Французская армия и казаки. Окрестности Москвы 1812 года.
karabai96 — 28.11.2022Капитан 30-го полка линейной пехоты Шарль Франсуа:
"30 сентября нам пришлось проезжать через лес, в котором засели
шайки казаков. Мы выстроились по взводам в колонну. Всадники (и я в
их числе) составили авангард под командой адъютанта князя
Понятовского. При входе в лес этот адъютант, ехавший впереди с 4
гусарами, был атакован; его и трёх гусаров взяли, а четвёртый был
ранен. Мы были от него всего в 50 шагах и выстрелили. Тогда из лесу
выскочили и напали на нас сотни казаков; часть авангарда, в котором
я был, они перебили, а остальных отогнали к колонне, встретившей
казаков ружейным залпом. Тогда они бросились в лес, где их
преследовали несколько стрелков. В бегстве они встретили половину
перебитого ими авангарда и убили многих из наших. Моя добрая лошадь
помогла мне пересечь их ряды и достигнуть нашей колонны. Я не
получил новой раны, но старая открылась, я потерял много крови и не
мог ни идти, ни держаться на лошади. Меня поместили в фургон и
таким образом я прибыл в 8 часов вечера в Москву."
Адъютант Наполеона капитан Бонифаций де Кастеллан:
"В 10 часов утра император потребовал меня в свой кабинет и послал
с приказом к драгунам и гренадерам гвардии немедленно сесть на
коней. Когда я вернулся, Его Величество был верхом. Он приказал мне
направить эту кавалерию к редуту перед Москвой на Можайской дороге.
Причиной этого передвижения были казаки, которые в двадцати
километрах от Москвы напали на отряд с артиллерийскими повозками,
возвращавшимися с фуражировки из Смоленска. Казаки с двух концов
подожгли деревню, взорвали пятнадцать повозок, захватили в плен
пятьдесят канониров и солдат обоза; трое из них ускользнули и
явились рассказать об этом событии. В тот же день был взят авангард
генерала Ланюсса в сто шестьдесят человек, шедший из Смоленска. 1
октября казаки забрали дюжину рабочих повозок и взяли в плен
Альфреда Потоцкого, адъютанта генерала Понятовского и генерала
Ферьера, адъютанта Неаполитанского короля. У нас по прежнему
захватывают фуражиров. Перемирие между авангардами прервано.
Император его формально отменил, так как оно служило лишь для того,
чтобы казаки свободнее действовали на нашем арьергарде; в миле от
него всё было для них лёгкой добычей - они захватили 27 солдат и 1
офицера из 9-го гусарского полка."
Офицер штаба 4-го армейского корпуса капитан Луи де Лабом:
"Деревни были пустынны - крестьяне и казаки объезжали страну,
задерживая наши транспорты, останавливая наших курьеров и вообще
причиняя нам непоправимое зло. Наше положение становилось всё более
и более невыносимо: недостаток в съестных припасах увеличивался,
недовольство среди солдат росло с каждым днём. В довершение
несчастий мысль о мире была лишена всякой вероятности."
Главный хирург 3-го Вюртембергского конно-егерского полка Генрих
фон Роос:
"Мы снова обрели русских. Снова началась кровавая военная потеха;
все виды оружия приведены были в действие и ежедневно происходила
пушечная пальба. Так пошло день за днём, потери были значительны то
в одном полку, то в другом, то во всех сразу. Больных и раненых
приказано было отправлять в Москву, однако, без уверенности
найдутся ли там постели. Ощущался недостаток в повозках, в конвое,
потому что полки были уже на столько ослаблены, что не могли
откомандировывать никого; не хватало также и врачей. В лагере мы
неоднократно слышали, что прибыли Коленкур и Лористон, что они в
главной квартире русских и что сам король у русских. Равным образом
мы узнали, что и польские офицеры были там. Эти обстоятельства и
известия оживили наши надежды и до крайности напрягли всеобщие
ожидания, хотя другие события, казалось, должны были бы отнять у
нас эту сладкую мечту. Мы почти ежедневно слышали оживлённые
упражнения в ружейной и пушечной стрельбе, происходившие в русском
лагере, милях в двух от нашей стоянки. Полковник Уминский, которого
король посылал к русским, рассказывал, что всё им виденное в
русской армии свидетельствовало о благосостоянии и мужестве. Ему
довелось говорить с Платовым и другими старшими офицерами, и они
откровенно заявляли ему: «Вы от войны устали, а мы только теперь
всерьёз за неё принимаемся. Ваши повозки, добычу, багаж и пушки, -
всё это мы у вас отберём».