Горы и долины

(О чемпионских титулах, детстве и прочем)
Олимпийский чемпион по прыжкам в высоту Валерий Брумель взял два двадцать (или двадцать две — теперь не помню), получил золотую медаль и в тот же год при трагических обстоятельствах (в ДТП) потерял ногу. Ногу — за медаль, но таково уж совпадение. Оно одно содержит какую-то метафору или тайный знак.
На уроках физкультуры я больше всего боялся прыжков в высоту. Больше, чем через «козла». И ненавидел их.
Кто не помнит, как мы тогда, двенадцатилетние, стояли тоненькой нервной струйкой один за другим, все в синем трико, и смотрели за тем, кто как прыгал. И вот твоя очередь. И ты, невольник, побежал к планке. И некоторые останавливались перед ней. И возвращались понуро. Не я один, стало быть, ненавидел эти прыжки.
Девчонки стояли отдельно. Другой струйкой. Косичками в косичку. И у них была своя высота. Ниже нашей. И они тоже прыгали. И поглядывали в нашу сторону. Как мы в их.
И мы позорились перед ними. И мне было неприятно, что Галя (вот ведь уже забыл имя) Зубанкова, которая нравилась мне и которой не нравился я, хихикает надо мной. А потом корчи ей обезьяньи рожи — хоть весь урок, и даже самой смешной и обезьяньей, на какую только способен, не оправдаться, так сказать, и не заслужить доверия. В ауте, так сказать.
И вот теперь, когда я смотрю на эти не взятые мной два двадцать, задрав голову вверх, я думаю одну простую вещь, которую думают со мной и многие, из тех, не взявших: да прошел ты под ней и все. И головы наклонять не надо. И никакая Зубанкова не увидит (даже если она твоя жена — не посмотрит в твою сторону — своих забот полон рот у нее), и рожи корчить не надо весь урок, и живи себя дальше с не взятой тобой высотой.
И высота у каждого своя. Вот еще что. И лазанье по канату. И прочитанные книги. И тот жалкий второй разряд по бадминтону, который наиграл, или сам себе присвоил, проведя сотни часов в спортзале. Уже с желанием, думая, что это твое, а оно не твое, как понял после.
Горы и долины — да, да. И исхоженные, изъезженные маршруты Европы. Да, да. И ты думаешь себе. «Вот, олимпийский титул, да сколько их теперь захочу, столько и присвою. И видеть никто не видит». Теперь я в горах, а титулы в долине. А было когда наоборот. Когда я был в долине и смотрел на эти горы и титулы, что на них.
Постскриптум. Из всех спортсменов того времени, времени моего детства, я запомнил Валерия Брумеля, хотя их было много. Не скажу, что его одного, но символом спорта был он. Я боялся своих метра десяти. И не помню, брал ли их. Но хорошо помню, что у нас стояла планка и на метре пятнадцати. Да, стояла, и кто-то брал.
Но у меня две ноги. И я бегаю на лыжах. Раньше бы понять, что это мой спорт. И я не менял свою ногу на медаль. И левая после тяжелой операции служит мне по-прежнему. И все-таки Брумель остался Брумелем. Памятью о не взятой в детстве высоте. И сомнением, а, собственно, зачем она. Даже без знака вопроса.
|
</> |