Говорит Крит-4. Нравы

lelik_ch — 30.05.2011 Кто такая Элла?
Согласиться с расхожим мнением – греки, дескать, в массе своей ленивы – значит, сильно погрешить против истины. У них какой-то свой особый ритм жизни. Спешить им и вправду некуда, а ударно трудиться – негде: ни заводов тебе, ни забоев… Молодежь, подчиняясь вековым инстинктам, стремится «идти по торговой линии», но в этой сфере предложение настолько опережает спрос, что массам бездельников остается одно – заседать в тавернах.
Количество столующихся в последних обычно резко возрастает к полудню. Начинается сиеста – священное для каждого грека время. Часов до 12 аборигены еще в состоянии поддерживать какую-то активность, после – вряд ли. Два-три часа на обед (без барышень тут пищу не принимают), примерно столько же на общение. Покинутая лавка открывается часам к пяти, и закрывается в девятом, что, тем не менее, обеспечивает кое-какой профит.
Главная составляющая этого профита, однако, не деньги, а удовольствие от общения. Хозяин лавки не блюдет сохранность товара (виной тому практически «нулевая» преступность), не убалтывает клиентов (редко кто знает английский лучше, чем «на троечку»). Он сидит рядом с кассовым аппаратом и с удовольствием общается с коллегами из соседних магазинчиков, перекрикивая шум улицы и прочие мешающие ему звуки.
Другой вариант – его предпочитает молодежь – разговор по мобильному. Отовсюду зовут, казалось поначалу, неведомую Элеонору, обеспечивая рост благосостояния сотового оператора. «Элла!» - орет радостно в трубку абориген аналог нашего «Алло!», и громко общается редко меньше пяти минут, заливисто смеясь.

Дима. И его хобби…
Впрочем, существуют и нетипичные греки. Об одном я уже говорил – это Димитрос, хозяин нашего отеля, ревностный «ортодокс» и любитель женского пола.
Более активного человека я еще не встречал. Он в принципе не может сидеть на месте дольше трех минут, постоянно куда-то отлучаясь: за ящиком пива для бара, за горючкой для собственного «Альфа-Ромео» или просто – чтобы сделать комплимент сидящей за столиком даме. Женщины, как говорит сам Дима, - его хобби, но предан он, как уверяет, только Ренате – белокурой немке модельной внешности, довольно суровой и малообщительной супруге.
Димитрос – владелец двух отелей. В одном живут исключительно русские (жили в нем, понятное дело, и мы). Другой, как правило, заселен иностранцами, чаще – ветхими немцами и англичанами, приглашая которых на остров, экономные критяне пополняют уровень песка на пляжах отчизны. В принципе, как объяснил Дима, вместе с европейцами в отеле могут селиться и русские, никаких препятствий к тому нет. И добавляет: «Если, конечно, не будет скучно…»
Обеспечение всем необходимым двух отелей отнимает у хозяина кучу нервов и времени. Как-то мы разговорились, и он поведал, что поднимается в 4.30 утра, ложится реже 12 часов ночи. И все – ради того, чтобы обеспечить доход, львиная доля которого идет на оплату фото-сессий старшей дочери. Она – начинающая модель в каком-то лондонском агентстве.
Недосып и громадные энергетические затраты, однако, на внешности Димитроса какого-либо негативного следа не оставляют. Он бодр, свеж и всегда готов в компании владельца соседней таверны Николаса приударить за барышнями. Преследуемый по этому поводу суровой Ренатой, он не теряет энтузиазма, и готов очаровать любую из дам, во множественном числе отдыхающих на побережье.
В наблюдениях за Димой меня поразил один эпизод. Немолодая представительница нашего Отечества, взяв в качестве переводчика нашего гида, закатила масштабный скандал по поводу недостаточной, на ее взгляд, температуры воды в трубах. Она заставляла гида переводить Диме собственные излияния в течение часа. Тот заметно волновался…
Знаете, по какому поводу он беспокоился? По поводу того, что занятого переводом гида дожидались, чтобы оформить какие-то документы, другие постояльцы отеля. «Извините! Простите! Она совсем скоро освободится!» - на ломаном английском сообщал он.

Алан. Как Сталин…
Довелось нам познакомиться и с местным жителем, отлично знающим русский язык. Его зовут Алан – он учится на «менеджера по туризму» и работает официантом в кафе Ираклиона. О собственном происхождении говорит с гордостью.
- По маме я понтийский грек, по отцу – осетин. Как Сталин! Правда ведь, что Сталин тоже был наполовину осетином? – интересуется он, заранее зная ответ.
20-летний Алан блестяще знает греческий и английский, но предпочитает «язык родных осин» - на нем говорят дома. Правда, сам он осин, похоже, не видал, поскольку из всех российских городов посетил лишь Моздок и Владикавказ. «Там хорошо!» - уверяет болельщик московского ЦСКА (там играет его тезка Дзагоев), сочувствующий «Алании» (там Газзаев!).
Предел его мечтаний – попасть на Олимпиаду в Сочи. О ней он говорит с восторгом, как впрочем, и обо всем, что происходит в России. Фамилию Путина он повторяет с каким-то священным трепетом, полушепотом, и, видя мою кислую физиономию, искренне удивлялся: «Разве вы не любите Путина? Я так его люблю!»
На вопрос, почему, Алан дал настолько развернутый ответ, что стала понятна одна его важная особенность – истории для него не существует. Она есть, конечно, но где-то на периферии, за рамками необходимого человеку. В ней все однозначно настолько, что если про что-то умалчивают, значит – так надо, не стоит оно даже слов.
Для Алана, к примеру, никакого Ельцина не существует вообще. «Я уважаю Путина за то, что он собрал страну после распада Советского Союза. Он великий человек!» - искренне утверждал Алан, свято уверенный в объединительном, спасительном – демиургическом – характере путинского правления. То, что Путин пришел к власти в 1999-ом, почти через десять лет после развала Союза, его нисколько не смущает: этого времени для него попросту не существует.
В принципе Алан – честный, открытый, искренний и очень симпатичный парень – потенциальный верный член какого-нибудь Ираклионского регионального отделения партии «Единая Россия». Набитый по самую маковку заскорузлыми мифами, он верит всему, что говорит ему канал «Russia Today» – АПН нынешнего извода.
- Я понимаю, вам виднее, вы больше знаете о том, что происходит в России. О том, как живут люди, лучше им стало или хуже при Путине. И все-таки он – великий человек, я его очень люблю и уважаю! – говорит этот симпатичный 20-летний парень, любящий Россию, но жить предпочитающий в Греции.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив