hakuna matata

- Всё, дальше пешком, - сказал он. – А если хочешь, вернемся.
- Вперед! – она засмеялась. – Только вперед!
Он выключил мотор. Они вышли из арендованного джипа. Впереди был высокий пологий холм, на нем в знойном тумане белели какие-то статуи. Наверное, там было древнее языческое капище. Но, чтобы попасть туда, надо было пешком перейти через мелкую реку, больше похожую на болото.
- Я пойду вперед, ты за мной, след в след, - сказал он.
Они пошли гуськом, она держалась за его руку. Вспомнилось про детский сад на улице Марины Расковой – там она тоже ходила гуськом. Речка-болото была странная – сверху совершенно сухие, но очень шаткие кочки, заросшие высокой, почти в рост человека, желтой безжизненной травой, а внизу под ними булькала и прело пахла мутная коричневая вода. Конечно, никакой джип здесь бы не прошел.
Вышли на другой берег. Он шел впереди, поднимаясь на склон холма, она едва за ним поспевала. Он был сухой, жилистый, голенастый, в дорогих кроссовках и шортах, в жилете с множеством карманов, надетом на голое тело, и в настоящем пробковом шлеме. Она сильно и ясно почувствовала, что счастлива. Счастлива так, как не бывает на свете, всем телом, всей душой, памятью, мыслями, желаниями, дыханием, животом, желудком, бедрами и плечами. Сегодня они утром проснулись и опять занимались любовью, и она привычно удивлялась, откуда в нем столько силы, страсти и умелой нежности. Взрослый мужчина! Об этом она мечтала всю жизнь, с пятнадцати лет, когда первый раз завела отношения с одноклассником, сквозь все свои нелепые романы с ровесниками – до того дня, когда в двадцать три года, наконец встретила его.
Ему было пятьдесят четыре. Он просто избил ее молодого кавалера, когда тот увязался за ней на свидание и стал орать «Чё тебе, дедуля, надо?». Бил сопляка и приговаривал – «Вот это тебе, чтоб ты понял, хрясть! А это – чтоб запомнил, хрясть!»…
Они снимали две комнаты с верандой в семейном доме, точнее, в огромной хижине под соломенной крышей, где весь бизнес этой большой семьи был – обслуживать богатых туристов. Еда, охота, экскурсии, джип в аренду.
Это было их предсвадебное путешествие.
Она, конечно, просилась в Европу, но он объяснил: «В Стокгольме, Париже и даже в Риме ты будешь всего лишь узнавать знакомые черты. А надо ехать туда, где будешь изумляться». Гениально!
Они, наконец, дошли до статуй. Это были вырубленные из дерева идолы, украшенные ремнями и веревками. На самой вершине лежал, подпертый четырьмя камнями, древесный ствол со стесанной четвертью. Наверное, алтарь, но похоже на большую скамью. Она оглянулась. С другой стороны холма, в полукилометре примерно, лежал какой-то турист с тощим рюкзаком. Кажется, белый. Ей стало чуточку спокойнее. Уж очень далеко они забрались, совсем далеко от столицы и побережья.
Они присели на эту скамейку-алтарь. Поцеловались. Она захотела еще раз сказать ему, как она счастлива и как его любит, но смутилась. Потому что он взглянул на нее очень серьезно и грустно, и даже вздохнул.
- Что? – спросила она.
- Я прилягу, - сказал он и стал клониться вбок.
Лицо его стало серое под загаром. Она подвинулась и помогла ему улечься. Поправила ноги. Распахнула жилет попросторнее. Он еще два раза вздохнул и перестал дышать.
Она вскочила на ноги и побежала вниз, к тому туристу, крича «Хелп!» и «Доктор!». Турист услышал, встал, пошел навстречу. У него было исхудавшее лицо и черные зубы. Дошел до скамейки. Пощупал пульс. Потыкал пальцем в ямочку под горлом. Хмыкнул. Склонился, прижал ухо к груди. Ощупал жилет. Вытащил бумажник, в котором были деньги, карточки и паспорта. Хмыкнул еще раз. Повернулся и дал дёру.
Она увидела, как этот вор и подонок бежит вниз по склону, подхватывает свой рюкзачок и скрывается в редком кустарнике.
Стало совсем тихо.
Надо было идти к автомобилю и ехать назад. Но она не умела водить, и не знала точно, куда ехать – здесь ведь не было дорог.
Ей было страшно взглянуть на него, но она пересилила себя. Теперь, мертвый и обокраденный, он казался беспомощным и жалким: брови были подняты, глаза зажмурены, и губы искривлены. Испуганный ребенок.
Она вспомнила, что в джипе остался спутниковый телефон. Побежала к этой реке-болоту. Непонятно было, куда именно идти. Желтая трава была высокая и густая. Тухлая вода опасно чавкала под ногами. Вдруг услышала не такой уж дальний звук мотора, но не успела обрадоваться, потому что этот звук удалялся. То есть джип угнали. Кто? «Тут в этом безлюдье полно народу, - вспомнила она слова своего жениха. - Они просто не показываются без надобности. Без их надобности, понимаешь?»
Она вернулась.
Через пять минут прилетели стервятники. Она пыталась их отгонять, но их было слишком много, все небо черное, они падали сверху, мерзко свистя и клекоча, они клевали его грудь, руки и ноги, а она старалась закрыть его лицо пробковым шлемом, но тут раздался выстрел, одна птица упала наземь и забилась в агонии, а остальные разлетелись и расселись по деревянным идолам.
К ней приближались четверо мужчин с ружьями. Они были одеты в разноцветные тряпки, тюрбаны на головах.
Что-то ее спросили, зло и требовательно.
- Я требую встречи с российским консулом! Russian consul! – сказала она, и тут же вспомнила – жених рассказывал, что в этой стране нет нашего посольства, есть посол-совместитель в другой стране, за тысячу километров.
- Sielewi nini wewe kusema, - пожал плечами мужик с седой курчавой бородой.
Ей связали руки и пешком отвели в деревню.
Оттуда – в какой-то городок. Там был суд. На площади под деревом, как в книжке. Она читала что-то такое в школе. Когда суд закончился, она нарисовала пальцем в воздухе вопросительный знак. Судья поднял четыре пальца.
Ее отвели в тюрьму, в большую камеру с деревянной решеткой вместо двери. Там были полуголые бабы. Они встретили ее радостно, стали обнимать, утешать. Потом, когда она выучила их язык, она поняла – там сидели женщины, убившие или покалечившие своих мужей. Вот за что ее посадили! Ей стало смешно. Потом она подумала – а может быть, в этом что-то есть? Ей стало еще смешнее.
На третий год она вышла замуж за тюремного повара. Ее освободили. Она родила четверых детей. У двоих старших уже родились свои дети.
Ее искали. Родные, знакомые, дипломаты, газетчики и даже взрослые дочери ее жениха. Долго и безуспешно.
Через двадцать три года ее случайно нашел местный журналист. Он спросил:
- Unataka kurudi nyuma na Russia?
- Sielewi nini wewe kusema, - она пожала плечами.
- Udhuru kwangu, - смутился он.
- Hakuna matata*.
---
*- Вы бы хотели вернуться в Россию?
- Не понимаю, о чем вы говорите.
- Извините меня.
- Нет проблем.
|
</> |
https://bit.ly/2Eoo9M5
СВЕРХПРИБЫЛЬНЫЙ МАГАЗИН ЭЛИТНОГО КИТАЙСКОГО ЧАЯ - БЫСТРЫЙ ЗАПУСК ЗА 20 МИНУТ, БЕЗ СТАРТОВЫХ ВЛОЖЕНИЙ
Гарантия возврата денег.