Секреты популярности: почему сумки Pinko завоевали сердца модниц 
Вечернее 
Помним его таким. 
«Уважение», как ключ к отношениям Москвы и Вашингтона 
Вечер для ТЦК перестаёт быть томным 
Вечернее 
+1 
Снова здарова с Новым годом! 
Тщательно отобранные Хороший мотиватор, что б стать популярным блогером. А ведь не столь уж и плоха идея приравнять блоги к СМИ... Рассказываю. Есть такой Антон Носик, его ник в ЖЖ вы все прекрасно знаете, чем он знаменит тоже не секрет для местной публики. И вот на днях с ним произошел с ...
Галина Артёменко О чём писали подростки оттепели 02.04.2024
zotych7 — 11.01.2025
«”Хочется жить во всю силу…”: Дневники подростков оттепели» – издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге начинает этой книгой серию публикаций дневников российских-советских подростков. Дневники предоставлены Центром изучения эго-документов «Прожито».
Семь дневников очень молодых людей, родившихся в 1943–48 годах (подростков из разных социальных слоев и разных районов Советского Союза), полные юношеских надежд и мечтаний, создавались тогда, когда огромная страна вступила в период, впоследствии названный оттепелью. Составитель этого внушительного корпуса текстов – Ирина Леонардовна Савкина, кандидат филологических наук, доцент, доктор философии, научный сотрудник Университета Тампере (Финляндия) – свою вступительную статью к книге озаглавила невероятно точно: «”Если радость на всех одна…”, или Автопортрет поколения в юности». Совпадение юности авторов и свежего ветра оттепели в СССР действительно создаёт особую атмосферу.
Ирина Савкина так обосновывает выбор именно этих семи дневников, хотя в фонде проекта «Прожито» дневниковых записей о периоде оттепели насчитывается около двухсот, причём школьных среди них – меньше двух десятков: исследовательница пишет о яркой индивидуальности отобранных текстов и в то же время их разительной общности. «В какой-то степени все семь текстов можно рассматривать как своего рода метатекст, как “дневник подростка оттепели”: в них есть общая атмосфера открытости будущему, ощущение полноты и осмысленности жизни, которое, согласно многим воспоминаниям и исследованиям, было характерно для эпохи оттепели».
Кто же эти молодые люди, писавшие «о времени и о себе»? Москвич Сергей Попадюк, ленинградка Алла Сарибан, уфимец Михаил Балашов, Галина Щербакова из Тамбова, Сергей Глушков из Калинина, Зинаида Лыкова из Череповца и житель деревни в Рамешковском районе Калининской области Виктор Архиреев.
Ирина Савкина сравнивает дневники подростков с дневниками взрослых людей: «Бросается в глаза то, что взрослые, исходя из своего опыта, сравнивают время оттепели с тем, что было раньше, вспоминают 37-й год, войну, а у подростков ещё нет жизненного опыта, им не с чем сравнивать, их взгляд – из потока жизни, которая только начинается».
Фиксируя в дневнике события своей жизни, они тщательно оберегают частное пространство, опасаются, что кто-то может прочесть – не из страха, который преследовал их родителей в годы репрессий, а из-за того, что эти тексты – очень личное.
Галина Щербакова пишет 9 сентября 1964 года:
«Только что прочла книгу “Когда фильм окончен”. Небольшие выписки из этой книги. Вообще очень интересно, познаваемо. Ромм, Габай, Швейцер, Чухрай. Но то, о чём мечтают, что ли, Габай, Воинов, в некотором роде Швейцер, делает Чухрай. Делает действительно “просто, серьёзно, честно”, чувствуется его культура, его заинтересованность. В общем, его статья может и не такая заумная, как у Тарковского, который сам не знает, чего он хочет, но в ней есть необходимое цельное отношение к жизни. Тарковский своими бесчисленными “ассоциациями” только морочит голову.
Мне ближе Ромм, его актёр мысли. Его фильм-размышление “9 дней”.
Может, потому, что я сама слишком много думаю (“мыслю!”) Во всяком случае, он даёт моей голове пищу, в которой она нуждается».
26 мая 1965 года записывает уже после окончания школы: «Гады, кажется, кто-то лазил, никуда не спрячешь. Тоже мне порядочность! А, чёрт с ней, надоело».
Зинаида Лыкова (Лелянова), уже став взрослой, опубликовала с помощью дочери в электронном виде свой дневник. И сначала именно эта публикация была положена в основу книги проекта «Прожито». Но потом исследователи и публикаторы увидели рукописные тетради Зины Лыковой и поняли, что публиковать надо именно их. Там была настоящая драматическая история: Зине примерно за два года до того, как она начала вести дневник, сделали операцию на сердце. Причём врачи предупредили, что, хоть операция прошла и удачно, случиться может всё что угодно и вряд ли девушка проживёт долго. Но они ошиблись, Зинаида дожила до старости и, публикуя свой юношеский дневник, убрала оттуда все упоминания об операции, возможной ранней смерти. И остался такой оптимистический образ. Конечно, публикаторы вернули изначальный вариант текста, и стало ясно, что оптимизм юной Зины дорогого стоит.
Зинаида Лыкова 25 августа 1962 года записывает в дневнике события – покупку электрочайника, просмотр кинофильма «Муж своей жены»: «Весёлая штучка, но, в общем-то, без содержания»; пишет об услышанной по радио песенке «Наш фабричный городок», которая понравилась. И о своём состоянии: «Сегодня частенько кололо сердце, а в промежутках – ныло. По-моему, это уже слишком. Неужели не протяну до следующей осени?». В своём дневнике она почти в каждой записи фиксирует состояние сердца: ныло, болело, кололо, не болело совсем.
Зина полна сочувствия к подруге Наташе, у которой вследствие перенесённой в детстве болезни и операции никогда не будет детей. Также Зина очень сочувствует девушке, у которой дома пьяный отец. Она записывает 17 февраля 1963 года: «Вскоре пришла Лидуха. Меня неприятно удивил её вид. Вся она бледная, глаза и веки опухшие. Лида рассказала, что у них вчера произошло. Вечером батяня пришёл с дня рождения очень кирной. Был, видимо, не в духе. Ну и попались ему родные под “горячую” руку. Почти всю злость излил на Толика, увидев его двойки в дневнике. Избил парня так, что он еле ходил. Остальные не могли даже заступиться за него. Ну и зверь!!».
В дневниках подростков практически нет политики. Но вот Михаил Балашов следит за международной обстановкой и переменами в стране. В дневнике запись от 22 ноября 1963 года даже обводит рамкой. Это день убийства Кеннеди.
«В газете напечатали портрет Кеннеди, красивый, он родился, как и папа, в 1917 г. Только в мае. Жалко мне его, смелый был, за правду боролся, и жену его тоже жалко. Она ведь тоже ехала с ним в машине. Когда на её глазах пуля попала в шею ему, она закричала: “О нет! Нет!” – и обняла его, но вторая пуля докончила дело».
Михаил пишет в октябре 1964 года о полёте в космос Комарова, Феоктистова и Егорова, начале Олимпийских игр в Токио, отставке Никиты Хрущёва и о том, что первым секретарём ЦК КПСС стал Брежнев.
Михаил Балашов – единственный из всех авторов дневников, который дожил до публикации книги. И он до сих пор ведёт дневник.
Виктор Архиреев живёт в деревне, он жаждет учиться, но в то же время понимает, что надеяться может только на себя. В одной из записей 1960 года он вспоминает детство:
«20 ноября
…Вот сейчас вспоминается прошедшее время. Помню, когда мне было года четыре, в квашне мать мешала гнилую картошку. Когда было пять лет – я чуть не сжёг свой дом. В это же время я начал собирать металлолом. Не помню, в 6 и 7 лет две недели дома не было никого, кроме меня. Отец тогда болел аппендицитом, мать жила в городе – вернее, ушла от отца (тогда в семье были постоянные ссоры), сестра была в няньках, Коля – в пастухах, Вася – в Калинине, а Иван – в армии. Я жил тогда у Ивановых, Потом мы жили с отцом вдвоём. В это время я его очень любил…
…В детстве я любил природу. Она успокаивала меня. Здесь я чувствовал себя как дома, пел, всё кругом рассматривал.
Потом помню, как отец один раз в жизни побил за потерянный ножик… Друзей среди деревенских мальчишек не было… А сейчас я ищу дружбы с людьми. Потому что вся сила в коллективизме, в дружбе. Да, недавно начал изучать “Диалектику природы” Энгельса. Это замечательный труд, он даёт такой кругозор…»
Алла Сарибан родилась в Одессе, после смерти матери жила в Ленинграде у родных. Читая дневник Аллы, погружаешься в жизнь, как бы сейчас сказали, «продвинутого подростка». У девушки широкий круг интересов: она занимается в знаменитом литературном клубе «Дерзание» Ленинградского дворца пионеров, серьёзно изучает испанский, учится музыке в школе при консерватории. К себе Алла чрезвычайно строга.
25 апреля 1963 года девушка записывает: «…Оттого-то я и хочу в математическую школу, что думаю, там ребятки умнее будут. Вообще-то, меня очень тянет начать самостоятельную жизнь, потому что сама-то я всегда могу организоваться, а в общении с другими моя воля всегда оказывается слабее, особенно если, как сейчас, они не способствуют развитию, а тормозят… Та жизнь, которую я сейчас веду, мне не очень нравится, потому что она совершенно не даёт возможности развития, не говоря уже о том, что это нездоровая в нервном отношении жизнь. Что такое я называю «развитием»? Ну, это чтоб в башке всегда были мысли, чтобы мозги всё время работали, а этого у меня нет».
Алла вырастет и станет участницей диссидентского движения и автором феминистского журнала «Мария», выходившего в самиздате, будет вынуждена уехать из СССР, напишет ряд книг. Оригинал дневника Аллы хранится в архиве Исследовательского центра Восточной Европы при Бременском университете.
Жизнь этих ребят – единственная, неповторимая, они в самом начале пути, они живут здесь и сейчас и даже не думают, что может быть как-то иначе, их «сегодня» прекрасно, но в то же время они – мятущиеся души, подростки, остро чувствующие, всё подмечающие, страдающие, жаждущие любви.
Москвич Сергей Попадюк – из интеллигентной семьи, мама Любовь Кабо – писатель, педагог, журналистка. Художественно одарённый, Сергей станет искусствоведом, историком архитектуры, автором ряда книг. Свой дневник юноша предваряет лермонтовской цитатой: «История души человеческой едва ли не полезнее и не любопытнее истории целого народа».
25 октября 1959 года он сначала записывает, как волнуется, готовясь к докладу о Блоке: «Ходил весь в стихах, бредил стихами…». И в этот же день пишет о страшно поразившем его событии и реакции людей: «Недавно в метро под несущийся поезд упал человек. Дико заскрежетали тормоза. С животным любопытством кинулись люди. Какой-то парень, работая локтями, оглянулся на меня с тупейшей улыбкой: “Пойти – посмотреть…”. На что посмотреть? На кровь ближнего, на страшные клочья?... Скоты. Человек слишком легко становится животным – к сожалению. Эта толпа, эти оживленные глаза – “кто? как?” – не забуду!»
«29 ноября
…А ведь искусство надо делать – “большое искусство большевизма”. Множество технически развитых людей отвергают саму необходимость существования искусства. “Жизнь развивается слишком быстрыми темпами, искусство не успевает за жизнью…” И действительно, что они видят в выставочных залах Академии, Дома художника, нижнего этажа Третьяковки? Будённовские атаки, подъёмные краны, трактора на целинных землях, палатки комсомольцев, портреты передовиков… Ну и что? Это те же “передвижники” – те же приёмы, размеры, вкусы, стремление “найти красоту в малом”. Тема, правда, переменилась – с сострадательной на героическую…»
«20 декабря
Хочется прожить жизнь, как Бейль, Байрон, Курбе, Пётефи – бурно. Хочется жить во всю силу, допьяна: любить, страдать, скакать на коне, прыгать в воду, упоённо работать и – бороться – всю жизнь…»
Дмитрий Губин Приключения оборотня. Как еврейский мальчик Элияху Баршак работал украинцем 11.10.2021
11 октября 1959 года в Париже скончался историк и литературовед Илько Константинович Борщак. Его коллеги не догадывались, что 41 год они общались и работали вовсе не с тем человеком, о котором они знали, как им казалось, всё и даже больше. Когда же всё раскрылось некому было посетовать на то, что вовремя не пустили в расход уникального оборотня.
Миф в желто-голубой глазури
Как сам Борщак отмечал, родился этот деятель украинского движения в слободе Нагартав Херсонской губернии (ныне пгт Березнеговатое Николаевской области) 17 июля 1892 года в семье школьного инспектора «в православной вере».
В 1921 г. он указал, что его матерью была Дарефская Дора (Dariefosky Doris), однако в заполненной в 1948 г. анкете о получении французского гражданства он изменил ее имя: «урожденная Даревски София (Darievski Sophie), родилась 1874 в России, умерла в 1933».
Об отце в той же анкете говорилось: «Барчак Константин (Bartchak Constantin), родился 1867 в Одессе, Россия, инспектор учебного округа, о нем нет известий». Национальность родителей Баршак записал как «русские».
Затем, по его же словам, Борщак окончил Херсонскую гимназию и изучал в Петербургском, Киевском и Новороссийском университетах право и классическую филологию.
Исследователи его жизни и творчества — а ими были встречавшийся с ним в польском Львове Ярослав Дашкевич, бывший киевский бургомистр во время расстрелов в Бабьем яру Александр Оглоблин и николаевский профессор Валентин Шкварец, а затем и русскоязычная Википедия со ссылкой на «Энциклопедию истории Украины» — утверждают, что в 1914 году от Одесского (боясь назвать его Новороссийским) университета Борщак уехал в научную командировку в Западную Европу.
Во время пребывания Борщака в Гааге началась мировая война. При попытке вернуться домой его схватили немцы и интернировали в Касселе. Благодаря обмену между Германией и Россией, Илько, переехав через Норвегию, вернулся в Российскую империю. По приезде его сразу отправили на фронт — в Восточную Пруссию. Получив ранение в битве под Танненбергом, лежал в госпитале в Ковно. После выздоровления его ожидало обучение в артиллерийском училище в Одессе, австрийский и румынский фронт.
В июне 1918 года Борщак перебирается в Киев в период существования Украинской Державы, возглавляемой гетманом Скоропадским. Примерно тогда же он женился на Софии фон дер Лявниц, переводчице произведений Шевченко на французский язык. В августе его арестовали немцы, и он три месяца посидел в тюрьме.
После падения гетманата пан Борщак принимает из рук немецкого генерала большой склад боеприпасов «для нужд армии Украинской Народной Республики». В январе 1919 года он переходит на дипломатическую службу и в составе миссии УНР выезжает в США, а позже выполняет функцию секретаря украинской делегации на Парижской мирной конференции 1919-1920 годов.
Прочитали? Прослезились? А теперь от записанного с его слов перейдём к фактам.
Прохиндиада
И сам этот деятель, и авторы статей о нём в эмигрантской и националистической прессе, а также академической справочной долгое время тиражировали эту версию, так и не удосужившись покопаться в украинских, французских и других архивах. А львовский профессор Вадим Ададуров не поленился, покопался в документах — и тут открылось такое!
Начнём с даты рождения. 1892 год, в православной вере, говорите? Ага, как же! В то время ни в одной церкви поблизости от Нагартава никакого Илью Константиновича, а тем более Львовича Борщака (Барчака) никто не крестил. Сам же этот обряд состоялся гораздо позже, и о нём ниже.
Зато два года спустя в городе Бельцы соседней Бессарабской губернии и вовсе не в церкви, а в синагоге была сделана такая запись в метрической книге:
«Пол: Мужск[ой].
Кто совершил обряд обрезания: Абрам Черновиц.
Число и месяц рождения и обрезания: Христианский — 19.
Обрезание: 26 июля.
Еврейский: 27.
Обрезание 5 Авг[уста].
Где родился: В городе Бельцах.
Состояние отца, имена отца и матери: Отец мещан[ин] м[естечка]
Мира Ново-Грудского у[езда] Минской губерн[ии] Лейб-Герш Михелев
Баршак, мать Пая-Двайра Лейбовна Троцкая.
Кто родился и какое ему или ей дали имя: С[ын] Илья».
Понятное дело, что следы этого обряда сохраняются всю жизнь, и их не могли не заметить ни полицейские, ни тюремщики, ни тем более жена.
Как уже говорилось, Борщак и его апологеты утверждали, что ее звали София фон дер Лявниц. Так вот, в описываемое время на свете жила всего лишь одна София Владимировна фон дер Лауниц, дочь петербургского градоначальника, прославившегося как убеждённый антисемит и организатор убийства депутата Думы Герценштейна.
Ни за каким Борщаком, а тем более — Баршаком она не была замужем, а являлась законной супругой полковника Владимира Петровича Словицкого. Прохиндею и при жизни, и вскоре после смерти повезло, что София Владимировна была не в курсе того, кто там чем занимается в украинской эмиграции и что Борщак в 1932 году печалился о её смерти. Если бы товарищи «видатного вченого», тот же Дашкевич, которому он плакал в жилетку, нашли ее в Париже, а умерла она в 1976 году, то разоблачение самозванца произошло бы гораздо раньше.
Ну, ладно, львовянин мог и не знать русской матчасти, но Оглоблин ее знал наверняка и просто поленился поинтересоваться. Кстати, В. Ададуров этот факт в его биографии предусмотрительно обошел. Для профессора Украинского католического университета, коим является Вадим Валентинович родство его персонажа с видным русским националистом куда серьёзней, чем еврейское происхождение.
Так и остаётся загадкой, кем на самом была супруга Борщака, которую он пережил на 27 лет.
Теперь перейдём к родителям нашего героя.
В. Ададуров выяснил, что его отец, мещанин Лейба-Гирш Баршак действительно был по части народного просвещения, только служил он не школьным инспектором, а учителем начальных классов и преподавал по-русски. И в местечко Нагортав он переехал, когда сыну Элияху было семь лет.
Лейба-Гирш бен Михаэль, ставший в советское время Львом Михайлровичем, трудился учителем вплоть до 1938 года, когда он был расстрелян в Одессе за связь с «бывшим петлюровским офицером, […] который в настоящее время находится в Париже». Так что советские компетентные органы знали гораздо больше, чем все украиноведы, кроме Ададурова, вместе взятые.
Начальное образование Илюша получал не в хедере, а в казённой школе и на русском языке. Как пишут местные краеведы в «истории села Нагартав», «Перед началом занятий еврейских детей заставляли петь христианские молитвы и, «Боже, царя храни» (каждое утро), все предметы преподавались на русском языке и по российским учебниками».
Что касается учёбы Илюши в херсонской гимназии, то это сущая правда.
Сей факт мог бы подтвердить кто-нибудь из его одноклассников, например, первый министр иностранных дел Израиля Моше Шарет (Черток). Их директором был Константин Тюльпанов, а Закон Божий преподавал там отец Иаков Зыков. Кстати, до самого выпускного класса Элияху был освобождён от этого предмета как иудей, а в конце учёбы отец Иаков так его натаскал, что поставил твёрдое «отлично». Он и крестил Илью Баршака 20 апреля 1913 гола, а крёстным был директор Константин Тюльпанов.
С тех пор Илья Лейбович стал Ильёй Константиновичем, православного вероисповедания.
Теперь о высшем образовании. Напомню, что официальные биографии сообщают, об учебе Борщака в трех университетах: Петербургском, Киевском и Новороссийском.
В. Ададуров выяснил, что сначала новоиспеченный выкрест поехал поступать в берлинский университет, но там не приняли документы из-за отсутствия справки о платежеспособности семьи студента. В Петербурге он был зачислен в вуз, но это был не университет, а политехнический институт императора Петра Великого. Однако вскоре Илья понял, что учиться на инженера он не хочет, и подал документы в университет св. Владимира на юридический факультет.
Учился он там как раз тогда, когда якобы воевал в армии генерала Самсонова и был ранен.
Ни тогда, ни позднее Баршак на фронте не был, а приписал себе воспоминания одесских студентов, ушедших вольноопределяющимися, например, Григория Савченко-Бельского, и истории из прессы того времени.
В 1915 году, когда после масштабного отступления русских войск заговорили об угрозе Киеву, командующий военным округом генерал Николай Иудович Иванов распорядился эвакуировать университет из Киева в Саратов, но Илья перевёлся в Одессу, в Новороссийский университет.
Там он доучился до апреля 1917 года, а потом попал в пехотное училище, которое разогнали большевики в начале 1918 года. После этого он восстанавливается в университете и получает диплом второй степени, то есть без права работы по специальности в полном объёме.
В Одессе Баршак знакомится с местным украинофилом Сергеем Шелухиным и понимает, что эта нетрадиционная для Херсонской губернии политическая ориентация и может стать для него эскалатором в будущую жизнь. Евреем его не воспитали родители, желающих преуспеть в русском мире и без него хватает, а украинство — это самое то, что надо. Но только не в Одессе и не в Херсоне, где многие знают, кто он на самом деле такой. За то, что его сразу распознают и разоблачат побратимы в Киеве, Баршак мог не опасаться: у него была внешность обычного южнорусского человека.
Получив пусть и не полноценный, но всё же диплом, он направляется в Киев, где по протекции Шелухина устраивается на службу в МИД новой державы и становится Борщаком. А что, иностранными языками он владел, интеллект высокий, а мову освоил на уровне провинциального базара. Там он пересидел гетманат, а затем стал служить Директории.
Когда большевики подходили к Киеву, его спешно включают в состав делегации, направлявшейся в США. Но через океан эта публика не переправилась — американские консульства в разных европейских странах, через которые они пытались добраться в Вашингтон, отказывали в визах. К концу 1919 года он поселяется в Париже, где ни в какой международной конференции не участвовал ни в составе украинской делегации, ни в каком другом качестве.
Украинский оборотень в Париже
Если вы думаете, что Борщак в Париже вёл жизнь простого эмигранта, то глубоко ошибаетесь. Конкуренция и в русской диаспоре, и тем более с французами велика до поросячьего визга, а вот предложить себя в качестве украинского учёного — пожалуйста! Кто там станет разбираться, кем были на самом деле Мазепа, Орлик и Войнаровский? Кто будет копаться в хитросплетениях истории отдалённой провинции и «ловить на горячем» прохиндея? Вот именно!
«Он ушел в архивные и библиотечные поиски в разных городах Франции, Лондоне, Вене, Лейдене, Упсале, Стокгольме и других городах Европы. Сферами его научного интереса были история Украины, её культуры, дипломатии, общественно-политических движений различных периодов в контексте связей с Европой.
Член Комитета действий, в 1923-1932 годах — соучредитель и член Союза украинских граждан во Франции (СУГУФ), руководитель кружка украиноведения и издатель еженедельника СУГУФ — «Українські вісті» (1926-1929); член Лиги украинской культуры (1923)», — пишет профессор В. Шкварец.
Всё это время он активно пишет. Выходят его монографии о Мазепе, отце и сыне Орликах и других темах. В них он, как замечает В. Ададуров и подкрепляет это цитатами, совершает подлог, как и в своей биографии.
Борщак в переводах старых книг заменяет на «украинские» слова «польские», «русские», «малороссийские». В своём труде «Наполеон і Україна», изданном во Львове в 1937 году, он вообще ссылается на уже тогда разоблачённые фальшивки и несуществующие документы. Так что перед переизданием трудов Борщака или при желании сослаться на его труды как на источник, стоит предварительно хорошо подумать.
Однако и это далеко не всё!
Хитрый Борщак решает разложить яйца во все корзины. Чтобы стать вхожим в приличные французские дома, он вступает в масонскую ложу «Братство народов». На всякий случай он зондирует возможности возобновления связи с родиной. Он организует Общество друзей украинского кино (1926-1927) и становится зарубежным сотрудником Всеукраинской Академии Наук, а также встречается с Мыколой Хвылевым и другими гостями из УССР. Кроме того, он громко объявляет, что знал наркома Скрыпника и убеждён в его преданности украинскому делу.
Такие виляния не могли остаться незамеченными.
26 июня 1925 Петлюра в письме к своему соратнику Валентину Садовскому об украинских делах на международной арене пишет: «…конечно, что такая совместная акция с Борщаком невозможна. Эта грязная личность теперь открыто перешла к большевикам и сотрудничает в местном их органе «Париж [ский] Вестник». Тип продажный и вызывающий отвращение».
Когда Борщаку стало известно, что все, кого он знал из советских деятелей, плохо кончили, он предпринял иные меры для своей социализации во Франции.
Несколько лет он пытался организовать преподавание украинского языка и украиноведения в Сорбонне, но это ему не удалось. Похоже, что руководство этого уважаемого университета не поверило в его россказни о том, что в Одессе он защитил докторскую диссертацию и стал профессором. И правильно сделало, ведь в отличие от Виктора Януковича, Борщак не имел ни того, ни другого.
Только в 1938 году его замысел был реализован в Национальной школе живых восточных языков в Париже (1938-1957), где он получил постоянную работу как основатель кафедры украиноведения.
Приход нацистов в Париж ему не понравился. Исследователи утверждают, что Борщак сразу стал сотрудничать с Сопротивлением и попал в тюрьму, где находился восемь месяцев. И тут ему повезло несказанно: персонал был французским и для идентификации личности не заставлял арестованных снять портки. Немцы же были натренированы в выявлении скрытых евреев, и ему не удалось бы выйти на свободу.
И уж тем более никто из немецких чиновников не стал бы рассматривать кандидатуру Борщака на пост ректора киевского университета. Правда, вуз так и не открылся, но бывали же случаи, когда нацисты оставляли на постах «неправильных» руководителей, например, гея Сержа Лифаря во главе «Гранд Опера».
После выхода из мест заключения Борщак вскоре уходит на нелегальное положение и действительно участвует в Сопротивлении, что для апологета украинства — большая редкость. Но подробности этой страницы его биографии современным исследователям, включая Шквареца и Ададурова, явно неинтересны. Вот если бы он был в ОУН… Но там он никак не мог состоять по понятной причине. Тамошние кадровики — это вам не наивные петлюровцы или французские тюремщики.
После освобождения Парижа Борщак снова работает в Национальной школе живых восточных языков. Издал он на этой базе первый во Франции учебник украинского языка (1946) и труд «По следам гетмана К. Разумовского во Франции» (1957). Также поучаствовал он и в первом парижском издании шевченковского «Кобзаря».
После войны «нансеновские паспорта» потеряли силу, и Борщаку нужно было решать вопрос с гражданством. Он отправляется в советское посольство и там получает «серпасто-молоткастый» паспорт. Но на родину он так и не вернулся, узнав о том, что это небезопасно. В 1948 году он стал французским гражданином, разумеется, дезинформировав местных паспортистов. В этом статусе он и прожил до своей смерти 11 октября 1959 года.
С 1991 года труды Борщака стали переиздавать на Украине.
Местные историки по почину дожившего до этих времён Я. Дашкевича стали писать о нём предисловии и монографии, а в 2015 году в Херсоне, Николаеве и Березнеговатом появились улицы Илько Борщака. И лишь в 2020 году В. Ададуров раскрыл загадку этого деятеля. Так что приключения Элияху бен Лейб-Герш Баршака еще далеко не завершились.
Оставить комментарий
Популярные посты:
Архив записей в блогах:
Дорогие френды- спасибо вам за поддержку -даже надеялась на такие отклики и такую ...
У квасных ура-патриотов, нынче царит приступ праздничного настроения: ура-ура, президент предъявил ультиматум Западу, прочертил красные линии, чётко обозначил условия, поставил НАТОвцев на место, показал им Кузькину мать, заговорил с ними на языке 2014 года, наконец-то всё идёт как ...
Ключевое слово - семечки.Говорят, что культура города отображается и в общепите. М.В. Дмитриев назвал бы это дискурсом)Это - бар "Добрый ...
Правильное меню для «зеленых друзей»: чем подкармливать домашние растения.
Для того чтобы у тебя дома хорошо росли все «зеленые друзья», нужно их правильно подкармливать. Когда растение ...
