Гость из будущего

Эта история началась с вопроса моего трёхлетнего сына: «Зачем ты работаешь там, где работаешь? Зачем?» Признаюсь, где-то внутри я ждал чего-то подобного. Не знал кто меня спросит об этом, но ждал главного вопроса в своей жизни: «Что я сделал вчера и делаю сегодня такого, что завтра мой сын с благодарностью и уважением будет думать обо мне?» Возможно, это «Гостья из будущего» Алиса Селезнёва инфицировала наше поколение необходимостью размышлять о своём месте в Истории. Так или иначе, но вопрос был задан моим гостем из будущего, моим сыном,  и требовал ответа.

Имея высшее техническое образование и кандидатскую степень по политологии, во мне произошло перекрёстное опыление инженера и политического консультанта. В итоге моей профессией стало социальное конструирование, а инструментарием высокие социальные технологии. Я умело обслуживал политический класс, не беспокоясь особо о карме. Просто хотелось кушать. Но по мере интеллектуального взросления, призрак будущего всё чаще стал приходить ко мне. Торгуя с политическим миром своей профессиональной исключительностью, называя себя «инженером истории», я помогал другим оставаться в истории и твАрить её, но сам уходил от исторической ответственности.

О профессии инженер истории впервые написал советский конструктор Побиск Кузнецов: «…наступит такое время, когда потребность Человечества в проектировании своего собственного будущего должна будет породить новую профессию — профессию инженеров истории». Я был уверен, что это именно моя профессия, и я смогу перенастроить механизмы политической, партийной системы и дальше система изменит себя. Не я один этим занимался и не я один питал иллюзии о переменах. Когда моего энтузиазма изменить действующие партийные институты поубавилось, я занялся конструированием новых, надпартийных структур. Гипотеза была проста: новые комбинации из существующих малых общественно-политических групп сформируют новые политические супер-субъекты. И снова промах. Пробуя направо и налево «высокие и широкие» социальные технологии, штурмуя новые проекты, ко мне всё отчётливее приходило осознание, что проблема не в технологиях и проектах. Проблема в самом поле политического. Я понимаю политическое, как волю и энергию конструирования будущего. Так вот в России политическое не рождается в политике. Потому и «политикой» это можно называть лишь в кавычках. Настоящей политики порой больше в спорте, культуре и конечно экономике. Так чего копья ломать с этими партийными симулякрами?! Ради чего я размениваю себя на бездарных политиканов?!

За подобными трагическими размышлениями и застал меня вопрос моего личного гостя из будущего: «Зачем ты работаешь там, где работаешь? Зачем?»

А дальше события, разговоры, случайные встречи, отрывки из книг великолепным калейдоскопом понесли меня навстречу сегодняшнему дню.

Быть инженером истории ещё не означает быть проводником светлых сил. Да и как отличить свет от тьмы? Вовремя вспомнились Стругацкие. Конечно, продолжая метафору, родилась формула «инженер истории светлых сил = прогрессор». Осталось перевести с литературного языка на научный: что есть прогресс, чем занимается прогрессор, какую историю творит инженер?

Мощнейший русско-канадский интеллектуал современности Алекса Бэтлер в первом томе «Мирологии» реконструирует понятие «прогресс»: «Прогрессом является дельта жизни, что есть разность между тем, сколько отпущено человеку природой (законами неорганического и органического мира), и тем, сколько он реально (актуально) проживает благодаря своим знаниям, или негэнтропии».

И так, я осознал главное — свою истинную идентичность. Прогрессор — профессия развития общества и человека, проектирования будущего. Развитие — движение человечества по пути прогресса. Прогресс — «приращение» жизни. Чтобы не вызывать не нужные споры еще процитирую Бетлера: «Разумеется, здесь дано понятие прогресса в самой его общей форме. Существуют формулировки прогресса применительно к различным родам деятельности человека. Скажем, экономисты в качестве критерия прогресса могут взять рост ВВП или сбалансированность бюджета, политики — утверждение демократии [...] Но какие бы определения прогресса кем бы ни давались, все они в конечном счете сводятся к продлению жизни».

Здесь нет никакого пафоса. Просто в какой-то момент времени ты делаешь выбор: «Зачем ты здесь?» И я ответил себе и сыну: «Чтобы изменить мир и измениться самому».

У меня не было в распоряжении политического ресурса, административного, финансового. Только 15 лет опыта в политическом консалтинге. И сакральное знание: в XXI веке власть будет принадлежать (уже принадлежит) технологиям и тем, кто их контролирует. Кто распоряжается технологией, тот конструирует реальность. И не важно в какой области: энергетика, социология, медицина… У кого «таблетка от старости», универсальный фильтр воды, автономный атомный реактор и пр., тот контролирует элиты, народы, государства.

Мир на пороге технологической революции. Хочешь изменить человека, изменить мир — меняй устаревшие технологии, внедряй новые. Речь о научно-технической революции и глобальных социальных, общественных, политических переменах, которые затем последуют.

И если сегодня мы можем что-то сделать для своих детей — это приближать будущее через внедрение нового, внедрение новаций, развитие науки. Инновации — это не про экономику и не про бизнес. Инновации — это инструмент политики, инструмент преобразования общества. С одной оговоркой. Я говорю об общественно-значимых инновациях, об изобретениях и знании радикально повышающих качество жизни человека. Что есть прогресс.

Можем ли мы? Я себе ответил утвердительно, собрал единомышленников и мы создали общественный институт развития, центр внедрения инноваций. В котором сегодня и трудимся.

А 17 декабря сыну исполнится 4 года. Разве мог ребёнок планировать, что одним детским вопросом изменит жизнь своего отца.

Евгений Мирошниченко

05.12.2013

Оригинал текста НАД МИРОМ.