Идеальная невестка
irina_sbor — 23.07.2018
Она была идеальной невесткой. И-де-аль-ной! Если кто не
понял…
С высшим педагогическим образованием. Если вам это хоть что-то
говорит…
Она ненавидела ложь и лицемерие. Она всегда говорила
правду.
Не юлила и не пряталась за спину, обещая небо в алмазах…
Она так сразу и объявила родителям мужа. Так и объявила,
пресекая различные домыслы и напрасные надежды, я вышла замуж за
вашего сына, но не за вас. Поэтому, извините. Вы в мою семейную
жизнь не вписывайтесь.
художник Sarah-Jane Szikora
Но свекровь, женщина крайне добросердечная, переговорив с
мужем, решила невестку в свою семейную жизнь не только вписать,
но и прописать. В хорошую четырехкомнатную квартиру.
Много ли нам с мужем надо, рассуждала свекровь жалостливо, мы
потеснимся, а у ребят будет и комната и спальня. Дети пойдут. Что
же им по чужим углам ютиться.
Невестка решение свекрови приняла величественно и
благосклонно.
Она, дочь высокопоставленного партийного чиновника и директора
школы, весь окружающий мир принимала с величественным
снисхождением.
Если все вокруг так рады её видеть, слушать и прогибаться, чего ж
не принять это подобострастие мира, логично рассуждала она с
пролетарской прямотой.
Невестка переехала жить к родителям мужа.
Первым делом она продекларировала свекрови свои
жизненные принципы. Неоднократно. Чтобы сразу пресечь напрасные
надежды и наивные домыслы.
Свекровь согласно кивала головой, но всякий раз так и норовила
сунуть нос в семейную жизнь сына.
Невестку эта забота раздражала, и, устав громким учительским
голосом указывать свекрови место в их жизни, невестка как-то
запустила в неё салфетницей…
Господи, да салфетница-то была лёгкая, пластмассовая.
Так, для острастки и кинута была, чисто попугать, чтобы уже поняла,
наконец…
Свекровь от салфетницы увернулась и, наконец, поняла.
Она опять поговорила с мужем и они решили обменять одну
квартиру на две. И разъехаться. Так и сделали.
Обменяли свои хоромы на две живопырки.
Двухкомнатую отдали сыну.
В однокомнатной норке поселились сами.
А потом и вовсе уехали из города. Подальше. Куда салфетница,
даже при самом умелом броске, долететь не сможет.
И стали они жить-поживать добра наживать.
Свекровь и свекор наслаждались старостью в тихом южном
городе.
Сын с невесткой совершали успешные карьерные взлёты.
Они регулярно наведывались к родителям в гости. Проведать. Это
святое. А заодно поесть фруктов и покупаться в тёплом море.
Исключительно заодно. Раз уж приехали. Что уж теперь.
Шло время.
Скоропостижно умирает свекор. Свекровь остается одна. В
немножко чужом городе. В уже немножко чужой стране.
И наступил момент, когда пришлось решать судьбу старой
женщины.
Сын, как и мать, такой же мягкий и добросердечный человек, к
тому моменту давно понял, что женился на танке с крепкой
бронёй.
Поэтому военных действий он старался лишний раз не
предпринимать. Бросать танк он тоже не решался.
Всё-таки…мало ли…в наше тяжёлое время… и танк может
пригодиться…
Поэтому однажды он тихо-интеллигентно завел разговор о том,
что маму уже нельзя оставлять одну, что надо что-то решать, что-то
придумать, как-то разрулить…
Жена строго, по-учительски властно прервала.
- Твоя мать, ты и решай. Но имей в виду, я за ней ухаживать не
буду.
А что? Правду сказала. Не юлила и не пряталась за спину,
обещая небо в алмазах…
Сын замер, затих, с тоской глядя мимо крепкой брони в
двухкомнатной живопырку. Да, маму надо забирать. Но куда её
поселить? К себе? Куда? Покупать квартиру? Как?
На всякий случай написал маме письмо, чтобы она не переживала,
потерпела, пока что-нибудь придумается, решится и разрулится.
Как-нибудь.
И ведь придумалось-решилось-разрулилось!
Да так удачно!
Свекровь забрала к себе её младшая сестра. Вполне ещё бодрая
старушка.
Она рассудила мудро, что милости от детей, как от природы,
ждать нечего.
Поэтому, пока не поздно, пока есть ещё силы собрать вещи и
погрузиться в поезд дальнего следования, надо сестре ехать.
И вот две старушки съехались вместе в городе страшно далёком.
Куда не только салфетница не долетит, невестка не доедет.
А чего ей в такую даль мотаться? Деньги тратить…
Так думали старушки, с оптимизмом устраивая жизнь
по-новому.
Решение сестёр жить вместе, освобождая её от перспективы ухаживать
за немощной свекровью, невестка приняла величаво и
благосклонно.
И стали они жить-поживать и добра наживать.
Сын с невесткой на головокружительной вершине своих карьер
несли в массы разумное, доброе, вечное.
Они воспитывали внуков, проводили отпуск в тёплых странах. Теперь
уже заграничных.
Свекровь с сестрой жили, как могли, а могли они уже не очень,
чтобы как, но всё-таки.
Раз в два-три года приезжал сын.
Без крепкой брони он превращался в ласкового, любящего, заботливого
сыночку, который ходил по магазинам, готовил бабушкам еду,
сокрушался, что они так далеко уехали и всякий раз не
наездишься…
Мать жалела сына и никогда его ни в чём не упрекала, а,
наоборот, сочувствовала. Ибо знала, что жить в одной квартире с
танком очень опасно…
Сын жалел мать, но никогда ничего не предлагал, потому что
жить в одной квартире с танком опасно.
Они встречались, расставались, встречались, расставались,
считали дни и часы до встречи. Никто не мешал матери и сыну любить
друг друга.
И жизнь стала напомнить крепко сколоченный паровоз, упрямо
ползущий по хлипким деревянным рельсам вперед.
И вдруг...
художник Sarah-Jane
Szikora
(окончание истории завтра)