Фильм Алена Рене «В прошлом году в Мариенбаде» как манифест постмодернизма


Часто говорят, что постмодернизм пришёл в философию из искусства, в частности, из кино. Если обратить внимание на фильм режиссёра Алена Рене «В прошлом году в Мариенбаде», снятом по сценарию по сценарию Алена Роб-Грийе, и получившем на венецианском кинофестивале в 1961 году «Золотого льва», то можно согласиться с этим суждением. Фильм, который создатели и критики назвали шедевром реализма, на протяжении полутора часов убеждает зрителя в зыбкости и неустойчивости всего, что нас окружает. Режиссёр много раз меняет одно предположение о ходе событий на другое, показывает, что невозможно установить, что на самом деле происходит в мире, сталкивает между собой разные интерпретации происходящего и настойчиво продвигает идею о том, что есть только разные перспективы, но нет одной «настоящей» истины о положении вещей.
Интересно, что ещё в 1950 году Акира Куросава снял фильм «Расёмон», где тоже предложил похожий сюжет. Невозможно установить истину о произошедшем преступлении, мы можем только узнать разные версии события, соответствующие разным перспективам участников и свидетелей происшествия. Причём «Расёмон» тоже получил «Золотого льва» на венецианском фестивале, но только на 10 лет раньше, чем фильм Алена Рене. Но «В прошлом году в Мариенбаде», конечно, получился более психоделичным, безумным и запутанным, чем фильм Куросавы.
Но если бы речь шла всего лишь о фильме, а не о своего рода мировоззренческой декларации, вылившейся потом в такое влиятельное философское направление, как постмодернизм, то можно было бы сказать, что анализировать такие фильмы — удел кинокритиков. Однако, претензия автора сценария и режиссёра была куда более амбициозной, чем создание пугающего и немного мистического лабиринта.
Сам сценарист и писатель Роб-Грийе в интервью для журнала Cahiers du cinema (№ 123, сентябрь, 1961) заявил: «Проблема состоит в том, чтобы выяснить, является ли неопределенность, свойственная образам фильма, преувеличенной по сравнению с неопределенностью, окружающей нас в повседневной жизни, или она того же самого порядка. Лично у меня такое впечатление, что так все и происходит в действительности... Если мир действительно столь сложен, то необходимо передать его сложность. Повторюсь, я забочусь о реализме».
Вот это принципиальный момент. Он утверждает, и многие последующие постмодернисты соглашаются с ним в том, что мир не только сложен (это и так все понимают), но практически непознаваем, поскольку одна перспектива не исключает других и одна версия не отменяет множества остальных. Мне думается, что тут фундаментальная ошибка смешения литературного произведения с жизнью. В литературном произведении ничто не мешает автору изменять сюжет, отменять уже происшедшее, объясняя это иллюзией или каким-то ещё образом, но в жизни (в реальности) мы имеем дело с некоторой несловесной и непридуманной заданностью. Вы не сможете (по крайней при настоящем уровне развития науки) ходить по воздуху, не сможете отрастить жабры и плавать под водой неделями, не сможете даже заставить исчезнуть из вашего окружения всё то, что вам не нравится. А в рассказе, в кино, где вы определяете реальность и любое будущее (да и прошлое тоже) в ваших руках, это всё возможно. Кажется, что я сейчас говорю нечто предельно очевидное. Хорошо бы, если бы это и было так же очевидно для тех, кто называет себя «постмодернистами» и говорит, что нет «ничего вне языка».
Когда люди настолько смешивают продукт искусства с жизнью, трудно даже понять, как кому-то может прийти в голову такой тяжёлый бред. Бред, показанный в фильме «В прошлом году в Мариенбаде» для вас не отличим от жизни? Это сигнал для того, чтобы срочно пойти к наркологу.
|
</> |