Хирургическое отделение по вечерам - какое-то совершенно

v_s_e_horosho — 24.12.2011 Хирургическое отделение по вечерам - какое-то совершенно фантастическое место. Уютно светятся лампы - примерно половина от тех, что имеются в наличии. Тихо, спокойно, и вкусно пахнет медикаментами. Медсестры все добрые, весело перешучиваются с пациентами (преимущественно мужского пола, ясно дело). Пол-отделения алкашей, которые ползают по стеночкам и по-доброму смотрят на всех посетителей собачьими глазами. Ребенок кроме Семки только один на все отделение - мальчик трех примерно лет, тоже после аппендицита, ходит по коридору с бабушкой за ручку, расхаживается. Никакого признака нервозности и хамства, которые царят в наших детских и инфекционных отделениях. Все разговаривают вполголоса, улыбаются друг дружке, участливо спрашивают, у кого что отрезали, внимательно выслушивают описания, качают головами, цокают языками, начинают утешительными голосами рассказывать про своё.

А вот и сам раненый в пузо герой больной, восседает со всеми удобствами:









Сначала Семку планировали положить в 4хместную палату в компанию к трем пожилым мужикам сильно испитого вида. Но я испугалась их тяжелого запаха и сильно нездоровой внешности, и побежала на пост умолять дать нам платную палату, но платных палат уже нет, все разобрали, и нам выдалили бесплатную, но двухместную. Соседом у Семки дядечка с папиной работы, они давно знакомы и поздоровались как родные, когда папа вечером прибежал с работы меня подменить. Дядечка так и не признался, что именно ему удалили, на следующий день после Семки у него была какая-то плановая операция.

Папа первую ночь провел не то что с Семкой, а даже лежа на его кровати, валетом, потому что этот герой все пытался встать и куда-то идти, и тошнило его несколько раз. На следующий день утром, когда я пришла, он уже выглядел гораздо лучше, хоть и с температурой (в отличие от помятого встрепанного папы). Просит чипсы с умирающим видом, клянется, что это единственное, что верет его к жизни.


А это мой смелый и мужественный сын смело и мужетсвенно рулит в туалет на общественной коляске:







Кресло-коляску мы взяли специально для путешествия в туалет (в самом конце отделения) исключительно из любопытства, потому что ходить он вообще-то уже может, только пока по стеночке и слегка согнувшись. Кресло, кстати, фиговое, все время норовит съехать куда-то в стену. На перевязку Семка ходил сам, сказал, что шов ему не понравился - бугристый какой-то и вообще некрасивый. Беспокоится, что будет больно выдергивать нитки. Боится уколов, каждый раз морщится, делает брови домиком и страдальчески закатывает глаза, когда ему приходят колоть обезболивающее.

Мне, а потом и Семе, звонил его папа, так долго пропадавший без вести: я написала ему в аське, что Семке сделали операцию, и он тут жа прорезался. Признался, что буквально вот на этой неделе устроился на работу, надеется на прекрасное будущее, шлет Семену тысячу поцелуев и миллион пожеланий скорейшего выздоровления.

Больше всего Семка расстроен, что не будет участвовать в своем выступлении, шикарная роль КОЗЛОНОГА достанется другому мальчику, как и шикарный костюм с лохматыми штанами и огромными лировидными рогами, покрашенными шикарной серебристой краской. Сема упал лицом в подушку, когда я ему подтвердила то, что ни в понедельник, ни даже в среду он скакать по сцене никак не сможет, и некоторое время так лежал. Я уговаривала его, что так лучше, чем если бы аппендицит завалил его, к примеру, на Новый год, или во время какого-нибудь летнего похода. А так он уже на следующей неделе будет дома, холимый и лелеемый, весь в подарках, пожинающий всяческие послеоперационные ништяки.

Больше всего, пока он был в операционной, меня мучила мысль, что я так и не стала показывать ему все те подарки, которые пришли к нам в посылках, а спрятала их в кладовке до Нового года. Считала минуты, боялась ужасно, в голову лезли всякие страшные истории про наркозы и прочее. Думала - как это страшно, когда жизнь твоего ребенка зависит от других людей, в буквальном смысле. От их точности, профессионализма, душевного и физического состояния на момент подачи наркоза или первого разреза. А потом, через бесконечно длинный час, маленький молодой лысый дядечка с недельной щетиной по всей морде вышел из операционной и сказал - мамаша, лицо попроще, улыбочку, все отлично прошло. Ангел, чистый ангел в зеленой хирургической робе и с маской на шее.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив