Фервекс.

  Со своей тёщей он никогда не жил в одной квартире. Но это не мешало ему относиться к ней с уважением и симпатией. Откуда-то появившаяся в его голове мысль о том, что будущая жена будет такой какой выглядит её мать к середине жизни, сразу расположила его к тёще - женщине стройной к своим пятидесяти годам.

   Сидя в кресле и чувствуя, что заболевает, он перебирал год за годом свою семейную жизнь. Ему вспомнились студенческие годы с женой в комнате общежития, когда в гости к ним, за сотни километров, приехала тёща, с авоськой молодой картошки. Улыбаясь, он вспоминал как они варили её в стеклянной банке при помощи кипятильника и ели, обжигая губы - такую вкусную своей настоящестью.

   Вспоминались её позжие приезды, когда она, зная его пристрастие к домашнему томату, варила его в неимоверных количествах и разливала готовый в большие бутылки из-под шампанского.

   Потом, когда она стала болеть, он забрал её к себе. Готовый к его приходу обед и всегда горячий чайник располагали его подшутить над женой - вот как жена должна встречать мужа.

   Неотступающая болезнь и, как казалось ему, капризы больной - не буду принимать это лекарство, не буду лечиться у этого врача, раздражали его. И уже не казались ему искренними желание тёщи уступить ему место у телевизора - а, может он будет смотреть футбол, или связанные для него домашние носки. Ему сложно было скрыть свою неприязнь, когда тёща отказывалась от этого валидола, который вызывал у неё изжогу и просила другой.

   Он говорил с врачом и тот утверждал, что больная не желает выздоровления. Отказ от приёма лекарств по причине противопоказаний для беременных и отказ выполнять предписания врача, потому что проработавшая в этой больнице многие годы санитаркой женщина охарактеризовала того как специалиста никчёмного, говорят, по его мнению, именно об этом.

   Он видел, что жена и тёща чувствуют его раздражение и никак не мог его скрыть. Это его угнетало. Даже сейчас, когда столько лет нет тёщи, ему было неловко.  Выручило его тогда выздоровление. Положив больную в лучшую областную клинику он добился исчезновения капризов. И теперь с ухмылкой в усах слушал восторженные рассказы тёщи о том, что две её соседки по палате получали лечение за деньги, тогда как для неё всё было бесплатным. И с неловкостью воспринимал благодарность тёщи за свечку, поставленную за её здоровье в часовенке при клинике ( никому он, убеждённый атеист, не говорил об этом ).

   Его воспоминания прервало непонятное беспокойство. "Дорогая", - позвал он жену - "скажи, что за "Фервекс" у нас такой? Никогда ещё у меня после его приёма не жгло в желудке"!