Гражданин Латвии Вадим Гилис о своей Родине и её перспективах


Латвийское общество должно четко понимать, что скорое
появление у нас афролатвийцев вызвано двумя важными
причинами:
1. Свято место пусто не бывает. И если страна разбегается и
вымирает, то освобождающуюся территорию рано или поздно занимают
другие народы. Так происходило и будет происходить всегда. Но,
извините, мы же сами этого хотели. Это мы рвались в ЕС, это мы
радостно гробили нашу экономику, науку, искусство, а это и есть
вымирание народа. Это процесс не быстрый, занимает одно-два
поколения, но неизбежный, если мы столь упорно идем по этому пути.
Нам было плохо в СССР, когда в Латвии росло население, когда
латышской нации и языку ничто не угрожало. Мы решили, что лучше
разбегаться и вымирать.
Дамы и господа, это был наш суверенный выбор! Пожинаем
плоды.
Приятного аппетита! Извольте откушать, национально-озабоченные вы наши.
2. Несколько лет назад мы одобрили и радостно приняли тот
факт, что Запад начал и успешно завершил разрушение вполне
пристойных стран Северной Африки. Мы рукоплескали бомбардировкам
Ливии и радовались, когда Каддафи четвертовали поддержанные Западом
ублюдки. Поэтому теперь принятие афролатвийцев – просто наш крест,
мы в ответе за тех, кого сами разбомбили. Это наше покаяние перед
людьми, которых мы обрекли на разорение.
Ввиду причины номер два я считаю, что прибытие беженцев
Латвию – это хорошо, и чем их будет больше, тем лучше. Со временем
это излечит наше общество от дикой ксенофобии.
На самом деле эти беженцы – просто люди. Нормальные люди,
попавшие в жуткую ситуацию. Будучи интернационалистом, я считаю,
что наш долг – принять их и помочь. Учитывая степень нашей вины
перед ними. (Это Вадим про коллективную ответственность членов НАТО
за содеянное - С.В.)
Кстати, а кто вам сказал, что они – «дикие черномазые». Вовсе нет, они приезжают из стран, которые до интервенции Запада были не менее благополучны, чем Латвия. У этих людей есть культура, есть профессиональные навыки. Они могут стать вполне приличными членами нашего общества, обогатить его, если мы с вами не будем к ним жестоки. Или вы считаете, что ливийский врач, вынужденный бежать из своей убитой страны, чем-то хуже какого-нибудь хуторского забулдыги?