Holocaust was a forbidden secret

o_aronius — 12.02.2014 На ссылку эту я нажал совершенно случайно. Но праздник получил по полной программе:

For years the Soviet Jewry's Holocaust was a forbidden secret...

Masha Yonin, born in St. Petersburg and now working at Yad Vashem, grew up in the shadow of this ambiguity... The movement’s members continued to meet in the Jewish underground “and alongside learning Hebrew we studied Torah, Jewish history and also about the Holocaust that was never mentioned in the Soviet Union,” Yonin relates. The Soviet ideology was that all are equal, that all the Soviet people suffered during the Great Patriotic War which is what they called World War II, and that the Jews were murdered like other Soviet citizens. If there was material in the library or the archive about the Holocaust it was in a closed, secret section which required a special pass from the director of that place, who in turn had to get approval from the KGB.

И прямо даже не знаю, что сказать. Т.е. про archive я действительно ничего не знаю, поскольку никогда в советских архивах не бывал. Но вот насчет in the library, то здесь некий эмпирический опыт у меня имеется. И он почему-то свидетельствует совсем о другом.

Берем, к примеру, с (виртуальной) полки одну достаточно известную книгу, и читаем:

Ранним апрельским утром бывший скрипач и бывший человек Рувим Свицкий, низко склонив голову, быстро шел по грязной, разъезженной колесами и гусеницами обочине дороги. Навстречу сплошным потоком двигались немецкие машины, и веселое солнце играло в ветровых стеклах.
Но Свицкий не видел этого солнца. Он не смел поднять глаз, потому что на спине и груди его тускло, желтела шестиконечная звезда: знак, что любой встречный может ударить его, обругать, а то и пристрелить на краю переполненного водой кювета. Звезда эта горела на нем, как проклятье, давила, как смертная тяжесть, и глаза скрипача давно потухли, несуразно длинные руки покорно висели по швам, а сутулая спина ссутулилась еще больше, каждую секунду ожидая удара, тычка или пули. Теперь он жил в гетто вместе с тысячами других евреев и уже не играл на скрипке, а пилил дрова в лагере для военнопленных.

Для тех, кто не узнал, это "В списках не значится" Бориса Васильева, книгда в советские времена совершенно официальная и многократно переиздаваемая (самое старое издание, о котором знает Озон - 1975 года).

Тут, правда, только про гетто, но было, разумеется, и про окончательное решение - например, у Василя Быкова в "Сотникове" (самое старое русское издание - 1972):

"Бася? Что за Бася? Будто еврейское имя, но откуда она тут взялась? - удивился Рыбак. - Всех евреев из местечка ликвидировали еще осенью, вроде нигде никого не осталось - как эта оказалась тут?! И почему ее привели в камеру к ним, а не к Демчихе?"

Писали о Катастрофе и авторы еврейского происхождения, например, Рыбаков в "Тяжелом песке" (у нас, судя по всему, было издание 81 года, но были и другие)

О том, что в Соснице и Городне убили детей, дедушка сказал впервые, но знал об этом раньше. Дедушка ведал захоронением умерших, немцы тогда еще позволяли хоронить умерших на кладбище, конечно, без похоронного ритуала, просто в порядке санитарии, под наблюдением полицаев. Кладбище было в трех километрах от гетто, каждые похороны были для похоронной бригады выходом во внешний мир, а хоронили, как вы понимаете, по нескольку раз в день, покойников хватало, и полицаям надоело бегать за каждым гробом, ждать, пока старики роют могилы, да и куда денутся эти доходяги, полицаи оставляли их одних и уходили пьянствовать. И там, на кладбище, дедушка встречался с людьми из окрестных деревень и знал все, что происходило вокруг, знал, что евреев уничтожают, но дома ничего не говорил, не отравлял людям и без того отравленную жизнь. Сказал лишь тогда, когда истребление подошло к их гетто. И стало ясно, что Анна Егоровна спасает Олю не от голода, а от расстрела. Ей отдали Олю, и Анна Егоровна уехала с ней в Диканьку.

А ище была, к примеру, Мария Рольникайте, писавшая, кажется, почти исключительно на эту тему. Не знаю, были ли ее книги у нас в доме, но одну из них - кажется, вот эту мы взяли в библиотеке крымской турбазы "Карабах", где отдыхали в середине 80-х. Видимо, КГБ, расслабившись на южном солнце, утратило бдительность и перестало ловить мышей.

Аз, многогрешный, вполне может понять, почему журналистка (некто Smadar Shir) оставила это без изменений - не зная русского языка и позднесоветских реалий, проверить такую инфу трудно. Но вот Masha Yonin, born in St. Petersburg - она вот зачем такое рассказывает? Т.е. ладно бы в какие-нибудь 80-е годы, когда советская власть была врагом, против которого все средства хороши. Но в 21 веке, когда ее уже двадцать лет как нет, когда подобная хрень проверяется на раз? "Смысла не нахожу" (c)

Update. Знающие люди полагают, что с большой вероятностью, это не совсем прямая речь, а журналистка изложила, как поняла. Дай Бог, дай Бог.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив