Ифритовый стержень

inesacipa — 25.07.2015
Сижу, размышляю над темой эротики в своем последнем романе (приходится признать, что это уже не повесть) "Двутелый андрогин". В моих книгах семейных ценностей и духовных скреп небогато, как небогато ими подсознание самого отъявленного ханжи — особенно ханжи. Однако последняя каких только обольщений не навевает, причем с первых страниц, от инцеста до гейско-гермафродитской групповушки. Навевает, навевает — и нифига. Семь авторских листов и за все это пространство-время один... поцелуй. И даже непонятно, французский или так себе. Сетелизы опять будут в бешенстве, что у героев "не дошло даже до минета" (цитата из мамзель Кубинский Дятел).

Но пусть поверят мне все читатели, отличные от сетелиз: не нужны тут половые акты, извращения и растления. Намеков, что они имели место быть, достаточно. В некоторых жанрах недоговоренность работает лучше, чем откровенность.

Этого-то современный писатель и не понимает. Он так открыт, так откровенен, так натуралистичен, что пишет уже не романы, а мануалы про стопицот способов вставить ключ А в отверстия Б, В, Г. А снизу его, всегда готового пасть еще ниже, подпирают... правильно, фанфики.

Кто не слышал, слушайте и не говорите, что не слышали: НЦа, рейтинг NC-17 (что переводится как "No One 17 & Under Admitted" — "Лица 17 лет и младше не допускаются"), а то и NC-21 (то есть кровавые зверства вроде гуро), одним словом, слэш — главный из слонов, на котором держится фанфикшен. И не надо песен, дорогие фикрайтеры-фикридеры, про то, что в массе своей ваш любимый псевдожанр от слэша избавлен. Все вы начинаете с заверений, что монстры вашего фандома преневинно описывают приключения чужих, да, чужих, однако второ- и третьестепенных героев. Но рано или поздно скатываетесь к аргументу: "Лично я такое не пишу/не читаю".

Забавно. Лично я не пишу про попаданцев, эльфов и магошколы, тем не менее, "мадемуазель Бриссар, если к вам не прижимаются в метро, то это вовсе не означает, что метро в Париже не существует". Я в курсе, что фантастический жанр лопается от однородной продукции на указанную тематику, и не собираюсь этого отрицать. Не знаю, почему у фикописцев в таком ходу претензия: раз данный конкретный фикрайтер нцу не пишет, то не сметь клеить ярлыки на фикеров, критики! Несколько исключений означают, что весь фанфикшен свободен от порева, как же, как же.

Второй аргумент — обсуждение эротики как расово годного художественного приема. При этом подразумевается, что оппонент эротику не то презирает, не то боится, не то заходится в гомофобии от одной только картины укладывания в постельку однополых персонажей. Ах да, главный гомофоб тут я, спросите кого хотите. Некоторые вам охотно расскажут, как я предала идеалы конных активистов ЛГБТ.

А я пока призову на помощь кэпа. Пусть разъяснит, что такое качественная эротика и чем она отличается от дешевой порнушки. И пусть фикописцы, эти инвалиды творчества, меня поблагодарят.

Слэш, несмотря на его основополагающую ценность для фанфикшена, пишется настолько убого, будто слэшеры и члена-то вживую не видели, а рыдания фикописиц: "Я первый раз пишу слэш... Прошу прощения, если что не так... Ловлю тапки..." способны тронуть и каменное сердце. Но не мое.

Чем отличается жалкое зрелище — слэш, написанный под давлением читательской порнофилии, от эротики, придающей тексту требуемый накал страстей? Тем самым и отличается: у эротики есть задача. И не вопрос, однополый это секс или двуполый, по любви или по принуждению, даст ист фантастиш или будем считать, что ничего не было. Ну и что, скажет толпа коекакеров фикеров, у секса в наших коекаках фиках очень важная задача! Ага, та же, что у картины в семье дяди Федора: она пятно на обоях прикрывает. Так и здесь: секс прикрывает отсутствие любых художественных задач, да и самой художественности тоже.

*свистит кэпу* Подь сюда, соколик мой. Включайся в процесс, хорош блох ловить.

Кто не встречал заявлений типа: "Вы читаете эротические фантазии автора, перенесенные на бумагу, то есть на монитор"? И никто не задал вопрос: а нафига нам, детка, твои эротические фантазии, мы с тобой, вроде как, в сожительстве не состоим? Все потому, что публичный и коллективный онанизм вошел в обычай современного человека. Но не в этом проблема современного искусства (по крайней мере не та, о которой речь). Проблема в том, что это массовое дрочево норовят присунуть нормальным читателям в качестве литературы.

У МТА серьезные проблемы с пониманием основ жанра, с выбором жанра и даже с пониманием того, что есть жанр.

Не так давно моей знакомой писательнице дева-фикерша, любительница писать "взгляд и нечто" с налетом историзма, попыталась высказать фэ, что, дескать, считает себя вполне профессиональным писателем, достигшим успеха. Видимо, символом успеха была своя кумпания на диарее. Писательница призналась, что несколько разочарована: она целый год возилась с заблудшим созданием, работая с ним как редактор — обучая и объясняя, как писать хорошим литературным языком. И фикерша поддавалась (все вы поддаетесь, если вас согласились взять в учебу), даже казалось, из девицы выйдет толк.

Однако стоило перейти с языка на более серьезные принципы — принципы композиции, принципы жанра — как начались истерики и попытки самоутвердиться. Надо сказать, при редакторском прессинге начинаются истерики и у более стойких натур, поскольку это требование касается основ. Если согласишься с законами жанра, придется поменять уже не некоторые вещи, неблагозвучные или невразумительные, а всю основу опуса. Вот потому-то требование перейти от фикописева к литературе вызывают у фикеров (и не только у фикеров) жесточайший припадок самомнения и самонадеянности: да как вы смеете предлагать мне вырасти как писателю, да как вы можете утверждать, что я еще не писатель, да вы знаете, сколько у меня баллов-комментов-блестяшек?!

Всё это изрядно напоминает сопротивление психологу, который что-то в твоей личности пытается менять, кромсать, лепить, а ты чувствуешь себя слишком беспомощной и беззащитной, чтобы понять: тебе этот болезненный процесс нужнее, чем ему.

К тому же перевод на более высокую ступень требует от автора:
а) пожертвовать самомнением — на новой ступени ты новичок и более никто;
б) освоить то, что раньше демонстративно отвергалось — "мои книги любят не за это!";
в) а главное, понять ценности новой ступени, те самые, которые снизу если и были видны, то не были понятны.

И эротики оно тоже касается. Дрочить на сексуальную фантазию нетрудно, она, собственно, так и пишется, чтобы на нее дрочили: примитивно, грубо, нарративно. Кто на ком стоял и что куда совал — основное содержание эротической фантазии. Максимум, что позволит себе порнофил (притом, что современный фикридер сидит на проне плотно, как на нефритовом стержне), это немного корявых метафор. При полном непонимании основных, если так выразиться, особенностей эротической сцены

Доктор замирает на коленях детектива, затем глухо вскрикивает, выгибаясь. Это позволяет Шерлоку еще глубже проникнуть в него, и Джон начинает двигаться, задыхаясь от жуткой медлительности собственного ритма, шепча что-то бессвязное, но такое желанное, сводя с ума своей теснотой и жаром так, что в глазах вспыхивают разноцветные круги.
Детектив поддерживает, направляя, до синяков сжимая бёдра горячими пальцами. Задыхаясь от ощущений, припадает пылающими губами к лицу Джона, целуя жадно, плотоядно, ненасытно. — У этого фика есть трогательный отзыв: "Это самая превосходная, гениальнейшая шедевра, которую я читала по этому фэндому!!!", о как. Хотя перед нами не шедевр и даже не шедеврА, а шедеврЯ.

Фикерам не понять, что несть в постели ни эллина, ни иудея, ни детектива, ни доктора. Секс потому так мил человечеству (помимо его основной функции, поддержанной инстинктами), что он великий уравнитель: в койке не имеют значения звания, регалии, положение и происхождение. Оттого и называть профессии любовников довольно глупо. Разве что иронии ради. Увы, фикерская ирония — это не то, что под данным словом подразумевает писатель, а нечто отвратительное, гэговитое.

Вдобавок некоторым аффтарам приходят в голову разные фишечки, оживляющие, по их мнению, эротическую сцену. Например, сунуть партнера мордой в унитаз в пакет со жратвой и так и... описывать.

Наклонился к нему, облизал ухо и выдохнул:
— Какой же ты обалденный!
— О-ох! — донеслось в ответ.
Парень, уже забыв, что не так давно отбрыкивался, подавался навстречу моей руке, извивался. Я слизал с его висков и шеи капельки пота. Крепко держал его за бёдра, резко натягивая на себя. Он уже выл от подступающего оргазма. Я был на пределе. Шатен сначала изогнулся, потом нырнул головой в пакет, клацнул зубами, прикусил булку и с утробным изпакетным воем излился мне в кулак.
Я выпустил его член, сильно сжал бёдра парня. Резко, жёстко, до предела насадил на себя. Он заорал, вцепившись в мою руку, а я излился в него, глухо зарычав и впечатываясь в его задницу. — Эротическая фантазия с участием выпечки и вообще продуктов, разбросанных по партнеру — классика. Но и классику можно испортить, не умея писать и даже описывать.

Фикер у нас запущенный, тяжелый порнофил, но вместе с тем ни черта не смыслит в сексуальности. Может, оттого сетелизы с громыками и сетуют хором на отсутствие порева в профессиональном тексте, мечтая почитать качественно написанную эротику — перед сном, держа руки под одеялом. Их не устраивает небогатый наборчик порнофильских приемчиков. Они всё надеются, что литературные порноролики им будет писать Максим Далин. Мечта-а-ательницы.

Скажу вам, диарейные воплотители сетелизиных идеалов: слэшный фик и плох, что в нем, как в любом проне, ни характеры, ни сеттинг, ни фабула роли не играют. А такого уровня эротики, чтобы та сама по себе составляла сеттинг и фабулу, вам никогда не достичь. Поэтому вы болтаетесь на уровне порева, которое бывает про все, от светила до сантехника. Пытаясь разнообразить содержание, перегружая его всем подряд: игрушками, партнерами, пытками и извращениями. При этом читатель ничего не чувствует ввиду того, что ничего не чувствуют ваши герои. Геройчики, марионеточки, бибабо.

Скажем, вот сцена группового изнасилования малолетки — и чем она заканчивается? Орфография и пунктуация аффтарская.

— Мне хорошо... Но я так устал, — честно признаюсь. Во-первых, других мыслей нет, а во-вторых, зачем врать людям, доставившим мне такое удовольствие? К тому же я полностью в их руках, я доверяю им сейчас свое тело, и мне неплохо отплачивают. Вдруг в голову приходит бредовая мысль, — Я красивый?
— Ты великолепен. Мурлыкай, не стесняйся, киса... — видимо мои урчания заметили и я снова уркнул, — Думаю, про личико тебе и так все мозги моют, но оно прекрасно. У тебя такие красивые глаза... Глубокие, будто что-то скрывают. Губки не то что бы пухлые, совсем не незаметные и не узкие, яркие. Щечки как раз пухлые. Так и хочется потискать. У тебя очень красивые волосы. Немного жестковаты, такие длинные, необычного цвета. Редко можно встретить натурального блондина, ведь ты не красил волосы, — я хотел спросить, почему он так думает, но не стал, ведь вообще он прав, — Кожа нежная. И не скажешь, что ты парень, как и по фигуре. С твоим телосложением тебе не стать качком. А попка... — Разбор внешности, достойный хэдхантера модельного агентства. И это сразу после оргазма!

Перед нами не хастлер разводит клиента на комплимент, как можно предположить по диалогу. Нет, это изнасилование виктима-малолетки, забредшего в неблагополучный район. И насильники (их несколько) расписывают жертве ее прелести после того, как лишили ее невинности в два смычка, потом бутылкой надругались. А жертва, недавно, кстати, справившая шестнадцатилетие, спрашивает: ну как я вам, посоны?

Есть в подобном (заслуженно вызывающем омерзение) писеве хоть гран знания человеческой психологии? Будут так себя вести жертвы насилия? Будут ли сюсюкать с жертвой насильники, только что обещавшие закопать ее с ножом в боку?

Но даже если вы опять заведете бодягу про сексуальную фантазию, спрошу не как психолог и критик, а как автор. Здесь у нас эротика в четко определенной обстановке, каковая обстановка сама предполагает, выражаетесь по-фикерски, кинк, он же фетиш. Зачем писать про изнасилование сопляка/соплячки в темном переулке, если главные "бонусы" этого действа — страх и боль жертвы, бесполезность ее сопротивления и просьб о пощаде? Понятно зачем — чтобы описать всевластие насильника и прочие гнусные, но кого-то возбуждающие детали. В таком случае какого хрена мерзко-приятная обстановочка насилия превращается в уныло-привычный секс с уныло-привычными же комплиментами?

Фикоперы не дотягивают до решения и тех задач, которые, по идее, ставят себе сами.

В фиках во множестве присутствуют дети, которых домогается учитель, а также маньяки, которым подавай малолетних девственников, при этом маньяки абсолютно уверены, что их не поймают и не повяжут.

Меня он возбуждает. Хотя я никогда не смотрел в сторону малолеток. Я не гей, я — бисексуал, так что переживаний насчет того, что мне нравится парень, у меня нет. Но ему всего 15 лет от роду…
Сейчас молодежь быстро взрослеет, так что я удивлен, ведь этот малыш ведет себя как девственник...
Пока я одевался к выходу, думал о том, что вчера произошло. Я осознанно сказал мелкому, что хочу его изнасиловать. Мучить жертву всегда веселее, когда она знает о нападении и ждет, когда это произойдет. — Особенно весело бывает, если в роли жертвы оказывается сам любитель малолеток, которому назначили свидание жестокие, жестокие гонители педофилов.

За намеки про учеников средней школы, мечтающих быть изнасилованными, не мешало бы нефритовый стержень оторвать и ифритовый вставить. Да, в этом возрасте у подростков пробуждается либидо и интерес к сексу велик, как никогда. Впоследствии либидо поутихнет под гнетом разочарований, и именно потому, что ребенок, не знающий потребностей и возможностей собственного тела, непременно получит хорошую острастку в виде пары-тройки дерьмовых партнеров, способных лишь кем-то воспользоваться, грубо и грязно. Их-то фикеры и разжигают: а девочка, то есть мальчик созрел! вали и трахай, плевать на то, что сопляки сами не знают, на что нарываются!

Писать о подобных вещах, как о забавном приключении... Так и хочется спросить аффтаров: а вы бы хотели таких приключений для себя в своем детстве? для своих детей? для детей своих друзей и близких? или при этой мысли вам тоже хочется господину Гумберту член оторвать?

Впрочем, ахинею про сексуальных семиклассников пишут существа без члена. Да и без мозгов, и без таланта, и без чутья. Никаким набором средств они не в состоянии осмыслить, что делают и зачем. Оттого и фикоперство — не эротика, а всего-навсего псевдолитературный прон.

Ну а эротика — мощнейший литературный и психологический прием, осваивать его следует долго и тщательно. Эротика может перевернуть читательское представление о героях, когда оно уже сформировалось, может раскрыть слабости сильного и показать силу слабого. Она обнажает перед читателем героя до донышка, до самых животных инстинктов. Она может вывернуть наизнанку не только отдельных индивидов, но и общество целиком, показывая, как здесь относятся к любви и к соитию, к материнству и к отцовству. Недаром эротика присутствует во множестве антиутопий. У нее множество задач и функций.

И где все это в фикописеве? Да там же, где оказывается остальное, как только пишущая особь (это даже аффтаром не назовешь) начинает писать ради лайков.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив