И опять про Новый год...

lidiamp — 13.01.2010 Недавний перевод часов на летнее время и многочисленные посты на тему переходов на сезонное время, часовых поясов и часов расшевелили и в моей памяти некоторые воспоминания, связанные с часами - странным устройством, которое умудряется измерять то, что невозможно ни увидеть, ни услышать, ни пощупать, ни как-либо вообще ощутить. "Пойди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что". И часы умудряются измерять "не знаю что" и сообщать нам об этом.

Необычность поведения наших часов я стала замечать лет с одиннадцати. Возможно, она существовала всегда, но до этого я мало интересовалась часами.
Странность состояла в том, что, какие бы часы мы ни покупали, они через короткое время переставали идти. Часы на батарейках тогда ещё не водились, все наши часы были механическими, которые раз в сутки положено было заводить. Отец заводил их аккуратно, в одно и то же время. Обращение с часами было самым бережным, никто их не ронял, но они с каждым днём шли всё ленивее, останавливались задолго до истечения суток, а потом и вовсе переставали показывать время.
Родители покупали другие часы, третьи, но со всеми происходила та же история. В точности такие часы у соседей, у моей подруги, у маминой знакомой – у всех, кого мы знали, работали прекрасно. У всех, кроме нас.

Потом мы заметили, что если часы лежат ничком – циферблатом вниз – они идут. И мы смирились с этой прихотью часов. Теперь часы у нас лежали на столе, и когда нужно было определить время, кто-нибудь осторожно их приподнимал на уровень своего роста и, продолжая держать в горизонтальном, «лежачем», положении, подныривал под них и снизу заглядывал на показания стрелок. Не очень удобно, конечно, но удобнее, чем обходиться вообще без часов и определять время по солнцу или по радио. И мы терпели.

Надо сказать, что часов у нас было двое. Мы снимали флигелёк из двух комнатушек, и в каждой комнате на столе лежали часы. Мы быстро привыкли к этому чудачеству наших будильников и привычным движением поднимали часы, пригибались и снизу смотрели на циферблат.

Но на этом странности наших часов не заканчивались. Шли-то они шли, но сильно отставали. В сутки набегало минут семь, а то и десять. Папа проверял время по радио и подводил часы. Но не всегда ведь упомнишь, часто он забывал это делать. Проходило дня три-четыре – и вот уже они отстают на полчаса. Мы опять их подводили – и одни, и вторые, - а они опять отставали. Мы носили их к часовщику, тот чистил часы, что-то в них регулировал, но всё продолжалось по-старому.

Очень скоро родители устали бороться со строптивыми механизмами и махнули рукой на точность показаний. Они предпочли делать мысленную поправку, проверяя постоянно по радио, на сколько минут отстают часы на текущий момент.
Мама приходила с работы и спрашивала отца, как дела. Он сообщал, что картошку он купил, что у меня температура уже нормальная (если я в это время болела), что часы в первой комнате отстают на 48 минут, а во второй – на 1 час 17 минут. Это были обычные в нашей семье диалоги.
Или кто-то из нас спрашивал, который час. Другой поднимал часы, заглядывал под них, потом бормотал: «Так, на часах 6 часов 35 минут, плюс 1 час 12 минут…» далее следовала пауза, и затем громкий ответ: «Без тринадцати восемь!»

Отставание с каждым днём увеличивалось, но мы с философским спокойствием наблюдали этот процесс, словно выясняя, до какой степени могут дойти часы в своей наглой лени, и когда у них, в конце концов, пробудится совесть. Однако с совестью у часов было совсем плохо, и вскоре одни отставали на два часа с четвертью, а другие на три часа и 35 минут. Был, допустим, уже вечер, а они показывали нам середину дня. И мы покорно пересчитывали, добавляя часы и минуты.

Нет худа без добра. Многократные ежедневные пересчёты (а длилось всё это не один год) научили меня быстро складывать числа. Ошибки в устном счёте я делала очень редко, а считала быстрее большинства друзей.

Когда отставание становилось уж очень значительным, мы переводили часы, и всё начиналось заново.

А потом я уехала учиться, домой приезжала только на каникулах, но в доме ничего не менялось. Часы по-прежнему лежали в глубоком обмороке, мама и отец привычно делали поправку на отставание часов, бормоча: «плюс 41 минута… будет…» И от всего этого, привычного и родного, мне становилось тепло и легко: я дома, я снова дома!

После третьего курса я вышла замуж и летом приехала к родителям уже с мужем.
Зайдя в комнату, мой муж сразу заметил: «О! Часы упали!» Подошёл к столу и поставил часы. И сразу в несколько голосов мы закричали: «Нельзя! Положи! Положи обратно!» Мой муж очень удивился. Он прошёл во вторую комнату и увидел и там лежащие ничком часы. Он сделал движение рукой, порываясь их поднять, потому что, по его понятиям, они упали, и ему хотелось восстановить порядок. Но, оглянувшись на меня, и прочитав на моём лице решительное «нет!», удержался.
А когда отец на вопрос «который час?» стал заглядывать под часы и затем приплюсовывать к показаниям стрелок ещё два с лишним часа, лицо у моего мужа стало совсем тревожным. Возможно, он подумал, что слишком поспешно женился, ничего толком не узнав о семье будущей жены.
Но поскольку чудачества эти не распространялись ни на что другое, ограничиваясь только отсчётом времени, мой муж успокоился. Он решил выяснить, в чём там дело с этими часами. Он раскрутил их, почистил, что-то подкрутил и поставил. Часы шли. СТОЯ шли! Мы были поражены. Но длилось всё это недолго. Твёрдая мужская рука привела их в чувство на некоторое время, но потом часы опомнились и снова закапризничали. Они перестали идти, и пришлось их снова уложить, мягко и бережно, словно извиняясь перед ними за невоспитанность чужака. После этого мой муж махнул на них рукой. Правда, некоторое время он следил, как мы обращаемся с часами, и вскоре вынес заключение: «Вы не заводите часы до конца, в этом всё дело». Мама, действительно, не давала отцу заводить часы до упора, боясь, что лопнет пружина. Может быть, действительно, причина была в этом, но убедить маму сильнее заводить часы, я не смогла.

Но вот что интересно. Невезучесть там, где касалось часов, перешла и на меня. И у нас часы отставали, зачастую шли только лёжа, а с ручными часами вообще была беда. Мне купили ручные часы, очень милые, в позолоченном корпусе, противоударные. Я ни разу их не уронила, поэтому противоударность проверить не смогла. Зато я вскоре намочила их под дождём. Я поехала к подруге в Днепропетровск, она жила на квартире у строгой хозяйки, которая не разрешала ей приводить любых гостей. И мы весь день гуляли по городу, по парку у Днепра, до позднего вечера – и всё это под проливным дождём. Нам-то ничего, а мои часы вышли из строя, и реанимировать их я не смогла.

Пришлось покупать новые часы. Теперь я купила водонепроницаемые. В многочасовый ливень я больше не попадала, зато роняла их чуть не каждый день. А противоударными эти часы не были. В общем, пришлось покупать третьи часы. Я попросила дать мне противоударные, водонепроницаемые, несгораемые – со всеми мыслимыми противо- качествами. Продавщица посмотрела на меня странно. Наверно, она решила, что я кто-то вроде Джеймса Бонда в юбке. Но ничего не сказала, а только объяснила, что таких универсальных часов у них в продаже не бывает. Я обречённо вздохнула и купила противоударные-водонепроницаемые, понимая, что это ненадолго. Так и оказалось.
Нет, слава богу, в пожар я не попала. Но у меня часы украли. Противокража не входила в число достоинств моих часов.
Купив следующие часы, противокражу я обеспечивала самостоятельно путём бдительного надзора. Но тут мы поехали в Польшу на стажировку. Там я очень быстро промотала все свои злотые, которые нам выдали в обмен на тридцать рублей, а сувениры и подарки были куплены ещё не для всех близких и друзей. И пришлось продать свои часы, не могла же я вернуться из-за границы без подарков. И часы уплыли от меня: противофинансовокризисных свойств у них, бедных, не было.

Ни одни часы у меня не держались, пока однажды на работу к мужу не зашёл торговый агент, у которого был очень хорошо подвержен язык, и его, против обыкновения, не выпроводили, а стали слушать. Торговый агент быстро уговорил моего мужа купить (у них именно сегодня акция, и они поэтому отдают практически даром!) комплект из ручных электронных часов, машинки для стрижки катышков с трикотажной одежды и какой-то немыслимо сложной открывалки для всевозможных банок, бутылок и прочей тары. Я поворчала на мужа за ненужные покупки, но тут взглянула на часы… и моё сердце пронзила любовь к ним. Обычная штамповка, часы мужские, ремешок из пластика. Но вверху и внизу на циферблате переливались какие-то крошечные перламутрово-радужные квадратики, и этот радужный перелив сразу ввергал меня в сладостный транс. По натуре я сорока. Блестящая фольга, цветные стёклышки, красивые сверкающие упаковки от зубной пасты… Эх, да что там говорить, всё равно не поймёте!
В общем, часы я полюбила и носила, можно сказать, не снимая. Это были первые часы не со стрелками и циферблатом, а с окошечком, в котором светились цифры. Одно было плохо: я не знала, как ими управлять. Четыре штырька, которые торчали из круглого корпуса, нажимались, и определённая комбинация одновременного нажатия на какие-то два из четырёх штырьков, а потом ещё на один или два – давала нужный результат: установление нужного времени для будильника, перевод времени, календарь внизу корпуса. И поскольку у меня с запоминанием комбинации движений всегда были большие трудности, я так и не запомнила, в каком случае какую комбинацию штырьков надо задействовать. Когда мы уезжали в отпуск в Крым, я просила дочку выставить на моих часах украинское время, а по возвращении она возвращала часы к прежнему времени. То же было и при сезонных переходах – на летнее или на зимнее время. А потом случилось непонятное: дочь забыла, как это делается. Сколько она ни нажимала, ни перебирала комбинации, часы не реагировали. Может быть, что-то в них просто сломалось, и они не отзывались на правильную комбинацию нажатий, а память моей дочки ни при чём. Не знаю. Но переставлять время я больше на часах не могу. А если ещё учесть, что они спешили, то их показания ничего общего с действительностью давно не имеют. И лежат они, красивые, загадочно мерцают, переливаются перламутрово-радужными вставочками, красивые и бесполезные. Хотя… если красивые, то наверно, уже не бесполезные. Красота ведь сама по себе полезна.
Я могла бы ещё долго рассказывать истории про часы, которые у нас в разное время жили. Да-да, жили, потому что часы мне часто кажутся живыми существами. Нам попадались исключительно упрямые, капризные, неуправляемые и ленивые особи. Может, бывают и другие, но мне они не встречались.
А может, мы их воспитывали неправильно?

Сохранено