем не мог, а мог только равнодушно встречаться с безликими девицами в красной игровой комнате.

То есть среднестатистическая зрительница охотно верит, что сексуальные девианты – это такие особые существа, которые встречаться ни с кем не могут, дотрагиваться до них нельзя, спать они хотят только отдельно, романтику на дух не переносят как вампиры солнечный свет, то есть буквально даже в ресторан с дамами не ходят, и тем более в кино, табу. Ну а жениться, конечно, совсем не способны, а потому навсегда остаются без наследников, даже если у них миллиарды и завещать некому. Геи, например, иногда женятся, а садисты не могут, им девиация не позволяет.

Герой при этом и сам страдает от своей беды, все время грустно играет на рояле, мрачные мысли терзают его, но поделать с собой он ничего не может. Точнее может, конечно, и все время нарушает свои собственные правила, то спит вместе с героиней, то романтикой ее окружает по самое не хочу, то гоняется за ней как мальчик-паж, позабыв, что он доминант и садист, преследует ее везде, умоляет, ревнует, ноет, носит на руках, и дня без нее прожить не может, вместо своего успешного бизнеса все время чирикает с ней в чатике, но при этом то и дело напоминает ей про мрачный БДСМ-договор.

Из договора того мрачного, кстати, Анастейша повычеркивала все, что ей не понравилось, приказав строгим голосом и не мечтать о таких глупостях. Что мешало ей вычеркнуть и все остальное, непонятно. Неужели малыш любимый посмел бы ей возразить?

Боюсь предположить, но, возможно, БДСМ этот окаянный Анастейше и самой нравится, просто нравится тайно, исподтишка. И создатели фильма постарались передать эту симпатию и зрительницам. То есть с одной стороны и Анастейша, и сочувствующие зрительницы видят в садизме преграду для настоящей любви. А с другой стороны эта самая преграда им очень даже ничего. Это такой женский фетиш - приручение хищника, видимо. Хищник привлекает, но его нужно приручить, чтобы он стал безопасен. Но безопасный хищник должен все равно оставаться хищником, иначе он утратит свою привлекательность.

И вот этот момент в фильме, на мой взгляд, является скользким. Это такое провокационное заигрывание с Тенью, и зрительницам предлагается самим решить, где немножко садизма – это пикантное дополнение к сексу, типа красных веревочек и массажа мягкими флогерами, а где уже перебор. И с одной стороны зрительницы должны вместе с героиней негодовать и страдать из-за садизма героя, а с другой стороны им предлагается наслаждаться пикантностью садистических сцен.

Если бы садизм героя рассматривался только как проблема, от которой любовь должна его избавить, в таком сюжете не было бы ничего особенного. Классическая история про красавицу и чудовище. Но представьте себе, как красавица говорит принцу, что чудовище было интересней, и не так как в Шреке, не из-за внешнего своеобразия, а по сути. Дескать, знаешь, а мне полюбились все эти извращения, пойдем опять в игровую комнату.

«Ну пойдем» - говорит чудовище, хоть оно уже и излечилось от своей девиации, благодаря большому чувству, но что же не сделаешь для любимой?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив