Художник и его менеджер

bordur_porebrik — 08.09.2011 Художник устроен таким непостижимым образом, что он может только творить, но не продавать свои творения. Для торговли нужен специальный человек – менеджер. Иногда художник, измаявшись от безденежья, взращивает в себе небольшого неубедительного менеджера, но такое раздвоение плохо сказывается на его психическом здоровье, и без того хрупком (потому что он художник). Доходит до смешного: чемпион рынка по торговле просроченными дублёнками, виртуозно впаривающий и втюхивающий гражданам даже гирьки от контрольных весов, становится беспомощнее котёнка, когда пытается сам продать своё творение. Что уж говорить о менее приспособленных к рыночной экономике существах!

Однажды питерец идёт по двору – его послали за хлебом, а заодно выбросить мусор и деликатно спросить у Володи из пятой квартиры, когда у него закончится медовый месяц, а то спать мешает. На асфальте лежит мёртвый цветок – видно, баба Зоя опять долго и вдумчиво подрезала фиалки – из окна её кухни открывается прекрасный вид на спальню Володи.

Фиалка на асфальте поражает питерца – он словно попадает в вихрь разноцветной, радужной метели, и эта метель кружит его, он сам – переливающаяся всеми цветами снежинка, и он летит куда-то… Видение исчезает, питерец больше не снежинка, но хлеб позабыт, пакет с мусором падает из ослабевших рук, Володя вообще улетает на другую планету.

Питерец прибегает домой, достаёт с антресолей дедушкины художественные принадлежности, запирается в своей комнате. В нём живёт образ, который надо облечь в форму – но в какую форму? На обложке своей старой тетради по алгебре питерец рисует эскиз. Двор, фиалка, сосед Володя и его молодая жена, баба Зоя с секатором в руке, не купленный хлеб, рассыпавшийся из пакета мусор, а ещё воркование голубей, крики чаек, солнце отражается в окне, на двери висит объявление «Кто опять в четыре часа утра впустил в дом бомжа? Почему в других подъездах это не случилось? У нас что, живут особо добрые самаритяне? Граждане самаритяне, бомж ушел, но оставил кое-что между третьим и четвёртым этажом, соблаговолите убрать, не наказывайте дворника!»

Слишком много деталей! Питерец достаёт блокнот, перемещает Володю и его жену на место бабы Зои, убирает фиалку, прибавляет бомжа. Всё снова не так! Рассыпавшийся мусор – крупным планом, в небесах парит не купленный хлеб, всё это в окружении чаячьих криков и голубиного воркования. Снова не так! Ещё эскиз! Ещё!

Наконец, композиция вытанцовывается. Питерец прикрепляет одобренную внутренним худсоветом версию на стенку, и берётся за краски.

Если в чёрно-белом варианте всё было понятно, то теперь художник снова стоит на развилке тысячи тропинок. Какого цвета крик чаек? Как рисовать жену Володи: смелыми мазками или деликатными росчерками? Он недоволен, он мечется, он ищет, хочет снова попасть в вихрь разноцветной метели, испытать это непривычное острое наслаждение, и, задумавшись, выбирает не ту краску. Картина непоправимо испорчена! От отчаяния хватается питерец за стирательную резинку и протирает дырку в холсте. Сначала совсем падает духом, но потом рисует ободок и чугунную крышку и дырка в холсте превращается в открытый люк. А ведь именно этой детали не хватало с самого начала!

Питерец сидит перед картиной, не смея дышать. Может так и просидеть неделю, если его не отвлечь. К счастью, неподалёку случается знакомый москвич. Увидев картину, он звонит в Москву, в отдел кадров, и просит уволить его с завтрашнего дня по причине того, что он теперь – менеджер художника.



Москвич вычурно одевается, берёт картину подмышку и отправляется на Невский. Туристы, зеваки, горожане, даже доктора наук бегут поглядеть на смешного ряженого человека. А человек никого не смешит, он уже проводит аукцион среди желающих приобрести работу его подопечного художника. Картина уходит по сказочно высокой цене, заодно москвич продаёт собравшимся зевакам детали своего вычурного костюма, табуретку, на которой сидел, веер, которым отмахивался от небогатой клиентуры и мобильный телефон, по которому звонил в отдел кадров.

-Пошло, пошло! – кричит менеджер-москвич, вбежав в комнату художика-питерца, - Ещё картины давай!
-Ещё? Ну это мне надо обдумать сюжет… Потом эскизы…
-Эскизы? Что такое эскизы? Может, обойтись без эскизов?
-Без эскизов никак невозможно обойтись. Вот, гляди-ка.
И питерец достаёт пять альбомов эскизов.
-Отличные эскизы! Давай их сюда! – потирает руки менеджер.
-Так мне рисовать дальше?
-Рисуй, рисуй…обдумывай сюжет, и на эскизы не скупись. И это, знаешь что? Нарисуй-ка ещё эскизов к предыдущей картине.
-Зачем? – пугается питерец, - Там был какой-то изъян? Но ведь картина, как будто бы, уже продана…
-Конечно, продана. Но ты делай эскизы так, как будто не продана. Я не знаю, что ты там сейчас придумаешь, и как оно пойдёт. А это – проверенная тема! У меня уже очередь на три года записана!

Оборотистый менеджер грузит в тележку на колёсах эскизы, эскизы эскизов, обложку от тетради по алгебре и даже стирательную резинку, которой питерец протёр дырку в холсте – и уходит торговать.

Совсем иной сюжет разворачивается тем временем в Москве. На затянувшемся до полуночи совещании, когда все уже мечтают о тарелке полезной вечерней каши и стакане приятного вечернего портвейна, некий москвич выходит на середину и одним росчерком маркера рисует на куске ватмана вместо схемы – натюрморт. С фарфоровыми чашками, мейсенскими тарелками, русскими самоварами, гаванскими сигарами, антоновскими яблоками, айфонами, журналами мод, и случайно прилетевшей на огонёк бабочкой Адмирал. «А и в самом деле – давайте на сегодня прервёмся и, например, поужинаем!» - поглядев на эту картину, изрекает инициатор совещания. Облегчённо вздохнув, его коллеги устремляются к выходу. Остаётся на месте только автор картины да питерец, случайно оказавшийся в комнате переговоров. Он приехал в Москву специально чтобы подписать документы, забежал, подписал - и заслушался. А теперь ещё и засмотрелся. «У вас несомненный талант!» - говорит он. Москвич пожимает плечами. «Традиции раннего Пикассо в сочетании с мотивами зрелого Босха и незрелого Кустодиева так и смотрят на меня с этого полотна!» - застенчиво добавляет питерец. Москвич отступает к выходу – чтобы продолжать разговор на равных, ему надо прочитать пару статей в википедии. Но питерец не отстаёт. «Это новое слово в искусстве, сказанное шепотом, когда все уснули!» - восклицает он. «Да что ж ты хочешь от меня, приятель?» - не выдерживает москвич. «Мне кажется, это надо продать в художественную галерею!» – отвечает питерец. Так он становится менеджером художника.



На следующее утро питерец принимается по списку обходить галереи. Заранее заготовленную речь, нашпигованную художественными терминами, начинает произносить, едва только ему открывают дверь. Ранним утром в галереях ещё нет тех, кто принимает решение. Уборщицы, секретари, курьеры, менеджеры по отсеву неактуальных художников слушают питерца с интересом, некоторые даже платят ему за лекцию до пятисот рублей, но на картину смотреть отказываются. «Мы её всё равно не поймём, раз там всё так сложно, как вы говорите!» - объясняет общее смущение самая бойкая уборщица.

Питерец, отчаявшись, приходит в последнюю намеченную галерею, достаёт картину, снова любуется. Вокруг него постепенно собирается восхищённая толпа.
-Что это, как это сделано, в какой технике? – вопрошает толпа.
-Маркером по ватману, - отвечает питерец, - В конце совещания.
-Офисный арт, офисный арт! - восклицает владелец галереи, - А ещё есть? Срочно несите ещё, беру всё! Этот художник, определённо, сказал новое слово!
Питерец открывает рот, чтобы повторить заранее заготовленную речь, но владелец галереи мягко останавливает его:
-Новое слово сказал автор этой картины. А вы лучше молчите. И несите ещё.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив