Хроники коронавируса 27

inkogniton — 08.04.2020 — Коронавирус Многие соседи начали срочно ремонтировать дома. Вчера была прекрасная погода -- очень теплая и ясная. Сосед из дома напротив, одетый в шорты, напоминающие семейные трусы, с голым торсом, стоял на стремянке и подкрашивал фасад второго этажа белой краской. Аккуратно красил небольшой кистью -- делал мазок и откидывался назад, смотрел пристально: то ли любовался, то ли критически оценивал. Стремянка стоит у их дома уже неделю подряд, но до вчерашнего дня я ни разу никого на ней не видела. Ко многим другим домам прислонены похожие стремянки. В доме рядом, в это же время, соседка разбирала содержимое гаража -- всё выносила и выносила коробки, сидела на солнце и выкладывала из них всякое -- одно за другим. Сосед красил стену и разговаривал с соседкой, которая разбирала коробку. Пасторальная картина выходных.

Коллега И. поведал, что раз уж карантин, а доставки из икеи работают нормально, то они решили сделать небольшой ремонт на кухне. Я точно не знаю что конкретно он имеет в виду под словом ремонт, но предполагаю, что ничего глобального они делать не будут. Услышав это, мы немного позавидовали и немедленно заказали новую занавеску в комнату девочек, набор стаканов (дитя их бьет из спортивного интереса, минимум, два в неделю) и новый набор посуды, вместо такого же уже имеющегося, но наполовину разбитого (и тут дитя совершенно не виновата, старались все, в течение трех лет).

Друг И., живущий в Израиле, рассказал, что они теперь гуляют вокруг клумбы. Недалеко от их дома большая клумба и они -- он, жена и двое детей, гуляют круг за кругом вокруг этой самой клумбы. Раньше, -- вздохнул, -- ходили гулять на шоссе позади дома -- напротив шоссе огромное поле, сейчас практически нет машин и гулять по нему очень приятно, но с недавних пор там стоит много полиции, которая останавливает всех идущих, строго спрашивает куда и зачем они направляются и, если цель не соответствует указаниям, наказывает -- в первый раз прощают, потом штрафуют, а потом даже не знаю что. Так что они перестали ходить на шоссе, а гуляют исключительно вокруг клумбы, там никто не ловит и не наказывает. Также рассказал, что, теоретически, он мог бы ходить в свою лабораторию -- она открыта, работа в ней прекращаться не может, но у них всё автоматизировано и никто туда не ходит. Он тоже не ходит -- чего туда ходить, -- говорит он, -- я и дома так же эффективно работаю.

Сегодня поход в поликлинику это детектив напополам с научной фантастикой. По завету Ыкла и всех остальных шла исключительно садами и огородами, скрывалась как партизан, честно шарахалась от людей, наводя на них тем самым, кажется, благоговейный ужас. Но поликлиника на центральной улице, потому, неминуемо, я на нее вышла. Я не была на ней всего неделю, но как будто не была вечность. Закрыто практически всё, даже мой любимый настоящий английский бар, из которого в субботний и воскресный полдень часто выходили леди с голубыми буклями, ходунками, некоторых держали под руку их дети или внуки, они всегда загадочно-сдержанно улыбались и от них всегда доносился хорошо-слышимый запах хорошего горького эля. Этот бар, мне казалось, открыт всегда, он просто олицетворение нашего места -- там собираются и стар и млад, утром и вечером, в будни и в выходные. Сейчас же он плотно закрыт и ощущение, словно он заколочен. Остальное вокруг тоже закрыто -- все небольшие лавочки, агентства недвижимости (коими плотно заполнена эта улица), моя любимая оптика, небольшое кафе -- закрыто совершенно всё. Открыты лишь две мелкие продуктовые лавочки, магазин мясника, небольшой магазин, где продаются сигареты, напитки и необходимая еда, и небольшое кафе, торгующее теперь исключительно на вынос.

В поликлинику заходить нельзя. В смысле, можно только в том случае, если вам позвонил доктор и сказал прийти. Об этом следует сообщить когда вы звоните в дверь. Иначе никак. Вся поликлиника обклеена плакатами о коронавирусе: о сегодняшних правилах, о безопасности, о том, кто находится в группе риска, о том, что делать если вдруг симптомы -- несть им числа. Я позвонила в домофон, мне ответила госпожа и спросила чего я тут, собственно, делаю. Я рассказала о цели визита, она было сказала мне заходить, как вдруг дверь приоткрылась, в проеме показалась медсестра в перчатках и маске, которая начала кричать страшным голосом: подвиньтесь, все, кто здесь стоит, подвиньтесь! Заметила меня и прицельно заговорила со мной: выйдите на улицу, немедленно выйдите на улицу, тут выходит пациент, ему надо выйти, освободите дорогу, после зайдете и позвоните в домофон опять. Я вышла из предбанника на улицу, и отошла на несколько метров под пристальным наблюдением медсестры. После этого она распахнула дверь, из которой быстро вышел господин и, не сбавляя темпа, пошел прочь в противоположную от меня сторону. После медсестра захлопнула заветную дверь и опять стало тихо. Тогда я снова зашла в предбанник и опять позвонила в домофон. В этот раз ответила другая госпожа и мне пришлось всё рассказывать заново. Я рассказала, госпожа внимательно выслушала, отключилась и через пару секунд раздалось жужжание, свидетельствующее о том, что можно открыть дверь.

Мне выдали необходимые формы и сказали заполнить их снаружи. В предбаннике? -- наивно спросила я. Нет, ни в коем случае, -- замахала руками госпожа, -- надо выйти совсем наружу! Я вышла на улицу, присела на ступеньки и начала заполнять форму. Заполнив, вернулась опять в предбанник. В этот раз на мой звонок ответила совсем третья госпожа, которая никак не могла понять что мне вообще надо. Я вздохнула и начала объяснять в третий раз. Мне велели ждать, через пару минут ко мне вышла уже знакомая сударыня. Я протянула ей форму, но удивленно отметила, что в форме не было места куда вписать детей. Каких детей? -- удивилась госпожа. Моих, -- растерялась я, -- мы вместе переехали. Так, -- посмотрела на меня госпожа, -- давайте всё сначала. Сколько вас вообще человек? Четверо, -- смиренно ответила я. Тогда вам надлежит заполнить четыре формы. Выйдите на улицу, стойте перед дверью, я вам сейчас всё принесу. Она исчезла за дверью, появилась опять через пару минут, держа в руках стопку бумаг. Вот это всё надо заполнить, -- протянула она мне бумаги, -- на каждого по отдельности. Я вздохнула, перевела дух, и села заполнять. Я успела заполнить только половину формы Ыкла, как вдруг она появилась снова -- только не забудьте, нам нужны все детали: номер медицинского страхования на каждого, в частности! Но, -- растерянно посмотрела на нее я, -- у вас же уже есть все наши данные в вашей системе. У нас? -- она так удивилась, что я серьёзно задумалась не сошла ли я с ума. Но я не успела додумать эту мысль, в проеме двери снова показалась медсестра в маске и перчатках и снова закричала страшным голосом: дорогу, все уходите, дорогу, идет пациент! Я опять отошла от предбанника, прижалась к забору и повернулась к нему лицом -- на всякий случай. Хорошо, что руки за спину заводить не стала -- классическая картина получилась бы. Пациент вышел, дверь захлопнулась, через минуту отворилась снова и на пороге возникла уже знакомая мне госпожа.

Давайте всё сначала, -- улыбаясь, сообщила она мне, -- вообще сначала. Давайте, -- вздохнув, согласилась я. Вы в какой поликлинике сейчас? -- строго посмотрела она на меня. В этой, -- показала я рукой на плотно закрытую дверь. А зачем вы тогда заполняете регистрационные формы? -- продолжала она свой допрос. Не знаю, -- честно сообщила я, так как я действительно не понимала для чего я это всё делаю. А что вам вообще нужно? -- она всё еще улыбалась, но несколько напряженно. Мы переехали, -- вздохнула я, -- мне нужно поменять адрес. И всё? -- облегченно выдохнула она. Почти, -- я смущенно отвела глаза в сторону, -- понимаете, место, куда мы переехали, теперь не относится к этой поликлинике, но врач мне пообещала, что сделает приписку в моем деле, чтобы до окончания всего этого вы нас оставили. Всех? -- удивилась госпожа. В каком смысле? -- переспросила я. В прямом, -- терпеливо пояснила госпожа, -- приписка, если и есть, я сейчас проверю, в вашем деле, все остальные же члены семьи должны будут перейти в другую поликлинику! Она всё продолжала улыбаться, я же невероятно растерялась -- как это перейти, мы же все вместе?! Стойте здесь, я сейчас вернусь, -- развернулась госпожа и скрылась за дверью, решив, видимо, что объяснять мне будет сложно. Она снова возникла в предбаннике через пару минут и сообщила, что вообще не может найти никакой такой приписки. Посоветовала идти домой и позвонить через пару дней -- они постараются связаться с врачом и выяснить что тот имел в виду.

Я пошла домой. Возвращалась я опять садами и огородами. Мимо меня прошли две женщины -- они шли по разным сторонам дороги и увлеченно перекрикивались. Расстояние им, кажется, совершенно не мешало. В небольшом переулке перед небольшим домом стояли мужчина и женщина, и оживленно обсуждали какую конкретно часть фасада перекрашивать в голубой цвет -- женщина всё показывала на верхнюю часть, поближе к крыше, мужчина же стоял рядом с дверью, спиной к двери, широко раздвинув руки и показывая -- вот до этой точки, вот так вокруг, всё это надо перекрасить! Дома в том переулке действительно один веселее другого -- тут и розовые, и голубые, и зеленые, и фиолетовые. И только этот, кажется, дом обычный -- белый. Ну что ж, сейчас самое время перекрасить. На углу небольшой улицы вся семья дружно мыла машину: мальчик лет десяти сосредоточенно пылесосил (он был на роликах и ездил от одной двери к другой, всё продолжая тщательно пылесосить каждый коврик), девочка лет двенадцати натирала тряпкой фары и бамперы, мама разбирала багажник: вокруг нее уже скопилась такая гора вещей -- велосипеды, чемоданы, какие-то пакеты, некоторые пустые, другие, напротив, переполненные, какая-то одежда, обувь, что невозможно было поверить в то, что вся эта куча действительно помещалась в этом багажнике, папа же тщательно намыливал крышу круговыми движениями. Время от времени они что-то кричали друг другу -- из-за пылесоса им всем было плохо слышно, потому кричали несколько раз одно и то же.

На нашей дороге не было почти никого -- только одинокие бегуны время от времени то бежали навстречу, то обгоняли. Я шла и шла, мимо меня проезжали редкие машины, я шла и наслаждалась потрясающей погодой. Впервые в этом году я не стала надевать теплую куртку, но надела лишь легкий свитер и легкий плащ, набросив на шею палантин. Мне было хорошо -- ни холодно, ни жарко. Только мысль о том, что опять придется звонить в поликлинику, несколько утомляла. Я дошла до дома, отметив, что уже в нескольких соседских садиках распустились дивные тюльпаны, уже начала сетовать на всё произошедшее Ыклу, как вдруг раздался телефонный звонок: здравствуйте, -- поприветствовала меня госпожа, -- мы нашли приписку! там написано, что и вы, и вся ваша семья можете оставаться с нами до окончания всего этого... -- она замялась, и продолжила, -- всей этой истории.

Обычно Ыкл заведует дитятей по утрам, моя же очередь после обеда. Но утром дитя само совершенство -- она, конечно, громит, но так -- очень несерьезно. А вот после обеда, когда она переполнена энергией, которая брызжет во все стороны, с ней сижу я и бесконечно подбираю, убираю и привожу в порядок всё, что она успевает разгромить за те пять минут, когда я не смотрю. В этот же раз я ушла и с ней остался Ыкл. Ты не представляешь, -- бросился он ко мне с порога, -- сколько всего она успела разгромить за всего пять минут! Я ушел наверх всего на пять минут, а она разгромила не только всё в салоне и на кухне, но и в саду! Сколько она может разгромить за пять минут, -- вздохнула я, вспоминая, -- я как раз прекрасно знаю!

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив