Игра в "Глаголицу" — и ещё чуть-чуть праздного

alkolenbet — 02.09.2022

Очередной выпуск «Глаголицы» — не могу не!

От нас там ни словечка, но, видимо, просто прошли те времена.
А раньше исправно что-то отправляли: сперва я дёргала редакцию, потом наоборот. Какая-то жизнь бурлила со сроками сдачи статьи для факультетской газеты... Нет, ну как звучит-то! 

Выкрадываешь время, чтобы успеть к назначенному часу, потом месяцами ждёшь номера — в какой-то непредсказуемый или малопредсказуемый момент всё-таки печатают их штук двадцать и молча сгружают на стол на девятом. И, хотя сама по себе газета почти никому не нужна, её часто берут для того, чтобы знать, над кем при случае посмеяться. Публиковаться в «Глаголице» всерьёз действительно смешно! Ещё смешнее, что мотив «ну-ка, ну-ка, что за ересь ждёт нас на этот раз?» тоже вынуждает читать внимательно — может, даже с большим вниманием, чем искренний интерес. Получается всеобщая игра вроде мафии, где не разобрать уже, кто кого дурит! 

Я в неё попала через ШЮФовский семинар по литературной критике — прекраснейший, многолюдный, с практическими заданиями и дискуссиями. (В частности схлопотала там личную домашку: перечитать «Обломова» через десять лет. Настолько смело и красиво, что даже выполню!) Так вот — возможность печататься в настоящей студенческой газете была для нас великой честью. За это восторженное ощущение старательно держалась весь первый курс. 

Потому что в действительности-то идея невероятно крута! Изначально принесла её пушкинская компания — какая-то заметка попалась про их стихотворные полемики на страницах лицейского издания. Такое знамя у старших товарищей нельзя не подхватить — честно попыталась. 

Сперва было два, кажется, выпуска «Пёрышка». Занимался этим журналом ученический совет самоуправления — или что-то вроде. Каждую неделю собирались за круглым столом в собственной комнате (вселенский могиканский плач!) с — на секундочку! — компьютером и принтером, отданными совету в полное распоряжение. Нет, правда, мы там даже чайник завели, чашки занесли и чуть ли не сладкое хранили. Ну и выезды были — правда, бестолковые, но так посмотришь — а ведь много хорошего...

И, да, сидели-верстали до позднего вечера какие-то пдф-ины. Только я проиграла битву за «ё»...

Но, слушайте, то, что нам прислали ко второму номеру... трижды пожалели, что вообще завели какую-то «творческую» рубрику.
Собственно, на этом же погорела и вторая газета в другой школе. Чуть иначе, может.

Тогда инициатива исходила от классной. Она стала куратором, договорилась с околошкольной типографией, приняла решение о названии («Воробушкины Холмики») — в общем, от былой вольницы ничего не осталось. Сильнее всего ущемляла та самая типография, вышло нехорошо. Там был кружок журналистов — и как-то они у нас бразды правления отжали, а сами всё бросили. Но прежде опять номера два, наверное, свет увидели. И даже этой мизерной статистики вполне хватило, чтобы понять, что не будет у нас околопушкинских стихотворных полемик, богатыри-не-мы...

А потом уже в поле зрения появились ШЮФ и «Глаголица». Когда-то в ней обитала богема — стихи меня мало привлекали, но имена внушали положенный трепет. Ребята собирали полную Пушкинскую на свои поэтические вечера, устраивали эпатажные фотосессии, занимались мифотворчеством — и жили в этой славе, озаряя ею всё вокруг. Впрочем, пика их величия я уже не застала — потому-то нас, школьников, пытались привлечь к реанимации стагнирующей газеты. Во всяком случае так виделось; право стало священной обязанностью. Радостной, впрочем.

Но третья попытка воссоздать атмосферу «Российского музеума» тоже провалилась.
(Самое смешное, что я-то мечтала за ней наблюдать, просто вблизи и с возможностью встрять, если вдруг очень-очень надо будет.)

Во-первых, да, оттого, что мало кто относится к газете серьёзно. Во-вторых, она выходит с периодичностью «когда есть деньги на печать». Ежемесячным изданием так и не стала, сейчас и вовсе скатилась к полугодовому. (Вероятно, первая причина — следствие второй). Наконец, в-третьих: видимо, потеряли свою популярность посвящения. Может, оттого, что поэзия изменилась, заиндивидуализировалась окончательно. 

Собственно, всё это затянувшееся предисловие — комментарий к «Семинару поэзии». Я-то теперь играю с другой стороны — с изумлением и восхищением наблюдаю за страшно серьёзными людьми, ещё не бросившими это гиблое дело. 

«Рубрика со стихами студентов филфака является едва ли не первым, что придёт в голову, когда речь заходит о газете одного из самых творческих и разносторонних факультетов МГУ. Раздел долго принимал тот вид, который он имеет сейчас. Огромный вклад в разработку концепции внёс поэт и выпускник нашего факультета Ростислав Ярцев — именно он предложил название «Семинар поэзии». Но раз это всё-таки семинар — не лекция или стихотворный коллаж, редакция шла к тому, чтобы рано или поздно на страницах «Глаголицы» стихотворные подборки обрели тематическую целостность, а критически настроенные филологические умы — возможность для самовыражения. Результат — прямо перед вами»

Результат... Такой «результат» вообще не допускает музыки. И это, кажется мне, повсеместная тенденция. То есть, не настолько хорошо я знаю актуальную молодёжную поэзию, но вот эта, глаголичная, раз за разом выявляет одно и то же сопротивление. 

Песни на такие стихи — если даже и выходят — они своеобразные, их не нужно много. Многоножки, ага. 

Читать их — скорее труд, а не удовольствие. Больше монолога (даже — потока сознания...), чем диалога; рокерская, а не АП-шная система образов. Запоминаемость — возвращаемся к отсутствию музыки — крайне низкая. В них даже спорить толком не с чем... 

Полувыводо-вопросов три:

— Прежде, чем говорить о проблемах АП, надо спуститься на уровень поэзии. Что-то ей тоже несладко...
— Гордые поэты послезавтрашнего дня — они не хотят быть-как-Рубцов или хотя бы Пушкин — или не могут?
— Неужели во всём виноват Гумилёв с его цехом?

Ника, кстати, ходила ко мне на курс по АП в том же ШЮФе. Могу теперь хвастаться, что ученица пишет критические отзывы на современных поэтов, хххе. Кудимовское стихотворение, правда, совершенно иные ассоциации вызывает. 

...ещё нашла прекрасное. Теперь уже не вспомню-не найду, но кто-то где-то сказал (кажется — в связи с Берестовым), что у искусства самого по себе нет цели, оно лишь служит средством выражения целей художника. 

Так по Курячему и выходит — «а что слушатель должен делать дальше? куда ему идти?».

Но это куда скучнее, чем предположение, что искусство самодостаточно и разумно, но идёт с нами на контакт. Именно таким должно быть чистое фётовское искусство, освобождённое от авторских целеполаганий — и тем более от любых манипуляций со слушателем! Да пусть сам в себе разбирается — и усваивает то, что ему полезно. 

Щербиновская концепция служения себе честнее, только тут опять отношения «мастер-инструмент». 

Мне нравится идея, что «искусство» (неудобное слово...) — это измерение, объективная, но совершенно иная реальность. Грань, если хотите =)

Ну, прорастает в обычной жизни тоже — но исключительно по нашей воле, если взращиваем. А так — каждая книга, каждая песня открывают новое пространство, время и движение.

А вопросы коммуникации — да, ключики к дверям в эти миры. Дороги...

Тоже простые вещи всё. Вечные игры.
А новый номер газеты — это хорошо, конечно. Продолжим наблюдение!

(Сразу тогда уж — впервые печатается статья преподавателя с другого факультета. Интервью бывают — с нашими, нашими ребятами проведённые. А тут внезапно приоритет у лектора побочного предмета, хм. Ну, видимо, таков запрос.)

Напоследок =)
Делюсь советом по выкручиванию ручки пафоса в ноль — русские романсы! Кладезь!

Оставить комментарий

Популярные посты:

booky_moussy

Домашнее-вечернее

uctopuockon_pyc

Вспоминая Танафи

magman67

Визуальные эффекты Энако

selyanka1

Серпентарий от кутюр

matsam

Адвокаты дьявола

id77

Анекдоты утренние :-)

cassette_madam

Народная артистка Евгения Добровольская скончалась через две недели после

alexandr_rogers

Из деревни от деда. Прощальное письмо Бидона

• Архив