И собирались-то, собственно, поглазеть на мини-город в

greenbat — 23.09.2012 И собирались-то, собственно, поглазеть на мини-город в Александровском саду. Все уже видели, все уже, судя по жалобным стонам Дроссельмейстеров-устроителей, отломали себе по колонне от Исаакия и прочих шедевров нано-архитектуры, а я еще не удосужилась. Так и останусь без сувенира, как лох. Но пока препирались, в какую сторону идти, отвлеклись на дивную осеннюю красу парка и как-то невзначай оказались на Троицкой площади. Памятный камень перед Домом политкаторжан, напоминающий, что революция делает со своими энергичными детьми, тяжелый и на сувенир не годится. Зато вокруг него ликующе тусили две девчушки лет по 18, позируя для сосредоточенного парня постарше с цифровиком. Валун обнимали со всех сторон, к нему прижимались грудью, оттопыривая попы, или напротив, попами, кокетливо прогнувшись, ему строили рожки и глазки. Не успела я подивиться, зачем же они выбрали такой мрачный объект в качестве реквизита, как вскоре выяснилось, что румяной юности попросту в голову не приходит читать надписи. Когда девушки вдоволь наснимались, парень медленно, с запинкой прочел: «Узникам... Гу-ла-га...» Так и прочел, с ударением на последнем слоге.
- Гулага, - сказала я тихонько.
- Гулага? А... а что это?
- Главное управление лагерей. Это серое здание – Дом политкаторжан. Его в двадцатые построили для бывших узников царизма и их семей. Мол, вот вам в награду за долгие страдания. А в тридцатые почти всех расстреляли, оставшихся отправили в лагеря, естественно.
Парень, надо отдать ему должное, внимательно слушал, забыв про подружек.
- А... политкаторжане – это кто? А! Знаю! Это... э-э... м-м... рас... раскулаченные?
- Гм...
Я уже стала подумывать, не надо ли объяснить, что такое царизм и узники, как девчонки, которые слушали и вовсе открыв рты, сконфуженно спросили:
- Нельзя, да?
- Что нельзя?
- Фотографироваться?
- Можно, можно.
И они радостно вернулись к камню. Ну, а мы пошли во двор охотиться на граффити. Выяснилось, что в подъезде не работает кодовый замок. Конечно же, я полезла внутрь.
Знаете, это оказалось очень тяжелое место. Гиблое. Не хотела бы я жить в доме с такой историей. А ведь строился как сбыча мечт и символ светлого будущего – с отдельными ваннами, горячей водой и солярием на крыше. Вот отдельных кухонь только не полагалось - в целях раскрепощения советских женщин. В 1937 году по ночам во двор стали приезжать черные эмки. Из 144 семей было репрессировано 132, взрослых расстреляли или сгноили в лагерях, детей отправили в спецдетдома. За счет тех, кого увозили, оставшиеся торопливо улучшали жилищные условия – не пропадать же добру. Не то чтобы я сверхвпечатлительна, но пробираясь узкими коридорами и разглядывая старые кнопки звонков, не могла отделаться от мрачных мыслей. На первом этаже объявление: «Уважаемые жильцы!!! Будьте бдительны!!! Не открывайте двери ваших парадных незнакомым лицам в вечернее, ночное время и в период проведения праздничных мероприятий. Начальник ДУ Комлева». Эх, где же ты раньше была, товарищ Комлева...
На третьем – бумажка с надписью «Стучите!» Что у жильцов просто не работает звонок, соображаешь только через пару секунд.




На закругленной угловой части дома, если задрать голову, видно дату начала постройки - 1929 год. Уже расстреляли и сослали буржуев, мало кто догадывался, что это не конец кино.









Вот через эти ворота, надо думать, и заезжали по ночам черные эмки.





А двор вполне уютный:



На доме памятная доска. Все хорошо, я только не понимаю, почему не на всех домах страны.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив