Happy 73rd! (и немного нафталина :))

euro_royals — 17.07.2020

Сегодня Камилла отмечает свой день рождения. В связи с этим была опубликована новая фотография, сделанная ранее на этой неделе в садах Кларенс-хауса. Крис Джексон! Наконец-то! Ну наконец-то!

Вчера лентой в Твиттере мне принесло вышедшую три года назад в ДМ статью о Камилле с ее собственными цитатами и цитатами ее родственников, друзей и сотрудников. В свете животрепещущих обсуждений, мне кажется, некоторые моменты будут интересны. Что-то я подсократила, что-то выбросила, но основная часть текста тут.

У нее системный график старшего члена королевской семьи, она постоянно находится под пристальным взглядом журналистов и публики. Каждая деталь рассматривается - ее наряд, ее макияж, ее украшения, ее разговоры. Камилла проводит более 200 мероприятий в год. «Иногда ты встаешь утром и думаешь, что не можешь этого сделать, но ты просто должен», - говорила она подруге. - «В ту минуту, когда вы останавливаетесь, это похоже на воздушный шар, вы сдуваетесь и падаете тряпочкой». Чем-то похоже на выход на сцену? "Не совсем", усмехается она. - "В детстве я была самой нелепой актрисой и ужасно боялась школьных пьес. Кошмар!" - смеется она.

С раннего детства Камилла была веселой и озорной. «Ее теплота - это то, что отмечают все», - говорит бывший придворный Дианы.

Сохранение легкости является ключевым, даже на официальных мероприятиях, как она сказала близкой подруге; ее спасением является ее чувство юмора: «Нужно смеяться над большинством вещей, но иногда я смеюсь слишком много. Есть ситуации, когда очень трудно не расхохотаться, особенно, если что-то идет не так, и в течение доли секунды все сидят [не зная, как реагировать]. Вы должны сдержаться и сильно ущипнуть себя, чтобы не засмеяться».

Ее дочь Лора вспоминает, что она и ее брат Том всегда старались оставаться позитивными и в хорошие времена и в плохие, и тепло рассказывает историю типичного для Камиллы ляпа. «Мы поехали в Sainsbury’s в Чиппенхем. Большая часть парковочных мест была заняла, но мама увидела свободное прямо перед входной дверью и припарковалась там. Место для парковки было «зарезервировано для мэра Чиппенхема». Когда мы вышли из магазина, ее остановил мужчина и спросил, что она делает на парковке мэра? Мама улыбнулась и сказала: «Мне очень жаль, но я жена мэра…» и поспешила в машину. Мужчина последовал за нами и сказал: «Как приятно впервые вас встретить - я мэр!»

В юности Камилла Шенд никогда не искала внимания публики; это было скорее для ее младшей сестры Аннабел и ее харизматичного покойного брата Марка. Камилла рассказывала друзьям: "Аннабел была действительно хорошей актрисой в школе, поэтому она обычно играла главные роли. Я же всегда была горничной, которая выходила и говорила: «Не желаете ли выпить чашку чая?» и я даже это переворачивала с ног на голову. Я роняла поднос!»

В то время, как ее друзья отходят от дел, у нее дела только прибавляются "Я не молода? Вы это имеете ввиду?" - шутит она, когда журналист спрашивает ее о необходимом запасе жизненных сил. «Им придется изобрести какую-нибудь прививку, чтобы поддержать меня в действии», - острит она. В беспокойном европейском туре мероприятия шли с утра до ночи. «Я думаю, что живу на адреналине», - говорит она.

И любопытстве. На одном официальном ужине она объяснила: «Мне искренне нравятся люди, и они мне очень любопытны. Жизнь других людей намного интереснее, чем собственная. Это как пойти на ужин, где я практически чувствую себя психиатром.

Когда я обсуждаю со своей командой предстоящие мероприятия, иногда они приходят в ужас, потому что я говорю, что не хочу читать биографические справки, поскольку предпочитаю получать информацию от людей. Это похоже на игру ... истории, которые рассказывают, я могла бы написать о них книгу.

Если вы позитивный человек, вы можете сделать намного больше. Стакан либо наполовину пуст, либо наполовину полон. Я всегда думаю с оптимизмом. Вы просто должны продолжать. Быть британцем!» Бархатное обаяние вместе с ее низким голосом скрывает стальную твердость характера, часто используемую для того, чтобы расписание ее мужа-трудоголика не было слишком насыщенной. Оберегая его, она похожа на тигра и делает с путем спокойных советов, которые определяют все.

Говоря о семье, она не сентиментальна и не слезлива - на самом деле она, ее брат и сестра были шумными, активными и склонными к соперничеству. Шенды разговорчивы и дружелюбны, иногда импульсивны, и они всегда говорят то, что думают.

Большая пустота в ее жизни связана с ее любимым братом Марком, который умер после падения в Нью-Йорке в 2014 году в возрасте 62 лет. Когда она говорит о нем с друзьями, она трогательна и забавна: «Марк всегда чего-то хотел. Когда я слышала его голос по телефону: «Камиллси…», я сразу понимала, что он чего-то хочет. Но, Боже, я скучаю по нему». Ее ближайшим доверенным лицом остается Аннабел, с которой она разговаривает каждый день.

Камилла всегда сохраняла чувство связи с реальностью, имея возможность выйти из королевского мира, сохранив свое собственное личное убежище, Рэй Милл, очаровательный дом в Уилтшире, куда регулярно уезжает, чтобы перезарядить свои батареи. На кухне висят портреты Лоры и Тома работы Хэтти Янг, а также множество картинок с цыплятами, а рядом с Aga стоят корзинки и игрушки для двух ее джек-расселов, Бет и Блубелл, которые правят домом. Подруга говорит: "В этом доме она может готовить яичницу в халате и быть среди тех, кого любит, без церемоний или без того, чтобы кто-то смотрел на нее. Это ее дом".

И порой она нуждалась в безопасном убежище больше, чем когда либо. В разгар ее непопулярности ее преследовала и осаждала пресса.

Том Паркер-Боулз вспоминает: «Папарацци всегда преследовали нас повсюду и прятались, как призраки. Мы держали бинокль в ванной моей матери [когда семья жила в их предыдущем доме, в Миддлвик-хаусе], и один из нас каждое утро смотрел в него, чтобы увидеть, сколько папарацци прячутся в кустах. Мы узнавали это по отблескам солнца на объективах их фотоаппаратов. На пике [интереса к Камилле] их было до полдюжины, прячущихся снаружи. Это казалось совершенно нормальным».

И «нормальное» - это то, что Камилла делает лучше всего. Она смотрит скандинавские сериалы, читает Роберта Харриса и Сьюзен Хилл и романы, выдвинутые на Букера.

Дом - это место, где она занимается ерундой, гуляет со своими собаками и много смотрит телевизор. Снова и снова она подчеркивает, как друзья были ее системой жизнеобеспечения. "Примерно год, когда мы жили в Миддлвике, я никуда не могла выйти. Но дети приезжали и уезжали, как обычно - они просто с этим примирились - и то же самое делали мои прекрасные друзья.

Я проводила время за чтением - больше, чем когда-либо смогла в обычной жизни. Я подумала, ну, если я застряла здесь, я могла бы сделать что-то позитивное, например, прочитать все книги, которые хотела прочитать, и попытаться научиться рисовать - хотя это не очень получилось! - и через некоторое время жизнь продолжилась.

Не думаю, что я несокрушимая, но думаю, что обладаю достаточно сильным характером. Это необходимо, но я думаю, что это также происходит от моего воспитания. Мы были воспитаны в очень счастливой семье, и я не могу жаловаться на свое детство, потому что оно было идиллическим.

Наши родители давали нам определенную свободу, и мы отлично проводили время. Мы воспитывали наших детей примерно так же. Они очень основательные, но я думаю, что мы гораздо более уважительно относились к нашим родителям, чем Том и Лора - ко мне».

«Она была замечательной матерью», - говорит Том. - "Всегда. Она никогда не сердилась за плохие школьные оценки, переделки и тому подобное. Она приезжала в Итон и водила меня в Макдональдс».

Камилла никогда не жаловалась на трудные времена, когда ее демонизировала пресса, сказав без капли жалости к себе только: "Это было ужасно. Это было очень неприятное время, и я бы не хотела, чтобы мой злейшие враг прошел через подобное. Я не смогла бы пережить это без моей семьи».

Среди ее талантов чрезвычайно хороший эмоциональный радар и интеллект. Когда ее спрашивают друзья, как у нее получается заставить свою роль приносить результат, она говорит, что оставаться стоять на земле обеими ногами - единственный способ оставаться в здравом уме в королевском мире. "И вы также должны смеяться над собой, потому что, если не можете, просто можно сдаться. Я иногда думаю про себя: «Кто эта женщина? Это не могу быть я». И это действительно способ выжить. Кроме того у меня так много друзей, которые, если я когда-либо даже отдаленно стану высокомерной, - постучим по дереву, чтобы этого никогда не было - просто скажут: «Эй, давай, возьми себя в руки! Хватит задаваться!»

Она следует примеру своего отца, покойного майора Брюса Шенда. "Он был таким замечательным и всегда приходил на помощь. Я помню, как однажды он был со мной в Миддлвике, а снаружи была пресса. Каждые пару минут они стучались в дверь, лезли в трубу, стучали в окна; в те дни они были неконтролируемыми. С тех пор они сильно изменились.

Через некоторое время мой отец спокойно подошел к входной двери и подозвал их всех. Они собрались вокруг, думая, что должно быть последует какое-то заявление обо мне, и он сказал: «Джентльмены, в нашей семье, мы держим наши рты на замке, большое спасибо», и вернулся в дом. Он улыбнулся и закрыл дверь, и на этом все. Не думаю, что пресса могла поверить в то, что услышала, но нас всегда так воспитывали: никогда не жаловаться и никогда не объяснять. Не ныть - просто продолжать идти дальше».

Племянник Камиллы Бен Эллиот особенно восхищается этой тихой решимостью. "Как вы знаете, она остроумна; она не терпит людской глупости. Камилла составляет свое мнение о людях. Она и моя мать [Аннабел] очень похожи на свою мать в том, что они очень прямолинейны. Они хотят докопаться до сути человека и того, что его волнует».

Камилла считает, что ее воспитание каким-то образом подготовило ее к ее королевской жизни и исполнению обязанностей вместе с принцем Чарльзом. "Слава богу, мои родители заложили основы и научили манерам. Это звучит, особенно в наши дни, в некотором роде как снобизм, но мы заканчивали школу в 16 лет, никто не шел в университет, если только вы не были настоящим гением. Вместо этого мы отправлялись в Париж и Флоренцию и учились жизни и культуре и о том, как вести себя с людьми, как общаться с людьми. Это пронизывало мое воспитание, и если бы этого не было, королевская жизнь была бы для меня намного сложнее.

Моя мать иногда бывала очень суровой. Я помню, как однажды дома был ужин, на который пригласили самых скучных соседей на свете, и нас заставили спуститься, чтобы присоединиться к ним за ужином. Мы жаловались и говорили: «Можно мы останемся здесь и посмотрим телевизор за рыбными палочками?», а она усаживала нас за обеденный стол, и в ту минуту, когда наступала тишина, она говорила: «Разговаривайте! Мне все равно, о чем вы говорите, говорите о своем попугайчике или пони, но продолжайте разговор…» И поэтому я никогда не могла не говорить. Это в подсознании - не молчать.